XVII. Грязь, кровь и вино!

С французскими заговорщиками против Ришелье гугеноты не были связаны. И даже в чем-то пытались помешать им исходя из своих интересов.

В деле были замешаны еще документы, якобы, очень сильный компромат на кардинала Ришелье, но этот компромат находился в руках заговорщиков во главе с матушкой короля. Гугеноты каким-то образом об этом прознали, и попытались компромат перехватить. Правда у них ничего не получилось — пара оппозиционеров перебила целый отряд, а Базен де Барруа успел сбежать с подельником.

А теперь самое интересное...

Одним из этих заговорщиков оказался...

Да, все правильно, шевалье де Брас.

— Все-таки де Брас, — я удивленно пожал плечами.

— Вы знаете этого человека? — заинтересовался отец Жозеф со странным интересом.

Пришлось рассказать о наших неожиданных встречах и совместной отсидке в разных камерах в Бастилии.

— Предчувствую, — я пожал плевами, — что воля Господа еще не раз нас столкнет. Мне попытаться его убить или взять в плен?

Честно говоря, я чувствовал некую симпатию к этому кавалеру и решил на всякий случай уточнить намерения в его отношении со стороны отца Жозефа.

— Нет, ни в коем случае! — бурно отреагировал священник.

Так быстро и бурно, что я сразу понял: де Брас его человек в среде заговорщиков.

— И вообще, как можно быстрее забудьте о нем! — категорично потребовал доминиканец.

— Святой отец, — я спокойно поклонился. — Считайте, что я уже забыл.

— Вы удивительный человек, сын мой... — уже спокойно заявил священник. — У вас удивительный дар находится в нужном месте в нужное время. Мы постараемся вознаградить вас должным образом. Но на этом, ваша роль пока закончена. Дальше мы сами, а вам предстоит путь Божий! Он труден и тернист, но мы поможем вам. Возможно, у вас есть какая-то личная просьба?

— Просьба? — я сначала не хотел ничего просить, но потом все-таки решил воспользоваться предложением. — Святой отец... мне лично ничего не надо. Но...

— Говорите.

— Маркиза де Фаржи... моя просьба, не трогайте ее. Я уверен, она исходит только из своей личной симпатии к ее величеству королеве. Подобно наседке, которая защищает своего цыпленка от любой, даже мнимой опасности.

— Вы уверены? — монах кольнул меня взглядом. — А если вы ошибаетесь? Вы понимаете последствия?

Я немного помедлил и тихо сказал.

— Я попробую исключить ошибку. Дайте мне один день, я выясню все точно и, если буду уверен, повторю просьбу. Если нет, считайте, что вы ее не слышали.

Священник молча кивнул.

Я тоже поклонился и покинул клятую тюрягу вместе с Саншо. И отправились мы с ним прямым ходом в поместье Мадлены.

— Скажите еще раз, что-нибудь по-китайски! — баск болезненно кривился, покачиваясь в седле и прикладывая руку к повязкам на морде, но не унывал.

— Иди нахрен, мать твою за ногу! — выдал я на русском.

— Ох, как красиво! — восхитился Саншо. — А эти слова что значат?

Я невольно улыбнулся:

— Это значит, подите прочь, я возмущен!

— Ох, красиво! Так где вы его успели выучить? Что-то я не упомню, чтобы вы встречались с китайцами.

— Сам не знаю. Он сам появился в моей голове, после того, как у меня начались приступы.

— Ох, монсьор... — Саншо покачал перевязанной головой. — Вы стали другим человеком, после этого. Я сразу подметил. Совсем другим.

— Хуже или лучше? — я покосился на слугу.

— Лучше! — радостно заявился баск. — Гораздо лучше! Вы стали умней и рассудительней! А еще, я заметил, что вы перестали убивать из удовольствия.

— В таком случае, все хорошо, не так ли?

— Конечно, ваша милость. К слову, я узнал, что в ваше аббатство входит женский монастырь.

— Да ну нахрен?!!

— Переведите!

— Я удивлен...

Так весело и доехали к имению маркизы дю Фаржи.

Подробности встречи можно упустить, разговор с ней состоялся уже позже, когда мы отмокали в ванной после любовных утех.

— Я боюсь...

— Ты боишься? — удивилась Мадлен. — Мне казалось, что ты ничего не боишься. — Она игриво плеснула на меня водичкой. — Не кокетничай. Я заметила, что мужчины любят кокетничать гораздо больше чем женщины.

— Я боюсь не за себя.

— А за кого? — маркиза прильнула ко мне. — Неужели, за меня? Это так трогательно.

— Я не люблю, когда умные женщины пытаются строить из себя недалеких дурочек, — я резко оборвал ее.

В облике Мадлены на мгновение проявилась змея. Мне даже показалось, что в ротике мелькнул раздвоенный язычок. Но она сразу успокоилась и миролюбивым тоном заявила.

— Хорошо, милый, я не буду. Говори.

— Ты чужая в среде тех дуралеев, что плетут заговоры против короля и кардинала. Нет?

— Ты прав, — несколько смущенно ответила Мадлена. — Я их по большей части презираю.

— Тогда зачем ты с ними?

Маркиза резко встала в корыте, расплескав воду и выпалила:

— Этот мерзкий кардинал! Он... он плетет заговоры против Анны! И я буду делать все, чтобы он ей не навредил.

— Вот и продолжай защищать, — спокойно сказал я. — Но с заговорщиками порви. Так и будешь стоять?

— Ты думаешь они проиграют? — Мадлена резко села, сложила руки на коленях и надула губки, словно обиженная девочка.

— Возможно. Есть предчувствие, но я толком ничего не знаю. Не пытайся расспрашивать, говорю, ничего не знаю. И я просто не хочу тебя потерять. К слову... ты уже знаешь, что скоро я стану аббатом?..

Мадлена заливисто расхохоталась:

— И что с того? Если ты думаешь, что я перестану иметь тебя, то сильно ошибаешься. Прикажешь оборудовать спальню по моему вкусу в своем аббатстве. Кстати, ты Анне очень понравился. Она уже два дня расспрашивает меня о тебе. Ах! Какой мужественный кавалер, ах какие у него сильные руки, ах, я не против еще раз увидеть его! Милый, я скоро начну ревновать!

— Ты будешь меня ревновать к королеве?

— Я еще подумаю, — маркиза состроила озабоченную рожицу. — С подругами положено всем делиться, но я жадная.

— Иди сюда, жадная девочка...

Вечер, как и положено, закончился в постели. Больше к этому разговору мы не возвращались.

При следующей встрече с отцом Жозефом я повторил просьбу.

— Я уверен, святой отец. Возможно, маркиза дю Фаржи еще доставит проблемы, но они не будут связаны с известным вам заговором. В обратном случае, я возьму всю ответственность на себя. Но повторяю, я уверен.

Монах внимательно посмотрел на меня и нехотя кивнул:

— Хорошо, мы прислушаемся к тебе, сын мой.

А еще через несколько дней, я принял церковный сан.

Но это будет уже совсем другая история.