Эра будущего. Начало

Да чего вы так боитесь? — спросил я, продолжая идти. Я один, вас много, да и наверняка эти надзиратели сильнее дружков Азулжаза.

Мы боимся, чтоб ты чего лишнего не увидел, — объяснила Джессика. Иди и помалкивай.

Таким тепмом мы дошли до двери их начальника. Джессика постучала, наблюдая за мной и после мужского голоса "Входите" впустила в кабинет. Аккуратный паркет, книжный шкаф, второй — для одежды, фотография с надписью "офицер Роберт Джордан". За столом с двумя стульями сидел круглолицый мужчина с зачёсанными волосами, который встретил нас в самом начале.

А вот и наш боец, — сказал Роберт. Ну, ты присаживайся.

Я постою, — ответил я. Послушной собачкой я быть не собирался.

Как хочешь, — сказал Роберт. Итак, 926-й, мне сообщили, что ты обучился боевым исскуствам за пять месяцев.

Учителя я сдавать не собираюсь, если вы об этом, — остановил я.

Да мы уже знаем, кто тебя обучил, — сообщил Роберт. Авиат, наш повар. У него ещё брат был, Атхут вроде звали. Орал, как свинья, когда отрезали ноги.

Я скрестил руки и сжал кулаки. Если бы не Джессика и надзиратели в коридоре, я бы разбил морду этому наглецу.

Так что вы хотели? — спросил я, желая побыстрее свалить.

Я хотел, чтобы ты сразился с лучшим из второстепенных надзирателей под номером А-1, — объяснил Роберт. Его вроде Алексеем зовут. Начальство думает, что нанимать надзирателей из рабов — это пустая трата технологий. Тебе нужно будет устроить шоу на десять раундов по пять минут.

А если я откажусь? — спросил я.

Тогда мы повесим пятьдесят рабов в назидание другим, — ответил Роберт. Ну, что скажешь?

"Вот урод, знает, на что надавить, — подумал я."

Ладно, — ответил я. И когда этот бой будет?

В июле, на участке ввоза рабов, — рассказал Роберт. Ты уже обучен, так что много времени на подготовку не будем давать. Ну, все детали объяснены. Сержант, отведите его в комнату рабов.

Есть, — ответила она. Пошли.

Я ушёл из комнаты начальника и пошёл к своим, пройдя комнату второстепенных надзирателей. Она была соединена с коридором. Удобно.

Джессика отвела меня к двери со сканером, прислонила глаз и выперла к моим сожителям. Там собралась толпа, где я разглядел Диму, Колю и Артёма.

О, Андрей, — сказал Дима. Мы сидели тут после смены и ждали, пока тебя выпустят. Что тебе сказали?

Мне сказали драться с надзирателем Алексеем, иначе повесят пятдесят человек, — ответил я.

Тут многие удивились, а новенькие перешёптывались "Кто это Алексей?", "Всмысле повесят? Я ещё пожить хочу".

Так, спокойно, — успокоил всех я. Никого вешать не будут. Надзиратели — обычные люди. Я выиграю в схватке и всё будет нормально.

Не хочу тебя пугать, но победить Алексея не так просто, — сказал кто-то из толпы. Это был тот самый темноватый парень из центрального ряда, описавший нам ситуацию в первые дни. Ты наверняка слышал о десяти трупах, повешенных над центральным рядом. Так вот, их всех уложил один Алексей. Девять человек владели или боксом, или карате, а последний — кикбоксингом. Когда кто-то из них приближался, он бил их сильными и быстрыми ударами. Надзиратели же угомонили остальных и добили революционеров. Ты готов столкнуться с таким монстром?

После секунды раздумий я сказал:

Выбора нет. На кону стоят человеческие жизни, поэтому я обязан готовиться.

Тут раздался знакомый "Отбой" и мы ушли по койкам. Моя как ни странно была свободна.

Мы её специально тебе берегли, — объяснил Коля. Один, конечно, пытался силой её забрать, говоря "Жопу поднял — место потерял", но я быстро утихомирил его. Верно говорю, Арсений?

Ну, да, — сказал тот из нижней далёкой койки, почёсывая волосатый затылок. Походу, долгожители окончательно утратили свои позиции.

Глава 12.

На следующий день я начал работать по глыбам киркой. По словам Коли, это поможет мне вкладывать всю силу в удар. В конце смены я свешивался с койки Коли и тренировал пресс, не забывая про удары. С этого момента я также начал заново отрабатывать кулаки, локти и ноги об стержень койки. Некоторые наблюдали за тренировками. Занимаясь бегом, я заметил, что центральные, правые и левые ряды начали тренироваться и отрабатывать после смены удары. Азулжаз с его бандой куда-то делись, а Агиля также начала отрабатывать приёмы бокса и борьбы (с первым ей помогал Коля, а со вторым — Дима), а также наращивать мускулатуру. Я также заметил, что обо мне уже наслышана половина из всего состава лагеря, потому, пробегая по рядам, я слышал приветствия в свой адрес и оотвечал взаимностью.

В процессе таких тренировок я рассказывал всем об Авиате, откуда он, как и с кем жил, и что сделали с его братом. Последнее новеньким было жутко такое слушать, среднячкам — тоже, а вот старшие рассказали, что лично всё это видели. Также я узнал, почему Азулжаза и его банду не поддержали ребята из среднего ряда. Оказалось, что все тайно ненавидели Азулжаза за сотрудничество с надзирателями, но боялись получить люлей где-нибудь на рабочем месте. Когда я рассказал об их быте, начальнике местного лагеря и двери в огромное помещение, многие слушали с интересом. Одни щёлкали костяшками, слушая о хорошей жизни тех, кто может тебя ударить просто так, а другие прям загорелись, когда услышали про огромное помещение. Однако я и остальные угомонили этих оптимистов, так как у надзирателей есть не только дубинки с электричеством, но и автоматы. Также мы разобрались с десятью парнями со среднего ряда, которые продали своих девушек Азулжазу за койки. Этим барышням приходилось спать в относительной близости от Азулжаза, и его ребята насильно целовали их и даже били. Парней, продавших девушек за койки, избили несколько крепких ребят. Ушибы этих подлецов заживали две недели, но они получили их заслуженно. Спали они теперь в углах лагеря.

Через несколько дней мне рассказали, почему больных здесь нету — их также, как и новорождённых, забирают неизвестно куда. Насчёт воды в данном месте я узнал от крепкого темнокожего парня Джона со скулами и лысиной (о нём мне рассказал Дима). Он рассказал, что здесь возле здания надзирателей посреди карьера есть раковина, но чтобы попить из неё, нужно ждать обеденное время и только тогда тебе дадут выпить необходимой воды. Видимо, им неохота делиться с нами. Во время разговора я заметил, что ногти на руках у Джона (да и у остальных) были неаккуратно сгрызаны, а на ногах были либо надломлены, либо спилины заточенным металлическим прутом от коек (это было долго и муторно, однако было наилучшим способом в данных условиях). Ножниц и пилочек у нас не было, поэтому даже я прибегал к подобным действиям. С волосами поступали иначе — кто-то заматывал их в косы, как Алекс, так как резинки, видимо, надзирателей не смущали, кто-то отращивал их и при работе они болтались по сторонам, но уже в помещении зачёсаны назад или на бок. Однако некоторые заморачивались и сбривали шевелюры с помощью заточенного прута. Остатки волос складывали под койками, так что их не сразу увидишь.

От Тамура (темноватого парня со среднего ряда, имя которого мои одноклассники знали из слов наших товарищей по несчастью) я узнал историю Алексея и всего лагеря в целом. Он был среди первых, кого привезли в этот лагерь (ему было тогда восемнадцать лет), и благодаря умению убеждать не только словами, но и силой смог подмять под себя весь лагерь, установив систему трёх рядов, которая обеспечила стабильность. Тогда долгожителей не было, а Джон, Алекс и Азулжаз только начинали подъём. За полтора года до нашего приезда Алексея позвал глава лагеря с предложением стать лидером надзирателей, которые в случае чего сразу среагируют на бунт. Для показания своего превосходста над этим сборищем глава лагеря пометил его шрамом на верхней части левого глаза. Часть поддержала Алексея и пошла за ним, но остальные ушли либо к Азулжазу, либо к Джону и Алексу. Эти трое собрались под вечер и учредили долгожителей — представителя каждого ряда, которые будут встречать новеньких и следить за "порядком". Однако Азулжаз сразу выразил своё презрение к данному устою и стал сотрудничать с надзирателями, помогая ставить на место нежелательных представителей нашего коллектива. Он приобрёл влияние среди своего ряда и его начали бояться. Затем после прибытия очередных новеньких произошли известные мне события с десятью революционерами, которых убили на глазах у всех. В общем, история этого места оказалась крайне обширной. Её и все подробности местного быта мои одноклассники узнали, ещё когда я был на кухне. От Димы я узнал, что ему пришлось вести себя скромнее, чтобы не потерять место, которое предоставил ему Довлет, так как получать очередной раз по голове от компании Азулжаза не хотелось. Также я, как и мои одноклассники, узнал, что того долгожителя из правого ряда звали Лукас.

Как-то за обедом (он был единственный) я увидел в нескольких коек от двери надзирателей небольшое отверстие с металлической дверцей, откуда все и брали ту "кашу" (такую же я видел у двери, которая вела на кухню Авиата). Рядом с ним была прямоугольная выемка, куда мог спокойно пройти поднос, а затем с непонятным грохотом упасть куда-то вглубь.

Слушай, Андрей, — обратился Коля. Ты вот работал на кухне, как мне сказали. А из чего вообще сделана эта … каша?

Я рассказал про перловку, картошку и опарышей. Некоторых чуть не стошнило, а другие были просто в шоке, но продолжили есть, так как я добавил, что порции выдаются один раз в день на всех членов лагеря. Коля сказал:

Ну, некоторые в экстремальных условиях могут спокойно начать есть насекомых. По крайней мере, так говорил отец.

А кем он работает? — спросил я.

Ну, до пенсии он организовывал экскурсии в горы, — ответил Коля. Четыре года назад летом он взял меня с собой в одну из них и рассказал о питательности опарышей.

Вы тут деликатес рыб обсуждаете? — спросил Алекс. Его коса стала немного длиннее, а также появилась щетина. Андрей, можно тебя на минуту?

Конечно, — сказал я, доев "кашу". Встав, я пошёл за Алексом на центральный ряд и увидел, как Дима держит… Кирилла? Что он тут делает?

Вот, зачем я тебя позвал, — сообщил Алекс.

Ясно, — сказал я. Дима, как он тут оказался?

Сам не до конца понял, — ответил тот. Я шёл между рядами и внезапно сталкиваюсь с чем-то твёрдым. Этим твёрдым предметом оказался Кирилл.

Да вот только он из ниоткуда появился, — сказала круглолицая девушка. Мы сначала подумали, что Дима споткнулся.

А чего мы его жалеем? — спросил темнокожий парень. Кончаем с ним и всё.

Подождите, — остановил я. Он может рассказать что-нибудь полезное о надзирателях, и о том, что у них творится.

Так бы я вам и сказал, — сказал Кирилл.

Тут Дима стукнул его в солнечное сплетение. Я подошёл к Кириллу, когда тот задыхался от боли.

Ты сейчас не в том положении, чтобы огрызаться, — сообщил я. Задам два простых вопроса: как ты незаметно прошёл сквозь нас, и что творится у вас в блоках?

Да иди ты н…й, — ответил Кирилл, отдышавшись.

Я ударил его правым и левым локтём снизу и сбоку, после чего тот едва держался на ногах. Дима продолжал держать Кирилла.