Время Андропова

В быту Андропов отличался скромностью. Не любил излишеств. Материальный достаток как будто тяготил его. Подарки и часть собственных денег (зарплату депутата Верховного Совета и деньги за генеральское звание) отдавал в опекаемый им детский дом[1957]. Не так давно был опубликован список подарков, переданных Андроповым в подшефный детский дом, школу-интернат для детей чекистов, «Чекистский кабинет» КГБ, производственно-бытовой отдел ХОЗУ и другие подразделения КГБ[1958].

Квартира Андропова из четырех комнат на Кутузовском проспекте была большой и просторной, но ее внешний вид — опрятный и организованный — оставляет впечатление казенщины, отсутствия уюта, она выглядит как нежилое помещение. Он жил на всем готовом — от еды до одежды, и не хотел ничего лишнего. Дачу в Барвихе занимал по тем временам довольно скромную — деревянную, в несколько комнат: спальня, столовая, кухня, один туалет, ванная и две комнаты для семей сына и дочери[1959]. А временами проявлял даже какую-то ортодоксальную принципиальность, например, резко обрушился на заседании Политбюро на тех, кто «обрастает дачами». Это производит впечатление какого-то нарочитого, показного неприятия частнособственнических инстинктов. Но вряд ли Андропов понимал, что это неистребимо в человеческой природе и что он борется с ветряными мельницами.

Квартира Ю.В. Андропова

[Из открытых источников]

Квартира Ю.В. Андропова

[Из открытых источников]

Но не все так просто в андроповской аскезе. Посетивший в начале 1990-х годах квартиру внучки Андропова журналист, был поражен: «Вот квартира Тани возле Белорусского вокзала, чудесный пес породы бобтейл и не менее симпатичный молодой человек — кандидат в мужья. И что важнее всего — море портретов легендарного деда. Они повсюду: на бесчисленных вазах, на больших и малых полотнах художников. Говорят, что в КГБ создан специальный закрытый музей, где собраны все подарки бывшему шефу. В доме Тани понимаешь: не все!»[1960]. Внучка предложила картины и вазы к продаже. Продать удалось одну вещицу, зато какую! Портрет Андропова размером с почтовую открытку: «Несмотря на всю миниатюрность, он обладал определенной ценностью — был выгравирован на серебряной пластине в обрамлении платины, золота и слоновой кости. Еще более ценной для коллекционеров являлась надпись: “Дорогому Юрию Владимировичу Андропову в день шестидесятилетия от благодарного азербайджанского народа. Г. Алиев”»[1961]. Этот ювелирный портрет купил за несколько тысяч долларов видный русский бизнесмен. Как пишет журналист, «он сможет продать этот портрет дороже. Тому же Алиеву»[1962].

Да, такие подарки в детский дом не отдашь. Их надо и от своего «комитетского» окружения скрывать.

Как отмечают современники, в отличие от газетных фотографий, где Андропов чаще всего выглядел насупившимся и мрачным, «лицо его было приветливым, а неожиданно голубые глаза за толстыми линзами очков — умными, с хитринкой. И только уголки рта время от времени опрокидывались вниз, предупреждая о возможном коварстве»[1963]. Когда он улыбался, а на публике он это редко себе позволял, обнажались «два плоских передних зуба, разведенных друг от друга на небольшое расстояние»[1964].

Преображение портрета: от председателя КГБ к Генеральному секретарю ЦК

1981, 1983

[Из открытых источников]

И правда, все публикуемые официальные фотопортреты Андропова оставляли впечатление мрачной сосредоточенности изображенного на них лица. Как будто где-то в углу стояла невидимая печать грозного ведомства — КГБ. Все так и оставалось, пока он не стал Генеральным секретарем ЦК КПСС. Вот тут-то ретушеры превзошли сами себя. Портрет просветлили, облагородили, чуть-чуть изменили пропорции и при том же исходном материале сумели запечатлеть в представленном публике новом облике какую-никакую человечность. Блестящая работа, а ведь тогда не было никаких фотошопов!

Конечно, в жизни Андропов выглядел не столь презентабельно. Скорее вполне типично для партийного деятеля его уровня. Высокий, плотной комплекции, с вечной гримасой озабоченности на лице, на групповых фотографиях членов Политбюро он часто сутулится, стоял с чуть наклоненным вниз лицом, как будто смотрит в пол. Так его обычно и описывают люди, присутствовавшие на различных заседаниях: «…крупный, с семитскими чертами лица, слегка сутулый и, не поднимая головы, слушал доклад…»[1965]. И еще: «Лицо его редко озаряла улыбка, эмоции проявлялись лишь в компании своих, где можно было расслабиться и даже матюгнуться»[1966]. И еще один штрих: «Георгий Шахназаров подметил любопытную деталь — Андропов словно стеснялся своего роста, величины, старался не выпячивать грудь, как это делают уверенные в себе люди. Чуть горбился не столько от природной застенчивости, сколько оттого, что в партийных кругах было принято демонстрировать скромность, это становилось второй натурой»[1967].

Коллеги по Политбюро отмечают, что у Андропова «были недостатки в характере, проявлялись они и в работе. Он не был лишен высокомерия, некоторого зазнайства, излишней самоуверенности и даже надменности… Он был довольно консервативен в оценке явлений жизни и своем поведении»[1968]. И далее: «В политике ортодоксален, на практике прямолинеен, негибок, в какой-то мере бюрократичен. Консерватизм Юрия Владимировича проявлялся и в личной жизни, поведении. Его отличали замкнутость, неразговорчивость, настороженное, недоверчивое отношение к людям, закрытость личной жизни, отсутствие желания общаться с товарищами по работе (только два-три раза я видел его за товарищеским столом по случаю Нового года или дня рождения кого-то из членов Политбюро, да и то это было только тогда, когда присутствовал Л.И. Брежнев). Одевался Ю.В. Андропов однообразно. Длинное черное пальто зимой и осенью, темный костюм, неизменная темно-серая фетровая шляпа, даже летом в теплую погоду»[1969].

Его внешность стала быстро и катастрофически меняться в последние годы жизни. Он рано потерял пышную шевелюру, столь яркую и заметную на фотографиях его молодости. И если в конце 1960-х и начале 1970-х годов работоспособность Андропова была на пике, то к началу 1980-х он заметно сдал. Как вспоминал Грушко: «Заболевание почек и сахарный диабет усугублялись невероятными перегрузками в работе. Обращало на себя внимание то, что он двигался все с большим трудом, вставая из-за рабочего стола только для приветствия гостей и подчиненных. Когда-то крепкие мускулы начали сдавать. Все реже он наезжал к нам в Ясенево, что также тяготило его»[1970].

Побывавший у Андропова на приеме в конце октября 1982 года Валентин Фалин был поражен его видом. Они не виделись всего-то три-четыре месяца:

«Очень он изменился. Андропов прочитал по глазам мой невысказанный вопрос и заметил:

— Врачи рекомендовали пройти курс похудения. С пуд сбросил. Как будто на пользу.

Лицо белое, спорит в цвете с седыми волосами. Непривычно тонкая шея, окаймленная ставшим вдруг необъятным воротничком сорочки. Голова кажется еще более крупной. Глаза тоже другие. Они не улыбаются, если даже Андропов шутит. Мысль из них не ушла, но добавилось озабоченностей и печали»[1971].

Память о коротком периоде пребывания Андропова у власти это не только ироничные и злые анекдоты. Это и народный фольклор, прибаутки и городские легенды. Как уже отмечалось, консерватизм Андропова в одежде был типичен для партийной верхушки, воспитанной в сталинское время. Заметным внешним признаком старых привычек были галоши. И тут Андропов был отмечен, попав острословам на язык: «Еще более забавная история случилась с галошами Юрия Андропова. Однажды он, прежде чем сесть в машину, в забывчивости снял галоши и оставил их на обочине. К ним тут же был приставлен часовой, который целый день охранял галоши вождя КПСС!»[1972].

Этикетка водки, прозванной в народе «Андроповка» [Из открытых источников]

Конечно, это в чистом виде городская легенда. Доведенное до абсурда чинопочитание и сакрализация власти[1973]. Часовой возле оставленных на тротуаре галош вполне перекликается с давним эпизодом 1859 года, описанным Бисмарком в мемуарах. Однажды во время прогулки по Летнему саду российский император обратил внимание на стоящего посреди лужайки часового. На вопрос, почему он там стоит, солдат ответил, что «так приказано», и больше ничего не смог сказать. Император поручил выяснить на гауптвахте, зачем выставляется часовой на лужайке. Увы, и там ничего не смогли пояснить, кроме того, что «в этот караул зимой и летом отряжают часового, а по чьему первоначальному приказу — установить нельзя». Об этом заговорили при дворе, и нашелся старик-лакей, рассказавший, как когда-то он гулял со своим отцом по Летнему саду, и слышавший от отца: «А часовой все стоит и караулит цветок. Императрица Екатерина увидела как-то на этом месте гораздо раньше, чем обычно, первый подснежник и приказала следить, чтобы его не сорвали». Приказ был исполнен, и так с тех пор из года в год выставлялся часовой. Бисмарк пишет: «Подобные факты вызывают у нас порицание и насмешку, но в них находит свое выражение примитивная мощь, устойчивость и постоянство, на которых зиждется сила того, что составляет сущность России в противовес остальной Европе»[1974].

А вот и еще одна, на этот раз вполне достоверная и житейски значимая молва времен Андропова. Подорожание спиртных напитков в сентябре 1981 года было памятно всем. Цена водки, раньше стоившей 4 рубля 12 копеек, поднялась до 5,30, а та, что стоила раньше 3,62, вообще исчезла. Но государственный стандарт на нее оставался в силе. И вдруг уже при генсеке Андропове в продажу поступила водка за 4,70, по тому самому стандарту. Народ возликовал. Фактически все выглядело так, как будто водка подешевела! Хоть это и был подорожавший вариант водки за 3,62. Тогда в народном фольклоре прочно закрепилось название этой водки «Андроповка» и даже расшифровка самого слова «водка»: «Вот она доброта коммуниста Андропова». Были и другие схожие варианты расшифровки.

Память об эпохе, так уж повелось, хронологически рифмуется с правителями.

Большое и значимое видится издалека. Когда-то в начале 1970-х годов стала популярной шутка о том, что будет написано о Брежневе в энциклопедии XXI века? А будет сказано просто и незатейливо: «Брежнев — мелкий политический деятель эпохи Сахарова и Солженицына»[1975]. Сегодня вновь возникает вопрос, а может быть, так оно и есть? За кем историческая правота? За Брежневым, Андроповым и последователями их взглядов? Или за теми, кто не боялся противостоять казенному единомыслию и тем самым бросал вызов советской системе? И это не только Сахаров и Солженицын, чьи имена широко известны. Это многие смелые и мыслящие люди, взявшиеся на рубеже эпох создавать новую демократическую страну. Страну, где человек был бы свободен от государственного произвола и насилия.