Тагильские гномы

— С чего ты взял, что он был сдержанным? — вспылил седой гном, и его белая борода резко «нахохлилась». — С того, что однажды поговорил с ним пять минут? А ты в курсе того, что он мог за такие слова, запросто, прикончить на месте даже родную мать, не то, что какого-то облезлого переговорщика? Будучи ещё подростком, он хладнокровно вырвал язык у гадюки за то, что она на него шипела. А в зрелом возрасте приказал придворному лекарю зашить жене гениталии и выдворить её из дворца лишь только за то, что она имела неосторожность назвать его «рогатым козлом», во время их бытовой ссоры. Не знаю какое решение примет королева, но король Таг, за «стерву» и «пмс», порвал бы тебя на части, а из полученных частей сложил бы слово «ХАМ».

— Не нервничай, Тильд. Королева примет взвешенное решение. В обидных словах нашего гостя, как ни странно, но есть и доля правды. Раз уж это мы его пригласили к себе в дом, значит, нам нужно быть действительно немного снисходительнее к его громким заявлениям, — остудила королева пыл брызгающего слюнями Тильда и, повернувшись вполоборота к Демидову, нравоучительно произнесла: — Но и ты, чувствуя себя «как дома», не забывай, что ты в гостях. Правила хорошего тона распространяются на всех, а не только на хозяев. И пока мы не подрались, предлагаю выпить «мировую» на брудершафт. Тильд, принеси-ка и нам с тобой по чарке.

Седой гном, шлёпнув с досады по коленям, спрыгнул со своего места и, мысленно жалуясь на свою плебейскую судьбу, совершил очередной «рейс» к сундучку.

Вернувшись, Тильд разлил водку по серебряным стаканчикам и, поставив бутыль на пол под сидение, стал ждать от своей королевы тост.

— Ну, давайте выпьем за мир на земле и под землёй! — торжественно пожелала всем «слоям населения», Эя, и, переплетясь руками с «собутыльниками», пригубила из своего стакана.

Седой гном ловким и натренированным движением опрокинул в себя предназначенную ему порцию горячительного напитка и, не морщась, занюхал выпитое корешком «свекрови».

Акинфию понравился «залповый» способ приёма водки вовнутрь, которым в совершенстве владел Тильд, и, чтобы избежать медленного обжигающего проглатывания, в точности повторил за седым гномом питейную «процедуру».

— А куда делся ваш прежний король Таг? Неужто вы его свергли? — задержав дыхание, сдавленным голосом спросил Демидов, шевеля поднесённым к носу пучком корней, словно усами.

— Не-е-е-т, что ты! — отмахнулась стаканом от нового «брата» королева. — Он был достойнейшим лидером нашего народа. Мы его любили и почитали до последнего дня его правления. А когда он, одновременно, покинул от старости этот мир и свой трон, его место удостоилась чести занять я.

— Ты была его официальной женой, на момент смерти? — на миг, позабыв, после выпитого «брудершафта», о королевском титуле собеседницы, по-дружески спросил Эю, Акинфий, непроизвольно перейдя на «ты».

— Нет, — коротко ответила королева, не обращая никакого внимания на нарушение гостем разговорного этикета.

— Дочерью? — предпринял ещё одну попытку угадать причину столь высокого назначения Демидов, делая упор на её родственную связь с королём.

Эя вновь отрицательно помотала головой.

— А почему тогда трон достался именно тебе? — опасаясь дойти в своих гаданиях до статуса «любовница», напрямую задал вопрос Акинфий, краем глаза наблюдая за реакцией Тильда.

— В подземном мире королевский титул не передаётся по наследству родственникам и, тем более, любовницам, — прояснила ситуацию королева, прочитав, «написанные на лбу» Демидова, пошлые мысли. — У нас королём может стать любой гном, которого избирают не путём голосования за его предвыборные обещания, а за его реальные дела. Чем больше, тот или иной, гном совершил добрых и полезных для общества дел, тот больше всех и достоин быть королём. Как видишь, всё намного проще и справедливее, чем у вас на земле.

— Значит, у тебя было больше заслуг перед твоим народом, чем у других? — немного сомневаясь, поинтересовался Акинфий, образно кладя на чаши политических весов молодую девушку и седого, мудрого Тильда со всеми его научными открытиями.

— Да, — нескромно, но, видимо, объективно призналась Эя, кокетливо вздохнув. — Особенно король Таг и мой великий народ ценили мои дипломатические качества. Они-то и стали моим решающим преимуществом над агрессивной и воинственной манерой правления, которую предлагал второй кандидат на королевский титул.

— Это, случайно, не Верн был вторым кандидатом? — осторожно произнёс Демидов, с опаской заглядывая Эе в глаза.

— Да, это он. Как ты догадался?

— Не знаю, он мне, почему-то, сразу показался обделённым властью, чересчур злобным гномом, — обосновал свою прозорливость, Демидов, подражая голосом и грубой мимикой Верну.

— Зря ты так про него думаешь, — заступилась за Верна, королева, несогласно мотая головой. — Он такой же достойный, как и я, житель нашей столицы и вполне заслуживал этого титула. Но гномов напрягала его воинственная риторика и неудержимая тяга везде искать врагов. А король, кроме того, что он должен быть смелым и сильным, он должен быть обязательно хитрым и умным, — подчеркнула королева и, видя в себе эти необходимые для короля качества, гордо приподняла подбородок. — К тому же, властью он вовсе не обделён. Он, главнокомандующий нашими доблестными войсками и отвечает за безопасность наших границ.

— А-а-а, ну, тогда, понятно, почему он такой суровый и серьёзный, — нашёл, наконец, Демидов для себя объективную причину крутого нрава Верна, говоря об этом, ехидным тоном. — А Тильд разве не мог претендовать на трон?

— Конечно, мог! Но, к сожалению, он староват для правителя, — причмокнув, жалобно произнесла Эя и с грустью посмотрела на седого гнома. — По нашим законам гномы в почтенном возрасте не могут править страной. Пожилые люди с каждым годом всё чаще болеют, а чем больше времени они недомогают, тем меньше помогают своему народу процветать. Не знаю, как у вас на земле, но у нас под землёй говорят так: «У чахлого короля чахнет и народ, а у сильного, здорового и цветущего — процветает».

— Нам тоже грех жаловаться. У нас, на русской земле, царь Пётр, будь здоров, как был силён, умён и крепок, — проинформировал королеву, Акинфий и почтил память Государя — вставанием.

— Отчего же тогда вы, до сих пор, на корабликах плаваете, а не на подводных лодках? — съязвила Эя, указывая Демидову на дисбаланс между физическими данными бывшего Государя и его фактическими заслугами.

— Вы хотели сказать ПОДЗЕМНЫХ лодках? — тактично поправил королеву, Демидов, будучи уверенным в том, что она оговорилась.

— Именно ПОДВОДНЫХ! — настаивая на своём, твёрдо повторила Эя, чётко проговаривая каждую букву этого слова.

— Что за бред? Как это лодки могут плавать под водой? — засмеялся Акинфий, ища поддержки в равнодушных лицах суровых охранников и слегка подобревшего от водки и комплиментов по поводу его возможности претендовать на трон, Тильда.

— Как рыба, — остроумно ответила королева и даже продемонстрировала, плавно виляя расправленной ладошкой перед лицом Демидова.

— А-а-а-а, вы издеваетесь надо мной, — догадался Акинфий, в душе ругая себя за излишнюю доверчивость.

— Отнюдь. Какой смысл мне издеваться над тобой и «кормить» тебя баснями? Я не мазохистка и не получаю от этого удовольствие. Да и не гуманно так поступать с недоразвитыми гостями, — хмыкнула королева, приведя ещё один, более существенный, с этической точки зрения, аргумент. — Я, конечно, продемонстрировать их тебе не смогу, так как уральские «лужи» слишком мелки для этих глобальных конструкций, а вот у приморских гномов такие лодки имеются. Они используют их для сбора жемчуга и кораллов с морского дна. В этом плане они нас превосходят. Но зато у них нет вулканических пушек в виду отсутствия в их краях подводных вулканов.

— Ну-ну, — недоверчиво закивал головой Демидов, услышав приведённые доказательства, «писанные вилами на воде». — Вы мне ещё скажите, что русалки — это разновидность приморских гномов женского пола. Так сказать: «жёны подводников»…

— Про русалок ничего сказать не могу. Ни разу о них от приморских гномов не слышала. А подводные лодки я видела своими собственными глазами, так же близко, как и тебя. Клянусь Духами Уральских гор, — с придыханием произнесла королева и, поцеловав висевший на шее изумрудный амулет, прошептала: — Кстати, жёны приморских гномов ничем не отличаются от наших баб. Разве что: кожа у них посмуглее.

— А ты не спутала подводную лодку с китом? — теоретически допустил такую возможность Демидов, учитывая то, что большинство уральских гномов моря и в глаза не видели, а соответственно, могли принять большое морское млекопитающее за подводный «корабль».

— Я поняла, на что ты намекаешь, — догадалась Эя, взглянув на Демидова исподлобья. — Ты прав. Если смотреть издалека, то внешнее сходство, бесспорно, имеется. Но изнутри, я тебе доложу, различия существенные. И надо иметь вместо головы пустую тыкву, чтобы спутать механическое оборудование подводного транспортного средства с внутренностями кита. Ну, возьми, к примеру, наш электропоезд… Какой-нибудь орёл, с высоты «птичьего полёта», мог запросто принять его за ползущую под землёй гигантскую змею. Но ты-то, находясь внутри «змеи», понимаешь, что это поезд?

— Так-то оно, так, — нехотя согласился с доводами королевы, Акинфий, задумчиво почёсывая подбородок. — Но я всё равно не могу себе представить, как лодка может плавать под водой? Хоть убей!

— А мчащийся под землёй поезд ты мог себе представить ещё, каких-нибудь, пару часов назад? — привела «железный» аргумент Эя, постучав по металлической обшивке вагона.

— Тоже верно, — в очередной раз признал правоту слов королевы, Демидов и, устав «бороться» с неопровержимыми фактами существования подводно-подземных видов всевозможного транспорта у гномов, поверил Эе «на слово».