Абьюзер

— Не знаю, что там у вас с Земекисом произошло… Но я участвовать в этом не хочу.

Я замер на месте, так и не шагнув назад.

Я ослышался?

— А как же «приказ превыше всего»?

— А я и не говорил, что я не выполню приказ. — Медведь покачал головой. — Я действительно тебя застрелю. Мне нужно, чтобы все вокруг слышали и видели, что я в тебя стреляю. И что ты падаешь.

— Не очень хочется. — усмехнулся я.

— У тебя нет выбора. — Медведь вскинул пистолет, перехватывая его двумя руками. — Так что просто доверься мне.

Мышцы рефлекторно напряглись, пытаясь убрать меня с линии огня, но я чудовищным напряжением силы воли остановил рефлекс и только прикрыл глаза, чтобы не слепило прожекторами.

Выстрел!

Справа внизу, в районе тазовой кости тупо ударило, обожгло болью! Дернуло назад, потянуло, закружило!..

Я неловко взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, но меня уже тянуло вниз, к земле, до которой лететь добрых пятьдесят метров…

Я сунул руку в карман, в котором у меня лежала «панацея» и только после этого открыл наконец глаза…

И понял, что «панацея» мне не нужна.

Земля оказалась намного ближе, чем я думал. До нее было не пятьдесят, а от силы пятнадцать метров. И она была отнюдь не выжженой плоскостью, к которой я привык и на которую должен был упасть, нет. Это был сложный рельеф, щерящийся скальными выростами, между которыми росли нежные анемоны, и снова слабо светящиеся рыбы и осьминоги.

Подо мной был спинориф.

Медведь знал! Медведь их видел, в отличие от меня, которого развернул спиной к краю платформы! Но зачем⁈ Чтобы меня наверняка потянуло выстрелом назад и я точно упал⁈

Додумать я не успел — ударился в невидимых кромку воды. Несуществующая на вид, на ощупь она оказалось очень даже существующей. Я пролетел всего метров семь, но, не видя, где начинается поверхность, не смог сгруппироваться и ударился чуть ли не плашмя. В голове резко помутнело и зазвенело, захотелось сильно кашлять — ушиб легкие…

Я крутнулся в невидимой воде, совершенно потеряв ориентацию, и крутнул головой туда-сюда, преодолевая сопротивление среды. Углядел в одной стороне какой-то свет и поплыл туда, делая мощные гребки руками. Периодически ладони встречались с морскими обитателями, но проходили сквозь них, как сквозь голограммы — словно и не было здесь ни рыб, ни осьминогов. Даже тонкий шлейф крови, расплывающийся прямо по воздуху у меня за спиной никого из них не беспокоил…

Выплыл!

Я наконец позволил себе закашляться, жадно хватая воздух и держась на поверхности невидимой воды. Когда легкие более или менее пришли в порядок, я, неловко работая руками и ногами, перевернулся на спину, и лег на «воду», пытаясь увидеть, что творится на палубе Легиона.

Вот только там ничего не творилось. Я ничего не видел — ни Медведя, который бы смотрел на меня сверху, ни кого-либо еще. Даже прожекторов, казалось, стало поменьше и свет потускнел. Спинориф медленно и размеренно качался, унося меня прочь от Легиона, и единственное, что меня сейчас беспокоило — это рана.

Я достал хад, и, подсвечивая себе экраном, осмотрел рану. Не знаю, специально Медведь так выстрелил или случайно, но пуля прошла практически вскользь по боку, сделав маленькую аккуратную дырочку и не задев внутренних органов. Все, что нужно — это перевязать… Ну, и добраться до врача, конечно. Простой перевязкой это дело не решить — кровью я, может, и не истеку, а вот заражение получить как пить дать. Кто его знает, может, бактерии в этой «воде» водятся такие же, как в обычной?

Зато вот переохлаждение даже при учете кровопотери мне точно не грозило, даже несмотря на то, что я мокрый, а на улице ночь.

Потому что я не был мокрым. «Вода» только сопротивлением походила на воду, но, стоило из нее вынырнуть, и оказалось, все, что над поверхностью — абсолютно сухое!

Отличные новости, надо сказать. Это значит, что, когда настанет время нам со спинорифом расстаться, я не замерзну насмерть и не придется тратить время на то, чтобы развести костер и согреться. Я могу сразу же сориентироваться при помощи хада и отправиться в Виндзор… Или какой-то другой город, если такой окажется ближе. Да, без снаряжения и оружия шансов дойти у меня не то чтобы сильно много, как и выжить в принципе… Но это же не повод сдаваться, особенно после того, как только что чудом избежал смерти. Сдаться и истечь кровью, несмотря на пустяковость раны, прямо здесь и сейчас — это любой слабак может. Для этого много ума не надо.

А вот выжить, выздороветь и вернуться к Земекису, взять его за грудки и вытрясти из него ответы на все вопросы — вот это непросто. Вот это сложный путь.

Как раз подходящий для лабораторного эксперимента, который назло всем невзгодам пережил даже своих создателей…