Монстер Хантер Интернейшнл

Глава 2

Кажется, я спал и видел сон. Всё такое расплывчатое и бессвязное. Вот я тащился к лифту, с ремнём вместо турникета на пробитой ноге. Правда, во сне это было даже не больно. И всё такое медленное, как под водой. Проблесками — скорая и какие-то люди стучат меня по груди и тычут иголками.

Дальше всё стало как-то совсем уж странно, потому что обычно я не вижу сны от третьего лица. Я парил в невесомости и наблюдал, как внизу люди в масках перезапускают моё сердце дефибриллятором.

Ну и снова от первого лица. Теперь в поле. Хорошие крепкие стебли какой-то травы. Я стоял босиком и ощущал утреннюю росу, холодную и влажную, с каждым движением босых пальцев. Тёмно-синее небо пахло свежестью как после грозы. Немного поодаль жевали траву коровы.

Рядом стоял человек. Старый. Его седые волосы растрепались, улыбался он по-доброму, но глаза за маленькими круглыми очками смотрели на удивление цепко. Человек опёрся на трость и махнул рукой.

— Здорово, парень! — говорил он с каким-то восточноевропейским акцентом.

— Ты Бог, что ли? — спросил я.

Он заржал.

— Я? Ха! Мощно пошутил. Боюсь, нет. Просто друг.

— Я умер?

— Почти. Но тебе пора назад. У тебя есть работа. Много работы.

— Работа?

— Призвание, если угодно. Дело трудное, но хорошее.

— Призвание?

— Ещё до твоего рождения. Как это сказать-то?..

— Предназначение?

— Скорее уж короткая соломинка в жребии. Ну всё, иди. Времени нет. Я отправлю тебя назад.

— Мы ещё встретимся?

— Только если будешь тупить и снова помрёшь.

Приятный сон закончился, и мир взорвался болью.

Рядом что-то размеренно пищало. Строго в такт моему сердцебиению. Тук-тук. Две тёмных фигуры стояли рядом.

— Да говорю же, замочим его сейчас.

— Ещё нет.

— Да хрена лысого он чистый!

— Ты знаешь правила.

— Дурацкие правила. Задушу подушкой, никто даже не узнает.

— Я узнаю.

Я провалился обратно в сон.

Проснулся от запаха больничного антисептика. Глаза закрыты, рот ужасно сухой, язык прилип к нёбу. Странное щекочущее чувство кайфа от болеутолителей, которого я не чувствовал с последней хирургии много лет назад.

Я продрал глаза и как-то приноровился к свету. Вокруг, ожидаемо, больничная палата. От больниц я всегда нервничаю, и мне становится не по себе. Хотя сейчас я и согласен, что это всяко лучше наиболее вероятной альтернативы.

Я попытался сесть и обнаружил капельницу в локте, толстые повязки на груди, ногах и спине и гипс на левой руке.

Кривясь от неприятных стяжек на скальпе, я поднял руку и потрогал лоб. Там не бинтовали, но швов я насчитал штук пятьдесят, от макушки до бровей, и заканчивались они на щеке с проходом через нос.

Хорошо, что у меня нет зеркала. Смесь натурального любопытства и капельницы с наркотиками заставили меня оттянуть повязку на груди. Там я обнаружил хирургические скрепки на краях глубоких порезов. То, что врачам пришлось меня для этого побрить, в наркотическом ступоре казалось ужасно смешным. Потом наверняка чесаться будет ужасно.

Я не помнил, как тут оказался, и сколько прошло времени. Часы могли бы помочь, но их как раз и не было. Как и одежды. Только халатик пациента, а под ним средней паршивости склад бинтов, ушедших на перевязку.

Пока чувства возвращались, я начал вспоминать, как тут оказался. Нужно признаться, сначала винил память в передозировке наркотиков. Убил босса-вервольфа? Отменный приход, чего бы они мне там ни вкололи

Ты это вообразил, твердила мне логическая часть мозга. Наверное, какой-то несчастный случай, вот сюда и угодил. Монстров не бывает. Мистер Хаффман не превращался в вервольфа. Ты не выкидывал его из окна. Это не следы когтей, быть того не может. Это всё галлюцинация. На работе будут ржать, а Хаффман наверняка уже ноет, как ты его подставил своим отсутствием и срываешь показатели отдела.

В жопу логику. Я знаю, что я видел.

Оставался способ узнать, что меня отправило сюда. Кнопка вызова рядом с капельницей. Я нажал и принялся ждать, старательно прогоняя из памяти то, как лицо Хаффмана превращалось в переполненную зубами харю. Наконец, спустя небольшую вечность, дверь открыли. К сожалению, не медсестра.

— Мистер Питт. Специальный агент Майерс. Специальный агент Фрэнкс. Мы из правительства, — два человека махнули документами куда-то в мою сторону.

Один был здоровый парень, мускулистый и мрачный. Говорил тот, что постарше, больше похожий на университетского профессора. Оба в плохо сидящих костюмах и выглядели не очень-то счастливыми. Затем они присели. Профессор скрестил ноги, переплёл пальцы и уставился на меня. Молодой достал пистолет.

— Пошевелишься — убью, — пообещал он. Я даже не сомневался. Глок с глушителем. Не знаю, что за калибр, но так, на глазок, срать какой огромный. Глушитель даже не шевельнулся лишний раз. Я тоже.

— Мистер Питт, вас не затруднит описать события в офисе? — начал профессор.

— Ммм, вэээа? — говорить с пересохшим ртом оказалось непросто.

Думаю, они догадались, что я прошу воды, а не освежаю познания в экзотической ругани. Профессор мгновение поколебался, но всё же поднялся, достал медицинский стаканчик из шкафа, налил воды и сунул мне в рот соломинку. Вода, прохладная и мокрая, оказалась лучшей в мире. Агент Фрэнкс подался вперёд, чтобы застрелить меня, если это вдруг окажется необходимым. Парень работал всерьёз.

— Спасибо, — каркнул я.

— Всегда пожалуйста. А теперь расскажи нам, что произошло, а то агент Фрэнкс нервничает.

Я взял паузу. Не хотелось рассказывать ФБР как мой босс превратился в монстра и пытался меня сожрать, а я свернул ему шею и выбросил в окно. Они точно засадят меня в дурку. Пришлось импровизировать.

— Я упал с лестницы, — ну, а чего вы хотели от парня на морфине? Что смог, то и родил.

— Хорош трындеть, Питт, — скривился профессор. — Мы знаем, что произошло. Пять суток назад твой начальник, Сесил Хаффман, трансформировался в ликантропа, в данном случае вервольфа, и попытался тебя убить. Ты принял бой и сбросил его с высоты насмерть.

Шок. ФБР не испытывает никаких проблем с тем, что мой босс стал вервольфом. Пять суток тоже изрядно удивили. Но в основном я удивился, что первое имя Хаффмана — Сесил.

— Это была самооборона. Я хороший парень. Зачем пушка?

— Вы знаете, как люди становятся вервольфами, мистер Питт? Это то немногое, что в кино показывают верно. Вас укусили? Вы заражены. Вирус передаётся в слюне. Шанс на заражение от когтей меньше, но есть. Если бы мы нашли хотя бы один чёткий след укуса, мы бы уже избавлялись от тела. Согласно акту противодействия ликантропии 95 года мы обязаны уничтожать подтверждённых оборотней на месте. Извините.

— Не думаю, что он меня укусил, — выдавил я. Но в животе собрался комок ужаса. Досталось мне изрядно. Я стану вервольфом? Или ФБР меня пристрелит?

— Серебряные пули, — добавил агент Фрэнкс. Его глок был направлен мне в голову. Не знаю, какой фокус в стиле Джеки Чана ждал от меня Фрэнкс, но я совершенно точно ничего делать не собирался. У меня и двигаться-то еле получалось. — На всякий случай.

— И что теперь? — спросил я.

— Ждём. Кровь в лаборатории. Вернут положительный результат, придётся вас пристрелить. Отрицательный — мы вас отпустим. Нам должны позвонить.

Он сказал «пристрелить». Как собаку. Весь этот разговор уже серьёзно испытывал на прочность мои анти-авторитарные убеждения.

— Просто отпустите?

— Да. Но любое публичное упоминание произошедших событий нарушает Закон о Неразглашении Горних Сил, и вы будете наказаны по всей строгости закона.

— Свинцовые пули, — кивнул Фрэнкс. Его навыки общения выглядели довольно скромно.

Глаза Майерса изображали что-то такое, что при некотором старании получилось бы расценить как сочувствие.

— Мистер Питт, это для вашего же блага. Если вы заражены, мы оказываем вам услугу. В противном случае через три недели вы уже начнёте жрать бабушек и внучек. Надеюсь, анализ придёт негативным, и мы просто забудем, что всё это вообще случилось.

— А что теперь?

— Подождём немного, — сказал агент Фрэнкс.

— Легко тебе говорить.

Врач пришёл и замерил мне пульс и давление. Сестра поменяла капельницу и осмотрела повязки. Персонал опасался федералов и работал молча. Принесли цветы. «Хансен Индастриз», даже с открыткой с пожеланием выздоровления. Письмецо в конверте от юристов «Хансен Индастриз» оповещало, что я уволен за нарушение корпоративного запрета на оружие на рабочем месте. Если я надеюсь получить свой бумажный парашют, мне лучше бы не протестовать вслух по этому поводу. Чмаффки и обнимаффки, отдел кадров.

Я нажал кнопку, и приводы сложили кровать, превратив её в кресло. Майерс включил телек и смотрел викторину. Ящик развеивал скуку и, что важнее, прогонял мысль, что я закончу покойником или, ещё хуже, как Хаффман. Майерс играл неплохо, но я его переигрывал и уничтожал. Я царь викторин. Фрэнкс держал пистолет на коленях и тянул колу без сахара. Я старательно гнал мысль, что эти милые люди из правительства тут затем, чтобы выбить кое-чьи мозги серебряными пулями. Ведущий Алекс Требек знал все ответы. Участники викторины должны были формулировать вопросы.

— Что такое Константинополь? Майерс, насколько мне досталось?

— Большая кровопотеря с последующей клинической смертью на операционном столе. Нулевая мозговая активность. Примерно триста швов и скрепок, несколько переломов. Если мы вас не застрелим, выздоровление гарантировано. Но красивым вам уже не стать. Что такое Великая китайская стена?

Мысль о клинической смерти интриговала. Типа круто. Интересно, сойдёт чтобы кадрить девчонок?

— Кто такой Ганди? А что там с мистером Хаффманом?

— Он упал на «Линкольн-Навигатор». Сверху упал стол. В лепёшку. Больше пострадавших нет, — его бомбило. Я точно переигрывал его в категории исторических личностей, а профессор явно привык к победам. Ха-ха, сосунок, викторинная смерть идёт за тобой. — Что такое Великая Хартия? Почему Хаффман не собрался обратно или что-то в этом роде?

— Ну ты мозговитый. Не-а. Ликантропы могут быстро регенерировать всё, кроме повреждений от серебра, но ткани восстанавливаются за счёт расхода энергии. В одном теле можно удержать конечный запас жизненных сил, так что достаточный объём повреждений их всё равно убивает.

— Огонь, — добавил Фрэнкс.

— Да, огонь годится. О, этот вопрос я знаю! Что такое уран? — выкрикнул он.

— Неверно! — я изобразил противный гудок. — Что такое берилл? Майерс, ну ты же из правительства. Вас без вышки не берут. Что за отстой?

Старший агент переключил канал на CNN и скривился. Ну, если они меня всё-таки убьют, я хотя бы уже отомстил. Защитил свою честь на поле брани в области бессмысленной эрудиции. В новостях передавали о взрыве на каком-то далёком русском трубопроводе, очевидно по вине чеченских террористов. Я приглушил звук и продолжил доставать агентов.

— Это вообще часто бывает? Как Хаффман стал вервольфом?

— Вы задаёте много вопросов, — сказал Фрэнкс.

— Мой спутник прав, мистер Питт. Это информация для служебного пользования. Просто запомните, что вам лучше молчать.