Времена не выбирают

Мир для короля шведов померк.

Интермедия.

…Две едва различимые тени скользнули к забору и преодолели его практически бесшумно. Выучка никуда не делась, несмотря на два месяца плена.

По ту сторону забора тянулся длинный пустырь, заросший бурьяном в половину человеческого роста. Бесшумно там не пройти, шорох травы взбудоражит собак, которых постоянно прикармливали …гостеприимные хозяева. Поднимется лай, а это последнее, что им сейчас требовалось. Потому двое осторожно пошли вдоль забора. Дальше заброшенный частный дом за искорёженным забором, там можно осмотреться и двигаться дальше. У крайнего дома их ждут.

Расстояние менее пятисот метров они преодолевали больше часа: осторожничали. Но вот и конец их пути, конец мытарств. Впереди смутно проступило серое пятно — старенький автомобиль, о котором было условлено. Там их ждали сопровождающий из местных, одежда, деньги и «чистые» документы. Отсутствие оружия также было оговорено заранее: незачем «палиться» со стволами, это ненужный риск. Устроить проблемы любому, кто что-то заподозрит, один из них мог и без оружия.

Силуэт сопровождающего они разглядели только в десятке шагов от машины. Наконец-то можно выпрямиться…

…Глухой хлопок — и первый, мгновенно сложившись втрое, с громким шорохом свалился под ноги второму. Тот, едва не споткнувшись, тихо чертыхнулся: не сразу понял, что произошло. И тут он наконец заметил, что «сопровождающий из местных» наставил на него тускло, едва заметно блеснувший ствол с глушителем. Второй успел даже испугаться, открыл рот, но крика не последовало, потому что прозвучал второй глухой хлопок…

Луч фонарика показался вспышкой молнии. Зазвучали два негромких голоса — мужской и женский.

— Ты знала, что планируется побег, и не подавала виду?

— Всё шло к тому, что их, при провале побега, действительно могли обменять. А так — «попытка к бегству» и законная пуля…

Разговор продолжился значительно позднее, когда переполох улёгся.

— Мы и правда могли бы придержать их на обмен.

— На обмен у нас и так хватает, полно безмозглых с набитыми свастонами. Но эти… У них нет другой цели, кроме неограниченной власти над жизнями людей. Идеология — это фиговый листок, жалкая попытка успокоить совесть: мол, я ж не просто живодёр, а во имя высшей цели. Такие жить не должны.

— Не скатись в ту же ересь.

— Таких, как я, тоже быть не должно, вообще-то…

5

Шума всё-таки избежать не удалось.

Едва король рухнул на утоптанный земляной пол, как в стороне послышались встревоженные голоса: кто-то особо бдительный всё же заметил нездоровую возню в монаршей палатке и около неё. Или не заметил, а только заподозрил? Надо побыстрее завершать операцию и уходить. Луч света в лицо обеспамятевшему человеку на полу — мало ли, вдруг не король, а офицер, похожий на него. Нет, он. Карл Двенадцатый собственной персоной — молодой человек восемнадцати лет, с нетипично короткой для своего времени стрижкой и характерными для семейства Ваза чертами лица — с лёгким налётом вырождения. Катя единственная из всего подразделения видела раньше многочисленные портреты и фотографию черепа шведского короля с огромной сквозной дырой от пули. Именно поэтому её и отправили на такое ответственное задание — она одна могла с гарантией опознать цель.

— Он, — тихо сказала она, включая рацию. — «Океан», я «Река-один», «шторм».

— Принято. «Прибой», команда «ноль». «Прибой», как поняли?

— «Прибой», вас понял. Выполняю.

Пока парни вязали обеспамятевшего пленника, Катя сняла автомат с предохранителя и затаилась у входа. Затевать пальбу сейчас очень нежелательно. Тишина в королевской палатке для шведов может быть просто подозрительна, но стрельба очередями в белый свет демаскирует их без вариантов.

И тут в шведском лагере что-то сильно грохнуло. Раз, второй, затем два следующих взрыва слились в один. Правильно, это Стас поработал. Теперь у группы захвата есть буквально десяток секунд — пока шведы отвлеклись на огненные облака, возникшие на месте зарядных фур.

Такие сетки из прочных тканых полос обычно использовали для переноски раненых, но в этот раз в неё уложили пленного. Скорее на выход, пока шведы не опомнились. Пока сам король не очухался и не начал брыкаться — насчёт «орать» не получилось бы, бойцы соорудили натурально королевский кляп из куска покрывала с его собственной походной постели… Как на грех метель стала быстро утихать. Скорее. Скорее. Вон туда, где низкорослый кустарник между кривыми деревьями, в стороне от лагеря. Там пересидеть, пока начнётся настоящий шухер — пойдут в атаку гвардейские полки. После этого можно будет хоть слона выносить, шведы тогда будут очень заняты вопросом самосохранения.

Двадцать секунд. Тридцать. Всё, они в укрытии. Огляделись. В лагере шведов из хаоса начал выкристаллизовываться некий порядок — толковые там были офицеры, надо отдать им должное. Кто-то побежал доложиться королю, обнаружил отсутствие оного и следы борьбы. Сообщил своим — и хаос только усилился. Но что-то было не так — в смысле, для шведов не так — ведь «ноль» означал, что за дело принялись не только подрывники. Один за одним стали падать на землю те толковые шведские офицеры, которые пытались навести порядок. Благо выцелить их было несложно: шляпы в перьях, кафтаны обшиты галунами. Всё для того, чтобы их можно было различить их на поле битвы хоть ночью, хоть в метель, а снайпера сидят близко, здесь не нужно соблюдать такие строгие меры безопасности, как там. В этом времени командира можно было легко отличить по богатой отделке мундира, а сама униформа почти всегда была ярко окрашена. В век, когда полностью отсутствует радиосвязь, иным способом получить представление, кто где находится на поле боя, попросту невозможно.

Итак, снайперы команды Артёма методично выбивали низший и средний командный состав противника. Шведские генералы могли хоть пополам порваться, но командовать рядовыми постепенно становилось просто некому. Всех, конечно, не перестрелять, но управляемость полками нарушена основательно… Наблюдая за всем этим в прибор ночного видения, Катя какой-то частью своей души даже пожалела шведов. Озверевшие от холода, голодные русские гвардейцы просто сметут их к какой-то матери.

А вот и гвардия. Дружное «виват!» пополам с «ура!» — как это знакомо. Хоть из истории, хоть… Впрочем, нет. До последних событий дома, в которых «Немезида» приняла самое активное участие, им ни разу не приходилось работать в такой плотной сцепке с пехотой, создавая условия для атаки. Специфика, знаете ли. Эпоха многомиллионных армий и массовых штыковых атак к их времени уже прошла. А здесь она, по сути, только обретала знакомые формы, начиная от выправки, единообразия мундиров, унификации боеприпасов и заканчивая методикой штыкового боя.

На какой-то миг Катя почувствовала себя марсианкой из «Войны миров». И это не радовало: уэллсовские пришельцы плохо кончили, так как забыли, что существуют микробы. Кто-то из читателей говорил, что, дескать, не могла продвинутая цивилизация не подумать об иммунитете от незнакомых микроорганизмов, на что другой возразил: «Если у них стерильный мир, где всех вредных бацилл извели тысячи лет назад, то да, могли и забыть». Мир XXI столетия в каком-то смысле тоже был стерильным, хоть по медицине, хоть в военном деле. Расслабляться не стоило. Их здесь всего четыре десятка, «галантный век» проглотит и не подавится, если дать слабину.

6

Что самое хреновое — Карл начал приходить в себя, когда они втроём тащили этот «подарочек», скрываясь ото всех — по дну неглубокого овражка. Дёргающийся и мычащий пленник представлял собой неудобную ношу, потому сетку с ним просто уложили в снег. Включив фонарик, Катя снова посветила ему в лицо. Неистовое, на грани безумия, бешенство в глазах короля — ещё одна его «визитная карточка». Кляп во рту не давал орать во всю глотку, но и неразборчивое мычание было несложно понять: наверняка призывал все кары небесные на головы нечестивцев, осмелившихся пленить августейшую особу. Луч фонарика, ударивший по глазам, заставил его зажмуриться и сделать попытку отвернуться.

— Я сожалею о случившемся, — чётко выговаривая шведские слова, произнесла Катя, заметив, как пленник при этом перестал дёргаться: слушал. — Но, если вы будете нам мешать, я вас снова ударю.

Ответа она не ждала, но, судя по всему, упомянутая процедура не понравилась Карлу с первого раза. Пленник затих и больше не пытался брыкаться… Были у неё подозрения насчёт того, почему он перестал дёргаться: это шведский язык. Она хорошо усвоила его за последние полгода, даже умудрялась более-менее достоверно копировать произношение Юхана — уроженца Сконе[1], а там, по словам парня, до сих пор чувствовалось влияние датского языка. Не иначе сейчас король прикидывает, не была ли эта история результатом заговора своих. Ну, ну, пусть думает. Пока его голова занята мыслительным процессом, проблем он создавать не будет. И это хорошо.

— «Океан», я «Река-один», «посылка» на месте. Встречайте. Два, три, четыре — отход.

— Всем позывным, я «Океан». Финиш. Всем — отход. «Волна», как слышите? Приём.

Дитрих не отозвался: он не включит рацию, пока дело не будет сделано. Скорее всего, пошёл в атаку вместе с гвардией, за него переживали больше всего… Неизвестность — худшая из пыток. Всё, что им оставалось — надеяться на лучшее и методично делать своё дело. Они выкрали шведского короля. Но самой сложной будет вторая часть плана — оперативно доставить «посылку» адресату, который сейчас находится где-то на полпути к Новгороду.

Почему самой сложной, спросите вы? Ну, хотя бы потому, что похищение самодержавного монарха, каким был Карл XII — это грандиозный международный скандал, казус белли в полный рост. Другое дело, что Россия и Швеция уже были в состоянии войны и король по факту был военнопленным. Но такие тонкости вряд ли будут волновать того же генерала Шлиппенбаха, на поиски короля он бросит все имеющиеся силы и ресурсы. «Немезида» уже в курсе, что этого военачальника стоит опасаться. Он был не в пример опытнее, умнее и осмотрительнее своего государя. А значит, вывозить пленника придётся так быстро, как это только возможно… по нынешним временам.

7

«Карету мне, карету!» — восклицал герой Грибоедова. Но, глядя на это… сооружение на колёсах, хотелось воскликнуть: «Валерьянки мне, валерьянки!» Интересно, на какой свалке его нашли? Облезлая краска, толстые ремни вместо рессор, которые вызывали желание срочно их заменить, мутные стёкла с трещинами. Хорошо хоть это крытая карета, а не телега, да и колёса успели слегка подправить, чтобы не отвалились по пути.

В это… средство передвижения уже запрягли четвёрку затрофееных у шведов лошадок, а на место кучера готовился усесться Матвей — один из солдат, которых Дитрих оставил нарочно для этого случая в расположении подразделения. Люди XXI века не умели обращаться с лошадьми, это крайне удивило немца, который всегда считал, что четвероногий транспорт будет вечным. Когда группа захвата и страхующие приволокли «посылку», всё уже было готово для транспортировки пленного. Оставалось только развязать его и усадить в карету. А это, зная бешеный нрав Карла, будет очень непросто сделать.