АНАФЕМА: Свобода Воли. ТОМ 1 и ТОМ 2. (ЧАСТИ VIII и IX)

— Аз… этого же не может быть. Нежить, рассыпающиеся на глазах деревья. Ни одна технология не способна сотворить такое! — даже не запыхавшийся Волк глядел на происходящее и всё больше проникался моментом. Он уже понял что здесь сработали силы совершенно иного порядка, но инерция мышления современного человека не позволяла ему признать это.

— Это магия, Волк. Некромантия, спрятанная в Крокодиле в форме посмертного проклятья. Как только он сдох — проклятье вырвалось наружу, питаясь смертью людей и превращая их трупы в солдат. Кто-то очень хотел чтобы эта мразь подохла в нужный момент в правильном месте, да только мы эти планы, скорей всего обрушили на корню… Идём. После подумаем над этим… я. Я скоро могу отрубиться — нужно… отойти подальше… отсюда, — говорить сил становилось всё меньше и меньше. Каждую минуту я успевал обработать и отпустить более десятка жертв некромантии, но входящий поток душ всё одно был слишком велик, почти полностью покрывая результаты моей работы. Так что в этот момент мне приходилось постоянно действовать на пределе своих сил, тратя огромные объёмы энергии, просто чтобы не растерять все пойманные души людей, одновременно пуская утекающую от меня энергию в дело!

Всё потому, что я, похоже, переоценил свою вместимость и теперь терял набранную силу словно воду через дырявое ведро…

С трудом понимая куда иду и что делаю, я вместе с Волком двигался в сторону всё ещё звучавшей стрельбы не желая терять единственный источник быстрого усиления.

Когда закончатся живые, нежить всё одно вернётся назад, к эпицентру проклятья…

Не знаю как долго я балансировал на грани беспамятства. В какой-то момент перед глазами моими всё поплыло, а броня, обнаружив что пользователь не способен держать равновесие, автоматически перехватила управление движением, мягко опустив меня на землю…

Когда же моё сознание начало приходить в себя, первой мыслью было «насколько я отрубился»? Час? Полтора? Как оказалось, все три, если судить по часам интерфейса доспеха.

Я очнулся сидящим у ближайшей целой сосны, находившейся на краю гигантской проплешины, в центре которой, далеко от нас, серыми холмиками и скелетами железных конструкций возвышались остатки лагеря Хищной Стаи.

Волк всё также был рядом со мной, чутко контролируя окружение и внимательно отслеживая перемещения мертвецов, что бродили вдали, — те, как и ожидалось, шарились по серой пустыне, потеряв всякие ориентиры к своему дальнейшему перемещению. Живых поблизости больше не было (кто был, всех убили), а единственный источник некроманы, питавший их существование без живых жертв, был как раз на месте этой самой пустыни — в эпицентре посмертного проклятья. Что и заставило тварей остаться на месте, продлевая своё недолгое по меркам людей существование — от недели до месяца.

Основной недостаток подобных проклятий (или достоинство — это как посмотреть) заключался именно в кратковременной природе порождаемой нежити. Питаясь смертью носителя и всех окружающих, проклятие создавало нежить стихийно, за счёт сырой силы и простейших контруктов, отчего та имела чудовищный расход силы на своё функционирование. Так что если люди сами сюда не припрутся, и не начнут своими смертями питать это место, нежить издохнет через несколько дней сама, а проклятье рассеется.

Но это было сейчас не так важно.

Важнее было то, каких результатов я сумел в итоге достичь! И не напортачил ли, потерявшись в пространстве и времени из-за чрезмерной ментальной нагрузки.

За всё то время что я действовал на автопилоте, в памяти моей отложилась только одна мысль: «Заёмная сила утекает от меня тем быстрее, чем её больше! Срочно пустить в дело! Укрепить и расширить резерв!» Так что первым делом я заглянул в свою душу чтобы понять как там дела с балансом энергии, её запасом и расходом на поддержание того же отвода глаз.

И мне было чему удивиться…

Как бы описать увиденную мной картину понятнее?

Для наглядности можно описать всё в виде природных явлений. Представьте поляну в лесу, где течёт тонкий ручей. Этот ручей наполняет небольшое углубление в поляне, частью впитываясь в землю на дне, частью утекая вовне. И вот из этого углубления я и могу брать силу для своих нужд! Эта яма для меня всё равно что маленькое водохранилище.

Что будет если попытаться наполнить это углубление сверх его ёмкости? Поляну закономерно затопит — воде просто некуда будет помещаться. Так что она начнёт отовсюду убывать, впитываясь в почву и вытекая с поляны в виде новых ручьёв. Что логично. Это и происходило с заёмной энергией, набранной мною из душ умерших душегубов — я банально был не в силах её удержать со своим куцым резервом, а потому ускоренно тратил!

Чтобы в будущем избежать подобных потерь и сделать себя сильнее, я закономерно работал в нескольких направлениях разом: углублял и расширял яму в центре поляны, ускорял течение и увеличивал объём приходящего потока воды, укреплял стенки и дно ямы, чтобы вода не просачивалась из неё в почву, и даже настроил процесс использования излишков вырабатываемой энергии на полезное дело, заставляя выливающийся из ямы поток не бездарно исчезать в неизвестности, а приносить пользу мне и окружающему лесу, наполняя тот жизнью и силой!

Звучит на словах всё просто, но на деле на всё это требовалось с каждым пройденным шагом всё больше и больше энергии. Я словно поднимал поезд в гору, чья крутость только росла с каждой новой пройденной милей.

И это я понял отчётливо только сейчас.

По моей грубой оценке на данный момент мой резерв вырос до объёма примерно в девять «душ полицейских» (а это уже в сотни раз больше чем то, что было у меня изначально!), при этом скорость восполнения резерва выросла достаточно, чтобы я мог за сутки опустошить себя минимум раза три! Так что даже с учётом потребления энергии на отвод глаз для меня и для Волка резерв мой был сейчас заполнен до максимума, и даже ещё оставались излишки энергии на подпитку ауры и моего физического вместилища.

А потому, несмотря на пережитые недавно нагрузки и долгое бодрствование, тело моё не болело, усталости не ощущалось, а разум был чист словно горный хрусталь!

Я тотчас невольно улыбнулся под шлемом, понимая что всё что было сегодня — было не зря.

— Волк, как у нас дела? — наконец-то подал я голос, поднявшись на ноги.

— Аз! Ты как? Всё хорошо⁈ Ты когда отрубился, я чуть не перебздел — думал твари на нас кинутся всей толпой, — тотчас оказался напарник рядом.

— Нормально теперь всё. Работаем дальше. Ну так как дела-то у нас?

— Дела в норме. Мертвецы… тьфу блядь, до сих пор не верится что это говорю! Мертвецы на нас не бросались, бродят на месте лагеря. Как живые закончились, лес перестал таять на глазах, а твари ушли в центр. Лунь нас ждёт на низком старте, готов забрать в любой момент, хотя тоже с трудом верит в происходящее… Аз, слушай, это вообще что? Это как? Мёртвые ходят по земле словно в хуёвом старом фильме! Магия? Некромантия? Нежить? Что за бред происходит⁈ У нас у всех крыша поехала? Может мы в больничке все лежим, на препаратах, и нам это привиделось?

— К сожалению нет. Всё взаправду, — покрутил я головой, — А вот откуда эта пакость взялась, я кажется догадываюсь. Уверен хвосты искать нужно в Москве.

— В Москве… в Москве. Знаешь, а я помню был слух, что в метро по малой кольцевой якобы зомби ходят. Лет пятнадцать назад разгоняли его по сети, пока тот окончательно не заглох. Корпы ещё тогда опровержение дали, сообщив о ядерном теракте и смертельной радиации, распылённой по кольцу. Так это что, было правдой⁈

— Как видишь, — пожал я плечами, мотнув головой в сторону ходячих мертвецов, — Эти парни точно настоящие. Лунь, лети к нам как на крыльях. Встань в половине километра от лагеря — мы подойдём сами, — сразу связался я с Мамонтом.

— Понял, Аз. Сейчас буду, — отозвался мужчина, включив для нас отслеживание точки встречи.

— А мы, Волк, пока быстренько прошвырнёмся с тобой по лагерю. Нужно собрать всё ценное, раз уж выдалась такая возможность. После чего сразу домой!

— Ты что, собрался идти туда⁈ — ткнул он большим пальцем себе за спину. — Нас же порвут! Там сотен пять тварей!

— Не порвут! Я теперь гораздо сильнее чем раньше. Нас ни одна хуерыга не почует!

— Но они же нас видят…

— А как ты думаешь, как нежить определяет что живое, а что нет? Механизмы тоже движутся, но мертвецам насрать на механизмы.

— Ну… не знаю. Запах?

— И это тоже, но нет. В первую очередь мертвецы чуют биение сердца и тепло жертвы. Вот почему насекомые или черви им вообще не интересны — у них сердца нет. А вот птицы и млекопитающие вполне в их вкусе. Ну и ящеры некоторые тоже. Но и то не все! Понял? Мотай на ус — пригодится.

— И далеко они могут чуять биение сердца?

— Простые зомби метров на пятьдесят, — двинулся я в сторону рассыпавшегося в прах лагеря, — При этом стены им не преграда — даже внутри зданий живых почуют. А почуяв прорвутся внутрь даже если придётся копать землю руками! Умертвия — это те что были сухие как вяленая рыба — метров за восемьдесят-сто чувствуют живых. При этом они достаточно умны чтобы прикинуться ветошью и действовать из засады. Или напасть со спины. Да к тому же сами тепла не излучают ибо мертвы — так что тепловизоры будут бессильны и отличить нежить от обычного трупа будет просто невозможно! К тому же твари эти куда быстрее и сильнее зомби, атакуют самые уязвимые места вроде глаз, горла или живота. И это только самые простые твари. Самые примитивные.

— Пиздец… — Волк шагал рядом со мной, стараясь не смотреть на зомби, что шатались вокруг. С каждым шагом нашим их становилось всё больше и больше, а расход энергии на маскировку понемногу рос.

— Ага, согласен. Короче сейчас мы с тобой для них вроде катящегося камня — что-то неживое и неинтересное. Так что спокойно потрошим схроны бандосов, и валим. Уверен у душегубов этих было награблено за все годы немало вкусного. А нам сейчас любая копеечка в тему будет!

— Нельзя их тут оставлять, Аз. Вдруг кинутся на кого? Не дай Бог зараза эта расползётся по округе.

— Значит причешем из зениток тварей перед тем как уехать. Главное порвать их на кусочки чтобы двигаться не могли — а через пару недель они сами истлеют. Да и проклятье, лишившись сил, развеется. Вон, на нас оно уже не действует, а ведь я защиту держать перестал. Оно теперь только мертвецов питать и способно — истощилось. Размазалось по местности.

Так и переговаривались, обсуждая новую ситуацию. Найти сейфы и замаскированные схроны, а тем более открыть все их, проблем не составило. Разве что выкапывать из серого пепла было немного муторно. Тем не менее добыча окупила любые наши старания! Два с половиной кило палладия в виде песка, десяток банковских слитков золота по полкило каждый, и три миллиона четыреста тысяч наличными были нашей добычей с этого дела. Плюс маленький мешочек с брильянтами, найденный в одной из машин.

Интересно, кто это был таким ушлым?