Дороги Льва Мечникова

Дело в том, что слишком благоприятные и удобные условия позволяют обитателям данной географической среды задерживаться на низших ступенях и оставаться целые века в состоянии бродячих земледельцев, довольствующихся только новой, неистощенной землей. Вознаграждая слишком щедро отдельных, живущих изолированной жизнью, людей, такие неблагоприятные условия не имеют в себе стимула к координированию отдельных условий в нечто сложное, общественное, не заставляют человека переходить к высшим формам солидарности, составляющим необходимое условие исторического развития».

Действительно, самая большая река в мире Амазонка протекала когда-то почти по необитаемым областям. Река играла второстепенное значение для народов, едва вышедших из стадии первобытного состояния. Не имела никакого значения для бродячих индейцев, живущих охотой, и Миссисипи.

Кроме благоприятных природных условий, надолго задерживающих человеческое развитие, были и неблагоприятные условия, как, например, в среднем и нижнем течениях рек Енисея, Оби и Лены, находившихся большую половину года во льдах. Приспосабливая среду к своим методам и способам в борьбе за жизнь, человек учился освобождаться от абсолютной власти среды: от холода, снега, льда — и обеспечивать себя теплом, пищей; он увеличивал до бесконечности точки соприкосновения с природой, использовал природные условия, иногда даже бывшие ему бесполезными или вредными. Эти на первый взгляд противоречивые требования на деле ставили перед человеком альтернативу: погибнуть или остаться жить.

Углубляя мысль Мечникова, следует подчеркнуть, что даже на ранних ступенях развития общества преимущественное значение имело не непосредственное влияние географической среды на природу человека, а опосредованное влияние, то есть влияние через труд и общения. От того, как люди использовали окружающую их природу, как вовлекали в производство природные материалы, а также от того, как складывались их производственные отношения и каковы были их производительные силы, зависело основное условие дальнейшего развития цивилизаций. Всякое общество имеет присущую ему внутреннюю логику развития, и оно в свою очередь оказывает воздействие на окружающую среду.

Но вернемся к дальнейшему рассмотрению четырех древнейших культур. В бассейнах названных исторических рек, подчеркивал Мечников, культуры могли быть только первобытными и обязательно изолированными.

Границы жизни азиатских первобытных очагов цивилизации на севере Мечников определил громадной цепью высоких гор и возвышенных плоскогорий, проходивших от архипелага Эгейского моря до Маньчжурии и Японского моря. Эта так называемая «диафрагма Старого Света» создавала естественную границу, общая линия которой определялась между 40° и 20° северной широты.

«Особое расположение гор, лежащих между Индостаном и Ираном, — говорил Мечников, — разделяет на две совершенно различные и определенные части не только зону речных культур, но и вообще запад и восток».

«Интересно отметить, — писал Мечников, — что в конфигурации почвы этих двух частей света много общего, и, несмотря на это, каждая из них имела свои характерные особенности, отличные друг от друга, и их вполне можно было бы сравнить с островной территорией, играющей свою специфическую роль».

Как уже говорилось, зарождение четырех очагов культуры произошло на территориях Азии и Африки со средней годовой изотермой во всем ее объеме +20°, +22°, однако ученый выделил из них две группы ранних деспотий по климатическим свойствам: ассиро-вавилонскую и китайскую, с одной стороны, египетскую и индийскую — с другой.

Две великие культуры — ассиро-вавилонская и китайская — имели умеренный климат со средней годовой температурой +20°, +22°, а в северной части Китая изотерма достигала +15°. Египетская и индийская культуры имели более жаркий климат, со средней годовой температурой +26°.

Для более жарких очагов культуры, как указывал Мечников, характерна резко выраженная черта изолированности. Индия представляла собой треугольник, отделенный от остальной Азии высочайшим Гималайским хребтом и горами Тибета, разрезанными труднопроходимыми ущельями и верхними течениями рек Янцзы, Меконга, Салуина… Воды Индийского океана, омывающие полуостров Индостан, создавали еще больший барьер в общении с внешним миром. Бенгальский залив из-за циклонов, изменчивости течений и многочисленных мелководий, особенно в северной части, не способствовал, а наоборот, задерживал развитие мореходства. Любопытно, что Индия и Китай не знали друг друга до I века нашей эры (время появления буддизма в Китае), тогда как западным народам Индия была известна уже в X веке до нашей эры. Несомненно, изолированность Индии и Китая являлась результатом особенностей рельефа, то есть громадной цепи гор, разделяющей восточную территорию на два самостоятельных очага культуры.

Все теми же географическими условиями объяснялась Мечниковым и изолированность Египта. Эта область, по мнению ученого, представляла собой оазис среди обширной песчаной пустыни, но уже к XX веку до нашей эры отмечались первые попытки контакта Египта с семитским миром.

Тогда как недоступные хребты Тибета и Гималайских гор, а также Индийский океан обрекли ведийскую культуру на долгую изоляцию, ассиро-вавилонские племена были связаны с бассейном Нила, Синайским полуостровом и с Европой через Малую Азию и острова Эгейского моря. Этим путем мало-помалу и пришли финикияне с сирийских берегов в Испанию, вооружили ее мореходным искусством, которое она усовершенствовала и от внутренних морей вышла к океанским просторам.

Зародившись на берегах великих рек и окрепнув, цивилизация в конце концов перестала быть узконациональной. Она развивалась, усложнялась и распространялась. Этому историческому процессу способствовали набеги воинствующих племен, продолжительные войны; свою роль играли караваны купцов, устанавливавшие не только первые торговые, но и культурные отношения между народами.

Так, труднодоступные Сулеймановы горы, ранее обрекавшие полуостров Индостан на затворничество, перестали защищать его от нападений с запада и северо-запада. Преодолевая горные высоты Тибета и опасные переходы через его ущелья, большие караваны везли из Древнего Китая шелк и ткани через Бактрию и Малую Азию на запад. Иран в географическом отношении являлся не чем иным, как территорией для прохода между Месопотамией и Бактрией, между Индией и Передней Азией. «Те части Старого Света, — утверждал Мечников, — где протекал речной период всемирной истории, представляли собой нечто целостное и единое, хотя и не совпадали с обычно принятыми географическими делениями Старого Света на три части — Европу, Азию и Африку».

«Приведенные общие соображения достаточны, — писал далее Мечников, — чтобы объяснить отсутствие синхронизма между культурами славных народов древности». В этой связи ученый полагал, что «период назревания культуры мог быть неодинаков для различных стран, а ее последовательная эволюция могла идти более или менее быстро, соответственно физико-географическим условиям данной местности», но об этом будет сказано ниже.

Очаги цивилизаций беспрестанно перемещались. «Подобно тому, как воды всякой великой реки достигали моря, так и каждая речная цивилизация должна погибнуть или раствориться в каком-либо более широком культурном потоке или же развиться в более обширную морскую цивилизацию». Безусловно, первоначальным деспотиям было уже тесно в устьях великих рек. Они расширялись, выходили к морю и продолжали развиваться в новых географических условиях.

Вступив в среду внутренних морей и охватив собой различные народы и страны, цивилизация приобретала более высокое развитие, делаясь способной к дальнейшему распространению, и постепенно переносилась в еще более широкую среду — на берега океанов.

Таким образом, между определившимися тремя культурами — речной, морской и океанской — и служащими для каждой из них географическими условиями существовали, как считал Мечников, внутренние связи. «В разных климатических поясах, под различными широтами, в разных областях суши и морей среда менялась и вместе с ней менялся человек. Но среда изменялась не только в пространстве, она менялась также и во времени». Историю человечества поэтому Мечников делил на три последовательные эпохи.

I. Древние века, речной период. История четырех великих культур древности, существовавших в Египте, Месопотамии, Индии и Китае на землях, орошаемых Нилом, Тигром и Евфратом; Индом и Гангом; Янцзы и Хуанхэ. Этот период характеризовался насильственным объединением людей.

II. Средние века, средиземноморский период. Этот период продолжался двадцать пять веков, с основания Карфагена до эпохи Карла Великого (XVII век до нашей эры — VIII век нашей эры) и делился следующим образом:

1. «Эпоха Средиземного моря, во время которой главные очаги культуры одновременно или поочередно представлены крупными олигархическими государствами Финикии, Карфагена, Греции и наконец Рима».

2. «Эпоха нескольких внутренних морей, дебютирующая основанием Византии и присоединением Черного моря к общему культурно-историческому движению».

Средиземноморский период — период олигархического правления, «период подчиненности».

III. Новые века, океанский период, «характеризуемый заметным перевесом государств Западной Европы, выходом к Атлантическому океану и открытием Америки Колумбом. Развитие общественных организаций, возникающих на основе общности интересов и сознания пользы коллективного труда людьми».

Таким образом, Мечников делил историю на три последовательных фазиса социальной эволюции, которым соответствовали в его представлении три пространственные географические фазы.

Несомненна заслуга Л. И. Мечникова как географа в раскрытии конкретной роли географической среды в жизни общества. Кстати, сам термин «географическая среда» введен в литературу Л. И. Мечниковым и Э. Реклю. И именно Л. И. Мечникову принадлежит представление об исторической изменчивости географической среды, надолго забытое в научной литературе.

Но в то же время, подробно анализируя географические особенности различных территорий и показывая в целом, что географическая среда влияет на человека через посредство возникающих под ее действием экономических отношений, сам характер экономических отношений и их связь с производительными силами общества раскрываются очень поверхностно.

«Таким образом, — делает вывод Л. И. Мечников, — социальный прогресс находится в обратном отношении к степени принуждения, насилия или власти, проявляющихся в общественной жизни, и, наоборот, в прямом отношении к степени развития свободы и самосознания или безвластия, анархии».

Следовательно, географическая теория общественного прогресса, выдвинутая Л. И. Мечниковым, призвана была дать теоретическое обоснование социологии анархизма. По его мнению, анархические союзы имеют преимущества перед начальными группировками: индивиды, входящие в их состав, несравненно совершеннее клеточек, тканей и органов первичных объединений; целью таких обществ являются сохранение и беспредельное развитие человеческого вида, что выше поддержания жизни отдельных особей; только такие союзы, основанные на свободе и взаимном договоре, отвечают требованию сознательного человека, и поэтому только они могут быть признаны желательными.