Неподъемная ноша. Книга вторая. Часть вторая

— Вы что, учились у моего кузена? — удивляется Толстой. Но молодец не сдаётся, хотя и смотрит осуждающе.

— Нет. Просто я действую самыми эффективными способами для моей победы. Так, по-моему, и ваш кузен говорил — улыбаюсь ему и делаю приглашающий жест оружием.

Всё случилось, как я и рассчитывал, Толстой устал. Его движения стали ещё медленнее, а я кружусь вокруг него. Постоянно закручиваю Толстого на его левую руку. После несколькими обменами ударов, дагой зафиксировал кинжал, а эфесом сабли саблю Толстого. Бью Толстого ногой в грудь. Удар по нынешним понятиям подлый. Сила удара отталкивает Толстого от меня, он зацепляется нога за ногу и падает.

— В бою и любви правил нет — констатирую я, пока все не начали возмущаться.

— Но и так нельзя — теперь уже Шварц, ставший на сторону Толстого.

— Зато вам можно играть судьбами русских людей и русских городов. Не подскажите, из-за чей глупости мы проиграли Бородинское сражение и позволили захватить Москву? — специально шокирую гостей.

— О чём это вы? — Толстой. Я подал руку графу и он, ухватившись за неё поднялся. Удивительно, но именно он и не обиделся на такой удар.

— А хотя бы о разговоре Мюрата с Милорадовичем перед атакой и последующих действиях. Вы и дальше все намерены так воевать? Жертвовать русскими людьми и городами? — отвечаю зло, ложа саблю и дагу на стеллаж. — А знаете, как говорят любимые вами всеми англичане. Если джентльмен не может выиграть по правилам, то джентльмен меняет правила. Так почему вы не такие?

— А что они поменяли? Что вы узнали? — Шварц. Вот в ком сразу проснулся разведчик и жандарм. Для этого и затеял этот разговор, ну и плюс для графа который будет принимать участия в будущих боевых действиях.

— Не скажу, как их назвали французы, но англичане их назвали снайперами. Это меткие стрелки, вооруженные длинноствольными нарезными штуцерами, которые с дальней дистанции в тысячу шагов расстреливают командиров противника. Так что ваши попугайные мундиры в случае войны, их тут же привлекут особое внимание. Вот и подумайте, сколько вы проживёте на поле боя.

— Да-а, необычный вы человек, Дмитрий Иванович — усмехнулся Толстой, стягивая с себя кожаный нагрудник.

— Ещё какой. За год успел всю Тулу взбудоражить — поддержал его Шварц.

— Так господа — хлопаю в ладоши и потираю руки — пойдёмте на задний двор, там постреляем и кое-что отведаем, чем бог послал. Надо оставить о себе хорошее мнение.

— А это будет…тоже необычное? — заинтересовался Толстой.

Вот поражаюсь Толстому. Как у него быстро меняется настроение. От враждебного сначала, до дружелюбного сейчас. Такое впечатление, как будто встретились старые друзья, решившие распить бутылку вина за разговором. Зато его друг Иславин всё ещё надувает щеки и хмурится, недовольный таким результатом. Хотя вообще мне не понятно, что его-то не устраивает и что он сам хочет?

— Идёмте, идёмте — зову я.

— А чем так неимоверно пахнет? — удивляется Толстой. Хотя носом крутят уже все.