Рыцарь в старшей школе. Том 5

Закончив с делами, перешли к другим темам. Наслаждаясь тёплым весенним деньком, свежим воздухом и вкусным завтраком. Ах да, ещё и музыкой. В этом доме, на балконе третьего этажа, какой-то молодой человек учился играть на скрипке, ублажая наш слух лёгкой, приятной мелодией. Для полноты картины осталось только дождаться ветерка, наполненного цветочным ароматом и лепестками цветов, но, чего не было, того не было.

На следующий день, надев школьную форму Святой Анны, отправились покорять новую школу. Оставив Ивон дома, заниматься с репетиторами. Мадам Луиза решительно не согласилась с тем, что дочери не нужно было учиться. Причём составила настолько плотный план её занятий, что, прежде чем за нами закрылась входная дверь, мы успели вдоволь наслушаться горестных воплей беглой одноклассницы, жестоко обманутой в своих ожиданиях. Исполняющей арию — «Собаки Баскервилей на Дартмурских болотах».

До школы нас довёз водитель господина Жерара. Высадив у огромных, кованых ворот, через которые неспешно проходили одинаково одетые ученики Сент-Лоран. С удивлением косясь взглядами в нашу сторону, поскольку в своей школьной форме мы разительно от них отличались. Впрочем, ничего кроме легкого любопытства они не испытывали. Поскольку ещё не знали, кто мы и что здесь делаем? Дождавшись прибытия шотландцев, с предвкушением от знакомства с новыми людьми, радостно объявил.

— Добро пожаловать в Сент-Лоран! — оглядел нашу бравую компанию, отнюдь не выглядящую решительно настроенными на подвиги, — Будем действовать, как гласит девиз нашей команды: «Покорить и разграбить!» Все согласны? — решил сплотить их под своими знамёнами, укрепляя позиции лидера.

— Да! — хором ответили мигом взбодрившиеся и заулыбавшиеся парни, к которым присоединились мои напарницы

— Нет, — одновременно возразили Грейс и Гленна.

— Отлично! Принято единогласно. Мною, — уточнил. — Вперёд.

Сперва отыскали учительскую, где узнали по каким классам нас распределили. Как и ожидалось, Гленна с Эвен попали в один класс. Рой в другой. Я с напарницами в третий. А Грейс, в четвёртый. В отличие от школы Святой Анны, классным руководителем у меня, Джейн и Эльзы, оказалась женщина, а тренером команды по силовому фехтованию, о чём узнали чуть позже, мужчина. Звали её Коринн Моренье. Фигуристая блондинка, где-то в районе тридцати, уточнять не стал, но хотел, с живым интересом принялась нас разглядывать прямо в учительской. Особенно меня.

— Значит, вы и есть та замена шевалье Симону Пинар и его дружкам? Замечательно. Мне сказали, что к нам пришлют трёх выдающихсяучениц из элитной Лондонской женской школы. Воспитанных, умных и прилежных. Чтобы показать пример поведения истинных английских леди. И что же я вижу? Двух девушек и одного парня, — развеселилась классная руководительница, находя это забавным. — Немецкую баронессу, английскую простолюдинку и… весьма разностороннюю, загадочную личность, только недавно получившую титул рыцаря.

Взяв со стола планшет, принялась зачитывать особенно понравившуюся ей часть.

— В личном деле указано, что ты работал: лаборантом, актёром, моделью, курьером, тренером, наёмником, — с каждым пунктом её брови поднимались всё выше, как и тембр голоса. — И всё это за полгода! Не слишком ли богатый послужной список? Что, нигде не задержался дольше недели? — испытывающее на меня посмотрела.

Похоже, мадам Моренье наплевать на мой статус. Ну да, тут вам не там.

— Зато я получил ранг магистра, — «скромно» отметил.

— Ну, конечно же. Это всё объясняет, — снисходительно улыбнулась учительница. — Только здесь это тебе больше доставит проблем, чем пользы. К магистрам у нас предъявляются повышенные требования по успеваемости. В Сент-Лоран ступенчатая система оценки лучших учеников. Рыцари должны набирать больше баллов, чем оруженосцы. Паладины, превосходить рыцарей. Соответственно, магистры должны опережать паладинов. Надеюсь, вы не нарушите эту славную традицию? — выжидательно на меня посмотрела.

— Я тоже на это… надеюсь. — доброжелательно улыбнулся, мысленно проклиная директора Шелтона.

— Глядя на вас, у меня складывается впечатление, что министерство образования Англии решило поиметь Сент-Лоран, — мадам Моренье выразилась грубовато, зато искренне.

— Ну что вы, вовсе не министерство. Да и рано ещё для этого. Может, вам неуютно из-за того, что здесь не закрыто окно? Сквозит, — вежливо выдвинул свою теорию.

Неприятно, когда тебя отчитывают ни за что, да ещё и с пренебрежением. Мы тут такие же жертвы, как и она. Не нравимся, пусть отправляет обратно. Вот только не нужно на нас срывать своё раздражение.

Подтекст моих слов мадам Моренье явно уловила, но оставила без последствий. Видя, что мы тоже не особо в восторге от этой ситуации.

— Ладно, будем работать с тем, что есть, а не с тем, что ожидали. Пойдёмте, познакомлю вас с классом. Возможно, всё не так уж и плохо, — сказала вслух, не уточняя, кого этим хотела обнадёжить.

Зачислены мы были во 2А, на место отправившихся в Англию ребят. Судя по поднявшемуся гулу удивлённых и разочарованных голосов, наши текущие одноклассники ожидали появления трёх знатных красоток, да что там, сразу богинь, по поводу которых уже успели и ставки сделать, и поделиться своими предпочтениями. А тут, мы. Если даже Джейн не устроила их высоких стандартов красоты, что уж говорить об Эльзе. Оправившись от неожиданности, ученики поинтересовались у мадам Моренье, нет ли здесь какой-то ошибки? Может, нас должны были направить в другой класс? А каких-нибудь заблудившихся по дороге английских принцесс, в этот. Глупцы. Радовались бы, что не знают Кэтрин Эдвардс так хорошо, как я.

Мне, как в совершенстве владеющему французским языком, было вдвойне обидно за нашу группу, в которой Эльза плохо понимала и ещё хуже на нём разговаривала, а Гриффин, и вовсе, была опытным пользователем электронного переводчика, работающего с телефона по беспроводному наушнику. Поэтому ужасный акцент медлительной немки и глуповатая улыбка нервничающей англичанки вызывали у французов ещё большее веселье. Придав им больше смелости в своих высказываниях.

— Анет, позаботься о наших английских друзьях, — попросила мадам Моренье старосту класса.

Высокую, длинноволосую девушку с точёным профилем, высокими бровями, небольшим носиком и острыми скулами. Истинную, высокомерную аристократку, что разглядывала нас с некоторым недоумением и равнодушием.

«Определённо, Маргарет лучше. В разы», — дал мысленную оценку не в её пользу, потеряв к старосте интерес.

Что она каким-то образом прочла в моих глазах. Едва заметно нахмурившись. Её взгляд стал острее и чуточку холоднее.

Я ещё не знал, что Бедфорд, познакомившаяся с переведёнными учениками, пришла к такому же мнению. Они ей сильно не понравились. Вплоть до желания им что-нибудь сломать.

Несмотря на наличие свободных мест в первой половине класса, которые, почему-то, все оказались заняты, нас отправили в самый конец. На последний ряд, что всех устраивало. И классную руководительницу, и старосту, и одноклассников, и, как ни странно, нас. Особенно пробудившегося гоблина, который уже испытывал к этим ребятам любовь, гастрономического типа.

Если наши новые «друзья» думали, что этим нас как-то заденут или расстроят, то они глубоко ошибались. Нет, конечно, как магистру мне снисходительно позволили занять первый ряд, из уважения к… рангу, но и только. Поблагодарив за заботу, ничуть не смущаясь присоединился к своим напарницам. Чем заработал маленький плюсик к уважению со стороны некоторых французских учеников.

Стоит сказать классной руководительнице спасибо. Выдав пачку тестов, для определения нашего уровня знаний, она не стала с первого же дня требовать от новичков столько же, сколько со своих подопечных. Которые серьёзно готовились по совсем другой учебной программе. Не вызывала нас к доске. Не задавала каверзные вопросы. Не ставила баллы. Дала время на адаптацию. Позволив, для начала, посмотреть со стороны за процессом обучения школьников Сент-Лоран. Иначе бы мы закономерно опозорились. Даже в точных науках, правила которых хоть и едины для всех континентов, но в этой школе программа обучения опережала нашу на несколько разделов. Да ещё и углубленно их разобрав. Чувствую, придётся серьёзно поднапрячься за учебниками, чтобы не ударить в грязь лицом. Или же собирать насмешки и дальше. Неприятное открытие.

Несмотря на не слишком приветливую встречу, на перемене одноклассники вновь проявили к нам повышенное любопытство. К моим напарницам подошли знакомиться несколько француженок из рядового состава класса, если можно так сказать. Лидеры предпочли сохранять дистанцию, пока не выяснится, — что мы из себя представляем? Стоит ли налаживать отношения или лучше продолжать делать вид, будто мы статисты с заднего ряда? С которыми, таким как они, лучше не дружить, чтобы не уронить свой авторитет.

Со мной ситуация сложнее. Будь я французом, то за счёт своего высокого ранга заслужил бы совсем иное отношение. Став объектом притяжения. Однако я англичанин, а значит, по умолчанию, давний соперник и конкурент. Противоречий между Англией и Францией за спорные области, вроде Нормандии, Мэна, Анжу, всегда хватало. Не говоря уже о разделе морских границ, торговых путей и заморских территорий. Да что там, даже взаимные притязания на престол до сих пор не были толком урегулированы. Поэтому наши страны то дружили, то враждовали, то заключали союзы, то мелко гадили друг другу посредством дипломатии, но при этом почти всегда продолжали активно торговать и договариваться. А куда деваться? Мы же близкие соседи и партнёры. Так что моё происхождение, в широком смысле, для французских аристократов стало камнем преткновения. Когда и хочется, и колется, и непонятно как быть?

Впрочем, это не мешало одноклассникам попытаться меня осторожно «прощупать». Всё же магистр, как ни крути, заметная величина. Поэтому, сидящие поблизости ученики, принялись аккуратно меня расспрашивать, каково это парню учиться в школе Святой Анны? Много ли у меня подруг? Было ли уже что-то с ними? Как наши леди себя ведут? Как одеваются? Чем занимаются? Как относятся к моему происхождению? Хороша ли школа?

Несколько француженок, делая вид, что им это нисколько не интересно, «навострили ушки». Не став изображать кирпичную стенку, чтобы не прослыть нелюдимым и не стать изгоем, с удовольствием принялся за рассказ, наполненный красочными эпитетами и сравнениями. В котором я изображал себя неприступным, тёмным героем, отвергающим бесчисленные ухаживания и признания в любви. Тем, за которым бегали толпы сходящих с ума поклонниц, засыпающих меня мешками писем. Не знающим себе равных ни в бою, ни в постели. Хотя последнее, всего лишь слухи и домыслы, распускаемые злыми языками завистниц. О том, что я непревзойденный и неутомимый любовник. Настолько, что могу ненароком убить свою партнёршу. Грубо говоря, затрахать до смерти. Или свести с ума от наслаждения. Об оргиях в мужском общежитии Святой Анны. О частых вызовах туда медицинских бригад. Так вот, всё это гнусная ложь. Я открыто заявляю, что, по-прежнему, придерживаюсь правил трёх НЕ. Не было! Не помню! Не докажете!