Какую дверь открыть?

В целом эмоций было немного. Пассажиров уже не тошнило, привыкли и подрёмывали, а от тех, кто сидел в кабине пилота, я эмоций не ощущал. Предельное расстояние моей эмпатии метров пять-шесть. Но общее предвидение будущих событий никуда не делось и меня продолжало потряхивать от страха.

Наконец дирижабль стал опускаться. Дело близилось к вечеру и нас ждала ночёвка в Воронеже.

— Почему нет связи? — довольно громко возмутилась всё та же дама в лиловой одежде.

— Действительно нет, — подтвердил это Неон. — Наверное, какие-то непорядки на ретрансляторе.

Кого-то эти слова успокоили, но не меня. К тому же от матроса пошла волна раздражения. Правда, больше ничего подозрительного не было. Кажется, я действительно зря себя накручивал. Привык много времени проводить дома, сведя к минимуму общение с людьми. В моей университетской группе всего четырнадцать человек, в социальной группе десять. Тут же я столкнулся с большим количеством народа и не смог совладать с потоком нахлынувших эмоций.

Не скажу, что это доставляло мне серьёзный дискомфорт. Чтобы вам было понятно, представьте вместо эмоций запах. Вы чувствуете аромат чего-то приятного и вдруг к нему примешивается откровенная вонь. Естественным желанием будет отойти подальше от неприятного запаха. Это как бы и напрягает, но не сильно, просто не нравится, и я давно привык к подобному разнообразию эмоций.

— Почему не выгружаете личные вещи⁈ — снова послышался визгливый возглас капризной дамочки из числа пассажиров.

Матрос тихо объяснил. Думаю, любому человеку понятна причина. Смысл туда-сюда таскать багаж? Завтра мы снова погрузимся на гондолу.

— Я не взяла с собой жидкость для линз, — продолжала настаивать дама.

Ей пообещали, что найдут багаж и выдадут. Правда, помогать переносить его никто не станет.

Женщина успокоилась, а три матроса продолжали фонить злостью. Моя сосредоточенность на эмоциях и помогла предотвратить последующие события. Мы с мамой и братом спускались во второй группе пассажиров. Я внимательно прислушивался к себе. Беспокойство буквально зашкаливало. Это было не моё волнение и не тех людей, кто спускался на землю. На последних двух секундах движения кабины с наружной стороны «дохнуло» таким, что я, не задумываясь, выкрикнул: «Лёша!»

Для мамы ключевое слово сработало спусковым крючком. Никто и не понял, отчего при раскрытии дверей едущая с ними пассажирка вдруг начала палить из пистолета. Нужно отдать должное маме, что первые два выстрела были сделаны в воздух. Она профессионально оценивала степень опасность, исключая ошибку и ранение невинных людей.

Повезло, что встречающие пусть и держали автоматы наготове, но подобного сопротивления не ждали. Из четырёх человек воспользоваться оружием успел один, двоим мама прострелила головы, а четвёртому с разбегу саданула ногой по автомату. Неон отреагировал не менее быстро, безошибочно вычислив, кто представляет потенциальную опасность.

У меня же под ногами лежала мамина сумка, из которой я спешно начал доставать оружие. Неон не глядя выхватил из рук протянутую рукоятку пистолета. У мамы и более серьёзное оружие имелось, но автоматы в тесной кабинке доставать не было смысла.

Всё заняло несколько мгновений. Пассажиры не успели никак отреагировать. Разве что дама в лиловом костюме начала заваливаться на бок. Кто-то придержал её, тут же увидел кровь, вот тогда и началась паника.

И все дружно кинулись наружу.

— Стоять, на землю! — успел выкрикнуть Неон.

— Сумку! — подскочила ко мне мама. — Для тебя команда «на землю» ничего не значит⁈

Упал и я, не вдаваясь в подробности куда и зачем.

— Что это? Кто⁈ — раздавались со всех сторон возгласы.

Лифт вместе с мёртвой женщиной потащило вверх. И мы наконец смогли осмотреться. В сумерках было много не рассмотреть, но то, что это явно не Воронеж и вообще не населённый пункт, было видно. Хотя стыковочная башня для дирижабля и башня с ретранслятором присутствовали, но других следов цивилизации не наблюдалось. Только стоящий неподалёку фургон и убегающий от него человек.

Мама, встав в устойчивую стойку, прицелилась и выстрелила вслед тому мужчине.

— Неон, я должна была тому резвому левую ляжку подстрелить. Проверь, но осторожно. В случае сопротивления стреляй в голову без вопросов.

Лежащие на земле пассажиры повторно завыли вслух и эмоционально так, что я чуть не потерял сознание от обрушившихся на меня эмоций. Не слыша уже ничего от боли в голове, я пополз в сторону фургона.

Идиот!

Не сообразил сразу, что первая партия пассажиров должна быть где-то рядом. Похоже, их всех и загрузили внутрь. Люди, ошеломлённые таким «приёмом», а после услышавшие звуки стрельбы, пребывали в не меньшей панике, чем те, что оказались позади меня.

Прижавшись к колесу, я постарался отдышаться и прийти в себя, мысленно ограждаясь от чужих эмоций. Выпускать пленников не спешил. Повременю. У меня для этого мама и брат имеются. Как бы понять, что здесь произошло и почему дирижабль начал отстыковку?