Спасти род Романовых: Первокурсник

* * *

-— Что непонятного то? — лицо Виктора исказила гримаса недовольства, -— Я хочу заключить с тобой контракт. Сделать…

-— Кем? Своей шестеркой? Не, прости, Виктор, это не для меня. -— парировал я.

-— При чем здесь это-то? — вот теперь, он искренне был недоволен мною, -— Контракт на ученика. Работай на меня, выполняй задания — развивайся. Учись!

Я оторопел. Что-то в его словах было слишком заманчивым. Что-то — настораживало.

-— Зачем тебе это? Ты же, я думаю, знаешь, что у меня контракт с Лаврентием?

-— Знаю. Защищать принцессу. Это не секрет. Я же — предлагаю тебе реальную возможность развиваться. Наращивать свой потенциал. Законно убивать противника.

-— А тебе какой с этого прок? — я наклонил голову и уставился в серые глаза.

Нет, определенно, звучит классно. Человек, с такой развитой стихией, очень даже может помочь мне осилить основную магию, магию огня. На некромантию — у меня есть учитель. А этот человек — опасный, сильный, и очень умный.

Интересно, он догадывается, кто я такой?

«Нет. Он наемник. Убил бы сразу.»

-— Я ищу сильного соратника. Я — могу развить твою стихию так же сильно, как я свою. Наделить тебя мощными артефактами, в конце концов — научить. Твой огонь и потенциал — восхищает. В семнадцать лет убить демона в третьей фазе ярости… Мой первый демон был в тридцать два года.

-— Увидел во мне способного ученика?

-— Да. Сильного мага для своих лет.

-— А сейчас вам сколько? Хватит ли нервов учить кого-то?

-— Пятьдесят пять. — улыбнулся он, -— Хватит. Еще столько же проживу. Минимум.

-— Что ты имел ввиду под законным убийством? Зачем оно мне?

Виктор, понимая, что чем-то все же смог меня зацепить, махнул головой, приглашая меня пойти за ним. Нисколько не думая, я пошел вслед за ним, слушая очень интересные «моменты» в местном политическом устройстве мира.

Законным убийством — был вызов на дуэль. Не на обычную, как это было у меня с Елизаветой Петровной Романовой, а на политическую.

Политическая дуэль — дуэль, не имеющая границ и четких правил.

Два участника поединка, бьются как насмерть, так и до первой крови, условия у всех свои, кто как договорится. Чтобы получить такую дуэль, нужно иметь вескую причину, такую как — оскорбление рода, королевства, империи, да, даже родную сестру. Убийство близкого человека и прочее. Но, единственное, что нужно соблюсти для подобной дуэли — иметь две стороны конфликта.

То есть, если кто-то, например, оскорбил твою мать, ты не можешь вызвать на дуэль, не отплатив в подобном роде противнику. Если тому, конечно же, не все равно. но это слишком мягкий пример, чтобы обращать на него внимание.

Знак того, что условия соблюдены — мерцание меток противников. И лишь после рукопожатия, дуэль принимается, и появляется строкой, сама в Великом Кодексе Арены.

Про эту книженцию я мало что понял, но и Виктор особо не говорил про нее, уловил лишь одну суть — там есть система рейтинга. Есть политические уродцы, которые нарочно творят лютую хрень, чтобы подняться в рейтинге, за счет победы над более слабым противником.

У этого вида сражения, есть еще один не маловажный нюанс, на момент, когда идет рукопожатие — можно выставить свое условие, которое, кодекс не даст нарушить до начала поединка. Об этом моменте мало кто помнит, но он показался мне весьма забавным.

У каждого дуэлянта должен быть секундант. Обычно, в каждом роду — он свой. А если у человека нет семьи и друзей — секундантом может быть любой из его окружения, даже враг.

Секунданты, тоже имеют свою роль в дуэли — они, с помощью родового, боевого, личного артефакта, устанавливают купол, в котором, дуэлянты, и сражаются. В этот купол не может никто попасть. Это купол — на крови. Артефакты, которые используют «помощники» при создании купола, должны быть окроплены кровью собственника. Все это сливается на ритуальный стол или ритуальную чашу. А такой стол — лишь магическая иллюзия.

Он что-то еще говорил про огни, сигналы и прочее, но я уже не так внимательно слушал.

«Офигеть. Это, получается, любой высокопоставленный наемник, может уничтожить свою цель, не имея никаких последствий? И это не считается преступлением?»

-— Последний нюанс подобного сражения. — Виктор, понимая, что я начал слушать в пол уха, повысил голос, -— Участники, которые попадают в кодекс — очевидная мишень для более сильного соперника. Есть, конечно же, табу, такое как — возраст.

-— А что с ним?

-— Ты можешь попасть в книгу, если сам станешь инициатором дуэли, но до тех пор, пока тебе не исполнится двадцать один год, ты не сможешь быть целью для тех, кто есть в книге.

-— Типа, попасть в этот ваш кодекс можно и сейчас, если есть противник, которого тоже нет там? И все? Дальше, несколько лет спокойствия?

-— Типа того.

Во-первых, эта вещь была очень удобной для такого как я. Повзрослею, получу силы, поумнею для этого мира, и могу быть реальным наемником, который уничтожает политиков, причем — официально. Во-вторых, безнаказанность. Побеждая противника, я снимаю с себя преследование его же рода. Это тоже может сыграть на руку.

-— Интересную информацию ты мне поведал, -— улыбнулся я, -— Так, что за контракт?

-— Будешь моим учеником, и…

-— Что-то по типу наемника? — догадался я.

-— Да.

-— Не, не устраивает. — мы остановились около дверей, ведущих на улицу, и Виктор, спросил еще раз:

-— Я могу дать тебе силу и научить. Не обязательно заканчивать академию, ты будешь развиваться быстрее, чем остальные. Не будешь не от кого зависеть.

-— Звучит заманчиво, но я, пожалуй, откажусь.

Мой ответ не понравился наемнику, но все же, он принял его.

Кое-что, перед уходом, он все-таки добавил:

-— Убьешь кукловода — получишь награду лично от меня. Сделаешь это красиво и безопасно для своего существования… — он недоговорил, а лишь улыбнулся, кивнул мне, и зашел в пелену, которую сам же для себя и создал, которая мгновенно затянулась за ним.

С одной стороны, меня привлекал сам факт быстрого усиления и развития себя как боевого мага, с другой стороны, меня останавливала моя некромантия, которую, между прочим, тоже нужно было развивать, и не дать никому повода — для убийства меня, то бишь — скрыть это.

На этой доброй ноте я пробездельничал до самого ужина.