Мир победившей Смерти

Присев за стол прямо напротив деда, тряхнул головой. Эти несколько шагов позволили понять, что тело далеко не в отличном состоянии. Организм справлялся, это да, но справлялся не так быстро, как мне бы того хотелось. Но в любом случае нужно что-то делать, а то следак уже принес стопку бумаг и даже ручку положил, не сводя, впрочем, с меня пристального взгляда.

— Ну, — поторопил Александр Петрович. — Не заставляй меня...

Что он там хотел сказать, меня уже не волновало. Молния на кончиках пальцев так и не сорвалась в его надменную рожу, хотя очень того хотелось. Вместо этого заряд бодрости пробежался по телу, вымывая из него слабость. Мир замедлился, а во мне появилась сила. Стол летит в сторону, а я коротким, но быстрым ударом отправляю деда в нокаут. Следующий на очереди Клим. С этим и вовсе сюсюкаться смысла не было. Вокруг левой руки из моей крови появился небольшой щит, который ребром вошел прямо в нижнюю челюсть мужика. Бил я хорошо, со всей своей новоприобретенной силы. Поэтому, когда его челюсть смялась, а щит прошел и через позвоночник, отделяя голову от тела, слегка замешкался. И зря.

Следак среагировал быстро. Выстрел прозвучал и левое моё плечо пронзило болью. Разворачивался я к нему с шагом в сторону, ибо ствол пистолета смотрел точно в меня. Под руку подвернулся как раз-таки вскипевший чайник, что и полетел ему в голову. Вошел он хорошо, прямо в нос. А порция кипятка произвела просто наипрекраснейший эффект.

Эффект ускорения закончился, как раз тогда, когда по дому разнесся крик боли. Там уже я, не обращая внимания на своё собственное резко ухудшающее состояние, в два шага оказался рядом со следаком и тяжелым прямым ударом отправил в нокаут еще одного.

Тишина. Только моё тяжело и хриплое дыхание. Ядро пустое, аж свербит. В левой руке сквозная рана от выстрела, слабость от ускорения подобралась уже практически вплотную.

— Весело, — протянул я, падая на стул.

Из-под тела Клима натекла уже приличная по размеру лужа крови. Место раны неприятное, рваное. Голова его так вообще представляет собой мерзкое зрелище.

Смотря на дело рук своих, пытался понять, что чувствую. Всё-таки убил человека, да и остальных двух тоже оставлять в живых не планирую. Хм. На этом моменте ничего внутри меня не дрогнуло. Ни сомнений, ни какого-то страха. Странно всё это.

Но, как бы то ни было, на Александра Петровича наручники я надел. Подумал, подумал, и на следака надел тоже. Утащил их двоих в другую комнату, усадил на пол и приковал к кровати. Старая такая, массивная и железная. Сам в это время вернулся на кухню, повертел в руках чайник, да поставил его снова. Аппетит разыгрался нешуточный.

Пока кипел чайник, проверил карманы каждого из троицы. Телефоны отключил, документы убрал в сторону. Три пистолета тоже в сторону. После вышел на улицу, посмотрел на снежную пустошь вокруг, хмыкнул и вернулся назад.

По всему выходило, что это чей-то охотничий домик. Чуть дальше от него, метров, наверно, в пятидесяти виднелось замерзшее озеро. С другой стороны, вполне себе нормальная чищенная дорога. Рядом с домой сарай, а за ним стоит черный, тонированный в круг крузак.

Вернувшись назад, заварил себе чаек, нашел в холодильнике хлеб, сыр, колбасу и нарезал несколько бутербродов. Вид головы Клима слегка подпортил аппетит, так что пришлось её убирать в комнату, прямо на колени деду. Очнется, будет ему праздник.

За перекусом изучал документы и увиденное мне не нравилось. То есть абсолютно. Следак, а именно Златов Виктор Владимирович и, правда, был следователем. Корочка, все дела. Клим вот оперативник, а Александр Петрович Слесарев у нас помощник прокурора. Компания собралась прикольная, чего уж греха таить. А уж дела, которые они проворачивают, и вовсе ни в какие ворота не лезут. Если у нас тут помощник прокурора, тогда, что? Тогда — жопа. Прибавим к этому еще тот факт, что опоили меня прямо в полицейском участке, и жопа приобретает вес, клыки и рога.

Резкий и какой-то девичий вскрик не позволил доесть последний, десятый бутерброд. Пришлось подниматься и заглядывать в комнату. Там ошалелыми глазами глядя на голову, тряс, хм, головой, помощник прокурора. Но стоило только мне появиться в поле его зрения, как всё внимание завладел именно я.

— Ты, сучара, вообще понимаешь, что сделал? — то ли просипел, то ли прошипел он. — Тебе пиздец! Слышишь меня? Тебя по частям резать будут! Тебя и мать твою! Всех родственников твоих найдем и выпотрошим!

— Рот закрой, — тихо произнес я. — И подумай. Ты сейчас одной ногой на том свете. Оставлять тебя в живых у меня резона нет, лишний свидетель, сам понимаешь. Так что на твоё балабольство мне плевать. Угрожай, не угрожай, но именно ты, можно сказать, уже не жилец.

— Ты, сучоныш, кем себя возомнил? — повысил он голос.

Что-то там было еще, но я уже не слушал. Сходил на кухню, включил чайник и захватив недоеденный бутерброд, вернулся в комнату. Там уже и следак очнулся. Постанывая, он только злил Слесарева.

— Ты как? — спросил я деда. — К пыткам приспособлен?

— Что? — мгновенно заткнулся тот.

Ну да, то, как буднично я это произнес, заставило его насторожиться.

— К пыткам, говорю, как относишься? — закинул я в рот последний кусок хлеба с колбасой. — А то мне информации из тебя много вытащить надо, вот и думаю, с чего начинать.

— Слышь, молокосос, — снова начал заводиться помощник прокурора. — Ты вообще осознаешь в какую угодил ситуацию, а? Ты понимаешь....

— Господи, да срать я на твои страшилки хотел! — возмутился уже я. — Это ты, кажется, нихрена еще не понял! Ладно, объясню коротко и ясно, так что лучше не перебивай.

Из кухни я вернулся с чайником, чем заработал еще один настороженный взгляд. Подошел ближе, улыбнулся и начал выливать кипяток прямо на ноги Слесареву. Вой поднялся, хоть уши закрывай.

Продлилось это, в прочем, недолго. Чайник-то маленький, на полтора литра всего лишь.

— Ну что, Александр Петрович, — хмыкнул я, присаживаясь на корточки напротив него. — Дальше объяснять надо или поговорим?

— Сука, — прохрипел он. — Да я тебя....

— Значит, объясняем дальше, — вздохнул я, и призвал небольшой нож из крови.

Вот здесь деда повело. Выпучив глаза, он не мог оторвать взгляда от алого лезвия, которое спустя несколько секунд вошло ему в ступню. Снова крики, только теперь уже не такие громкие. Зато нужного эффекта я добился.

— Рассказывай, деда, — похлопал я его по бледной щеке. — Всё рассказывай. И тогда, возможно, живой останешься. Как ты там говорил? Погоди, погоди: ну а если трепаться начнешь, то сам себе билет в один конец выпишешь.

Забавно, как быстро такие вот уроды превращаются в трусливых и жалких шакалов. Стоило только мне отбросить человечность и начать его резать, как он запел. Мой телефон, что нашелся среди их гаджетов, записывал всё, расположившись на полке одного из шкафов. А заливался Петрович соловьем. Мне аж не по себе стало.

Вся эта схема работала уже на протяжении более десяти лет. И чем выше по карьерной лестнице взбиралась местная гоп-компания, тем более нагло они начинали действовать. Сейчас вот помощник прокурора, и, мать его, начальник местного отделения полиции находились в одной связке. Под ними еще человек пятнадцать исполнителей разной степени вовлеченности и десятки загубленных жизней. Не зря домик этот расположился в этой заброшенной деревни на берегу озера. Местные рыбки уже привыкли обгладывать тела незадачливых предпринимателей, что привлекли внимание этих уродов.

— Ну вы и мрази, — покачивая головой, протянул я.

Схема на самом деле простая. Имеется бизнес и его хозяин. Нужно сменить хозяина? Легко. Похищение, пытки и всё быстренько переоформляется. После с месяц держат бедолагу здесь, чтобы ни родные, ни друзья ничего не заподозрили. Командировка и все тут. Телефонные разговоры под наблюдением людей, которые умеют убеждать не делать глупостей. Ну а после концы в воду. В прямом и переносном смысле. Ну а когда кто из родственников начинал искать правду, заканчивалось всё, в общем-то, так и не начавшись.

Не знаю, каких усилий мне стоило сдержаться. А уж когда мозг начал подсовывать картинки о том, что было бы со мной или матерью, то красная пелена и вовсе застелила глаза. Пришлось выйти наружу, подышать свежим, холодным воздухом.

— И что мне теперь делать? — несомненно риторический вопрос.

Нет, с этими двумя понятно — в расход. А вот, что делать с ситуацией в целом?

Глупо было думать, что я такой весь из себя рыцарь на белом коне начну нести справедливость. Ага, как же. Как начну её нести, так меня и снесут. Система не позволит. А идти против неё, ну уж нет, увольте. Даже со всеми своими способностями я так, всего лишь песчинка. Тогда что? Ну, во-первых, нужно хорошенько замести следы здесь. Это уже, во-вторых, придется думать, как из этого дерьма вылезти, и засунуть в него всех причастных мразей. В нашем-то городке, понятное дело, справедливости уже не найдешь, раз такие шишки всё это крышуют. Словно какие-то девяностые, мать его. Придется в Москву ехать, другого варианта я здесь не вижу.

— С места в карьер, а, Юр? — спросил своё отражение, что поймал в окне дома.

Там твари мертвые, здесь твари живые. Разница не шибко большая. Что тех не должно существовать, что этих. Так что отбросим в сторону рефлексии и за дело.

Рядом с домом в сарае нашел несколько канистр, как оказалось с бензином. Полные и это хорошо. Было там еще много всякой разной утвари и только часть из них можно соотнести с охотой или рыбалкой. А так, судя по засохшим бурым следам, это явно не пролитый гранатовый сок.

Внутри, как это ни странно, но ничего не изменилось. Два хмурых затравленных взгляда и запах, хм, испражнений. Интересно, кто из них в штаны напрудил? Впрочем, до этого мне нет никакого дела.

— Юр, — привлёк моё внимание дед, — может, договоримся?

— Конечно, Петрович! — оскалился я. — Я ж не зверь какой, найдем общий язык, нормально всё будет.

Канистры поставил на кухне, подальше от любопытных глаз. Что-то я выдохся. Усевшись на стул, вновь согрел себе чайник и даже не дождавшись пока он вскипит, задремал. Причем состояние получилось странное. Я прекрасно всё слышал, будто просто закрыл глаза, но и совершенно точно пребывал во сне. Какие-то бредовые картинки моих безумных сновидений, одеревенелое тело и затекание правой руки, на которую опустил голову.

В себя пришел часа через полтора. Вздрогнул от слишком громкого скрипа из комнаты и поднял голову. Состояние мерзотное, сухость во рту и слабость в конечностях не позволили просто так взять и подняться на ноги. Пришлось приводить себя в порядок растиранием лица, с щепоткой силы волы. Привел, поднялся и заглянул в проем. Петрович лежал на боку и старался подползти к двери. Следак, так как был пристегнут к нему же, не скулил, но даже пытался помочь. Картинка забавная. Особенно, если смотреть со стороны.

— Чайку захотели? — хмыкнул я, чем, кажется, нарушил их идиллию.

— Сука, — прохрипел следак, — порву!

Ну-да, ну-да. Хотя дернулся он знатно. По крайней мере Петрович вскрикнул вполне себе натурально.

— Ладно, — вздохнул я. — Засиделся я что-то.