Пути и стены

Виал боялся, что подобное дойдет и до них.

С каждым годом все сложнее набирать команду. Опытные моряки умирают, а на смену им почти никто не приходит. Гребцов выгребают префекты флота, палубные команды тоже поставляет Циралис! Люди служат больше четверти века, у них просто нет времени обзаводиться семьей. А если кто и закрутит роман на берегу, так эта семья будет не в Циралисе, а в Верах – порт базирования флота.

Вот еще один кусочек мозаики. Вот почему Виал стал искать телохранителя не в родном городе, а в усадьбе друга. И этот раб, которому он обещал права гражданина, был родом из какой-то Скирты. Где это вообще?! Деревушка косматых варваров на севере?

Не лучшие времена настали.

В кошеле Виала не было золотых монет. Он редко их носил, но часто видел. На многих монетах имелись надписи о золотом веке, вечном городе и благополучии.

Брехня.

Серебро и бронза прославляли принцепса. Что ж, это хотя бы оправдано. Ведь в мастерских принцепса чеканится вся государственная монета. Лишь у пары десятков городов сохранилось право чеканить свою монету. И то – бронзу.

Виал почувствовал, что хочет как можно быстрее оказаться в порту и отправиться в дорогу. С рабом или без, но уйти из Гирции. Последнее время его все больше одолевали мысли о бегстве. Долгов у него нет, полно друзей и врагов, казалось бы – живи. Но хотелось сбежать.

Добравшись до виноградников, Виал остановился. На лозе набухли почки, растения пережили зимние холода. Это словно указывало на новое начало, надежду. Кустики были чахлыми, большинство в две плети, редкие имели три. Много урожая не соберешь.

– Да, я не земледелец, но даже я понимаю, какие вы слабые.

Виал присел перед ближайшей лозой. Две плети держались на веревке, протянутой между шпалерами. Несколько стоек поддерживали весь ряд. Заметно, что шпалера была свежей, недавно ее поставили.

Вернувшись в усадьбу, Виал попытался выбросить плохие мысли из головы. Он всегда пытался оградить друга от этих мыслей. Ему не следует знать то, о чем думает гость.

Что-то из хранилищ Дуилла уходило на снабжение армии. Он выплачивал огромные налоги, снабжал зерном верский флот. Ему уже никуда не деться от этих обязанностей. И никакие они не почетные.

Виал свободнее друга и многих коллег в организации. Он не покупал большой корабль – лебедя морского. Ему хватало его лодчонки и пары матросов. А все деньги он прятал, откладывал, пропивал, проигрывал и терял.

Его считают кутилой, потому мытари не трогают контрабандиста и пирата.

На своей лодчонке Виал умудрялся грабить крупные корабли. Беда лебедей в том, что команда на них небольшая. Десяток человек. Эти люди умеют драться, никто не спорит. Но дерутся они как в кабаке, не готовы биться за товар насмерть. Ведь это не их товар.

По секрету, морякам даже невыгодно защищать товар от грабежа. Все благодаря морскому займу. Снаряжая судно, торговцы берут ссуду в храме, по условиям, если случится крушение, нападение пиратов, болезнь, деньги возвращать не придется. В худшем случае, вернуть придется часть.

А на лодку Виала много товара не поместится. Так что для виду сопротивляясь, моряки с чужого корабля скоро сдаются. Навклер выкатывает пару амфор с ценным грузом и пираты убираются.

Особенно хорошо грабить корабли восточных царств. Те даже не сопротивляются, сразу отдают товар, завидев лодчонку Виала.

И вот на эту жизнь он обрекает глупого пастуха. Вряд ли парень готов к такому повороту.

– Да где же этот раб?! – гневно прошипел Виал.

Ему очень хотелось бросить щенка в воду. Посмотрим, как он будет держаться на плаву.

Его друг уже проснулся, но у него не было времени на разговоры.

Дуилл встретил друга во дворе и быстро проговорил:

– Дела. Буду занят до вечера. Если парень явится, то…

Он пожал плечами.

– Я тоже не хочу задерживаться, – ответил Виал. – Черкану тебе записку, и мы пойдем.

– Но только с парнем! Я обещал тебе помочь, не отпущу без помощника.

Виал кивнул, но не особо охотно.

Вообще, он уже собирался покинуть усадьбу. Устал от ожидания.

Проводив друга до ворот, Виал обнял Дуилла. Они постояли так, а потом распрощались. Виал вернулся к усадьбе и расселся на крыльце.

С уходом хозяина рабы медленней стали ходить, реже показывались на солнце. Стоило бы припугнуть их, но для этого в доме была хозяйка. С балкона второго этажа она прекрасно видит весь внутренний двор.

Виал взглянул наверх, увидел задернутые шторки. Может быть, там кто-то был, посматривал на улицу. Вот они женщины востока, такие скромные мегеры, предпочитающие видимость приличий.

Считая часы, Виал маялся от скуки. Наблюдать за рабами опротивело. Устроить набег на кухню или библиотеку друга не хватало решимости. Размяться тоже не было места, гость обязательно помешает рабам.

И все-таки Эгрегий явился. Он не мог не прийти, боясь гнева хозяина. Ведь тот строго приказал прийти и сообщить о своем решении.

Пастуха было слышно за милю. Он гнал стадо к усадьбе, что наверняка не понравится хозяйке. Но таков был приказ ее мужа, а слово мужа сильнее.

Привратник, застигнутый врасплох, метался от ворот до каморки своей. Он не знал, что предпринять. Виал усмехнулся, поняв, что таков был замысел его друга. Проверка привратника, как он себя поведет, на что способен.

И привратник не сплоховал! Он встал на пороге, раскинул руки в стороны и принялся ругать пастуха. Эгрегий согнал стадо в кучку, животные оглушали людей дребезжащими криками. Вонь от них стояла ужасная. Подойдя к привратнику, Эгрегий выслушал несколько его фраз, а затем нанес красивый удар в челюсть.

Виал вскочил и рассмеялся, увидев, как аккуратно привратник лег. Красивый, точный удар.

Раб выполнил работу, попытался защитить усадьбу. Но нападающие оказались сильнее! Эгрегий оттащил раба в каморку, запер дверь снаружи и погнал стадо во двор.

Виал взглянул на балкон хозяйки. Мегера явилась. И она визжала, подобно несмазанному колесу. Голос ее как пила резал воздух, даже перебивая блеяние животных. Но Эгрегия это не беспокоило. Женщин он видел редко, довольствовался обществом животных. Так что новые для него существа были скорее любопытными, чем пугающими.

Загнав стадо во двор, Эгрегий закрыл дверь, бросил пастушечью котомку возле каморки привратника и направился к торговцу. Шел он с прямой спиной, не чувствуя себя виноватым.

Он и не был ни в чем виноват.

– Я готов идти, – сказал он Виалу.

– Серьезно? Ты хорошо подумал.

– Да.

Его немногословность конечно раздражала, но это даже идет ему. Помощник должен выглядеть солидным, монолитным как скала. А не болтуном и пустобрехом.

– Куда ты потащил моего раба? – взвыла женщина.

– Госпожа, – сказал Виал, – я арендую этого человека у вашего семейства, обещаюсь вернуть его в целости и сохранности. Если нет, то…

– Я запрещаю!

– Да плевал я на твои запреты, – прошептал Виал, улыбаясь.

Он забежал в дом, начеркал письмо другу, а потом схватил вещички и выбежал. Все это заняло мгновение! Никогда так быстро Виал не собирался.

Наверняка женщина поняла, что сказал гость. Она принялась ругать его, проклинать и грозить страшными бедами.

– Идем, а то этот циклоп начнет кидать в нас вазы.

Издевательски отсалютовав хозяйке, Виал пошел к воротам. У него спина чесалась, словно его собирались подбить из лука. Но позади послышался только звон разбившейся керамики.

Спокойно вздохнуть Виал смог только за воротами. А по другую сторону творился какой-то хаос: лаяли собаки, ржали кони, блеяли овцы, ругались люди. Не удивительно, что Дуилл сбежал, словно по своим делам.

– Поспешим, а то вдруг эта баба спустится во двор.

Могло случиться и такое. Желание вернуть раба может перебороть правила приличия. Похоже, что Дуилл решил испытать не только привратника, но и свою скромницу жену.

– Это все твои вещи? – спросил Виал, разглядывая раба.

Тот как был в козьей шкуре, так и остался. Подпоясан пращой, босой, на боку сумка с камнями. На голове шапка. Ни котомки, ни сундучка с вещами.

– Люблю ходить налегке, – ответил Эгрегий.

Виал улыбнулся. Он сам предпочитал не отягощаться лишним грузом.

– Вот и славно, идем.

Он закинул на плечо мешок и поспешил прочь от усадьбы.

Опасения, что их будут преследовать, не оправдались. Виал всю дорогу оглядывался, но всадники не появлялись.

Дорога связывающая центральные регионы Гирции и юг, шла вдоль хребта. Изредка ее пересекали ручьи, ныне закованные в бетон. А ведь раньше дедам приходилось путешествовать по этой дороге, ища брод, ночуя в лесу, опасаясь нападения волков или бандитов.

А сейчас можно идти одному, почти ничего не опасаясь. Засветло добираешься до постоялого двора. Цены конечно невероятные, зато крыша над головой. Иногда встречались брошенные хижины, их ставили вдоль пути для путников, не успевших дойти до постоялого двора.

Раздражало только молчание Эгрегия.

Даже оказавшись на большой дороге, среди людей и повозок, Виал скучал. Он искоса поглядывал на пастуха. Путники, встречающиеся по пути, тоже косились на раба. Еще бы, его внешний вид вызывал удивление.

Было бы не так странно, если бы раб шел обнаженным. Подобное иногда можно увидеть на дороге. А вот встретить пастуха да еще без стада – редчайшее зрелище.

– Да, братец, – сказал Виал, – надо тебе переодеться.

– Мне не холодно.

Виал пожал плечами. Он решил, что на ближайшем постоялом дворе купит рабу одежду. Наверняка у хозяина харчевни будут старые тряпки, цена которым три медяка.

Что ему подобрать? Тунику, сандалии, посох – а это годится как оружие, что-нибудь еще? Виал поймал себя на мысли, что представляет, что приобрести для раба. Словно собачку завел.

Подходящего транспорта не попадалось. Приходилось идти пешком, что вполне устраивало Виала. У него не было с собой оружия, не считая небольшого ножа, но он не боялся оказаться на дороге в темноте. Это его должны бояться местные разбойники, похожие на старых волков, потерявших зубы.

Поглядывая на встречающихся по пути крестьян, Виал раздумывал об их жизни. Пытался сравнить ее с положением раба, что следовал за ним. С каждой стороны дороги расстилались поля. Засеянные – это конечно радовало. Но на большинстве таких полей работают рабы. Свободных крестьян почти не осталось.

Молчание раба раздражало. Тот следовал за новым хозяином молча, неутомимо.

– Эгрегий, – позвал Виал и замолчал. – Это твое настоящее имя?

– Да.

– Я серьезно.

– У вас я зовусь Эгрегием.

– Знаешь, что это значит?

– Вроде как, прекрасный.

– И тебя это не раздражает?

Ответа Виал не дождался. Наверняка у раба было настоящее имя, которым его нарек отец. Это имя – единственное, что осталось у раба своего.

– Ты всегда был рабом?

– Я родился свободным.

Виал кивнул. Именно так он и думал. А все потому, что Дуилл говорил – раба надо мотивировать, лучшего мотива для хорошей работы, чем возможность получить свободу, нет! Рожденный в рабстве не так стремится обрести свободу. Такого раба сложно мотивировать, потому в поместье Дуилла и его соседей где-то треть рабов покупных.