Кровавая луна

— Итак, ты думаешь, Терри Воге потерял свой источник, впал в отчаяние и начал всё выдумывать?

Харри кивнул.

— Узнать то, что, по его словам, ему известно, он мог только, если находится в непосредственном контакте с убийцей. И я не вижу оснований верить, что это так.

— Что если он сам и есть источник?

— Хм... Ты имеешь в виду, что Воге — убийца?

— Я читала о китайском писателе, который убил четырёх человек, посвятил этому несколько книг и был осуждён только через двадцать лет.

— Лю Юнбяо, — сказал Харри. — А ещё Ричард Клинкхамер. Его жена исчезла, и вскоре после этого он написал роман о человеке, убившем свою жену и закопавшем её в саду. И именно там они её нашли. Оба этих парня убивали не для того, чтобы написать об этом. Полагаю, ты на это намекаешь?

— Да, но Воге мог бы это сделать. Главы государств развязывают войны для того, чтобы быть переизбранными или войти в историю. Почему журналист не может сделать то же самое, чтобы стать «королём горы»? Тебе следует проверить, есть ли у него алиби.

— Кстати, о том, чтобы всё проверить. Ты говоришь, что знаешь Осло. Слышала о месте под названием «Вилла Данте»?

Александра засмеялась.

— Да, конечно. Ты хочешь отправиться туда и посмотреть, на месте ли твоя привлекательность? Хотя я сомневаюсь, что они впустят тебя туда. Даже в костюмах, которые ты сейчас носишь.

— Что ты имеешь в виду?

— Это … как бы это сказать... очень эксклюзивный гей-клуб.

— Ты там была?

— Нет, ты с ума сошёл, но у меня есть друг-гей, Питер. На самом деле он — один из соседей Рё, и он приглашал меня на ту вечеринку на террасе.

— Тебя приглашали туда?

— Официальных приглашений же не было, это было больше похоже на вечеринку, на которую люди просто приходят парами. Я планировала взять Хельге, чтобы свести его с Питером, но в тот вечер мне нужно было работать. Хотя я несколько раз ходила с Питером в МВК.

— МВК?

— Ты совершенно не в теме, Харри. «Мальчики в коже». Гей-клуб для широких масс. Там тоже нужно соблюдать дресс-код, а в подвале есть тёмные комнаты и тому подобное. Полагаю, это немного вульгарно для клиентов «Виллы Данте». Питер сказал мне, что пытался получить там членство, но это нереально сложно. Ты должен принадлежать к некоему узкому кругу, своего рода гейский Опус Деи44. По-видимому, там очень стильно. Думаю, как в фильме «С широко раскрытыми глазами». Клуб работает всего один вечер в неделю, там устраивают бал-маскарад для геев в дорогих костюмах. Все ходят в масках животных и имеют соответствующие прозвища, строго соблюдается полная анонимность. Всевозможные сюрпризы и официанты, которые... назовём их молодыми людьми.

— Совершеннолетние?

— Теперь, вероятно, так оно и есть. По этой причине клуб прикрыли, когда он назывался «Вторники». Работавший там четырнадцатилетний подросток обвинил одного из гостей в изнасиловании. Мы взяли образец спермы, но, конечно, совпадений в базе данных не обнаружили.

— Что значит — «конечно»?

— У клиентов «Вторников», как правило, не было судимостей. Как бы то ни было, теперь клуб вновь открыт под названием «Вилла Данте».

— О котором, похоже, никто не слышал.

— Они работают скрытно, им не нужна шумиха. Вот почему такие люди, как Питер, так одержимы идеей заполучить туда допуск.

— Ты сказала, что раньше клуб назывался «Вторники».

— Да, вечеринки в клубе были по вторникам.

— И они всё ещё так делают?

— Если хочешь, могу спросить об этом Питера.

— Хм. Как ты думаешь, что мне потребуется, чтобы получить доступ?

Она рассмеялась.

— Постановление суда, возможно, ордер на обыск. Именно его, кстати, я предоставляю тебе в отношении себя самой на эту ночь.

Харри потребовалось мгновение, прежде чем он понял, что она имела в виду. Он приподнял бровь.

— Да, — сказала она, поднимая свой бокал. — Всё по закону.

— Ты здесь живёшь? — спросила Хелена.

— Нет, — сказал мужчина, назвавшийся Примом. Он вёл машину между новыми, современными коммерческими зданиями, разбросанными на ровном, открытом ландшафте по обе стороны дороги, направляясь к оконечности Снаройи45. — Я живу в центре города, но после закрытия аэропорта я выгуливал здесь свою собаку по вечерам. Тогда здесь никого не было, и я мог позволить своей собаке побегать на свободе. Вон там, — он указал на запад в сторону моря и съел из пачки ещё немного чипсов или чего-то в это роде. Во всяком случае, ей он ничего не предложил.

— Но это же заповедник на болотах, — сказала Хелена. — Ты не боялся, что собака нападёт на гнездящихся там птиц?

— Конечно, и это случалось пару раз. Я утешал себя, говоря, что это естественный порядок вещей и что мы не можем этому противостоять. Но, естественно, это неправда.

— Неправда?

— Нет. Человечество тоже является продуктом природы, и мы не единственный организм, делающий всё возможное, чтобы уничтожить планету такой, какой мы её знаем. Но точно так же, как мать-природа наделила нас разумом для совершения коллективного самоубийства, она одарила нас способностью к саморефлексии. Возможно, это сможет спасти нас. Я надеюсь, что это так. В любом случае, я подчинился законам природы и начал ими пользоваться.

Он указал на поручень над дверью с её стороны, и Хелена заметила собачий поводок-рулетку с болтающейся на конце застёжкой для ошейника.

— Он был хорошим псом, — сказал он. — Я мог сидеть в машине и читать с включёнными фарами и открытым окном, в то время как он свободно пробегал по пятьдесят метров в каждом направлении. Собакам — и людям — большего и не нужно. Многие люди и не хотят большего.

Хелена покачала головой.

— Всё равно, когда-нибудь они, возможно, захотят большего и проявят желание сбежать. Что тогда делать владельцу собаки?

— Понятия не имею. Моя собака никогда не хотела большего, — он свернул с главной дороги на лесную тропинку. — А что бы ты сделала на моём месте?

— Отпустила бы её на свободу, — сказала Хелена.

— Даже если бы ты знала, что она не выживет там в одиночку?

— Мы все когда-то умрём.

— Верно, — сказал он.

Он сбавил скорость. Дорога закончилась. Он выключил двигатель и фары, и вокруг них воцарилась кромешная тьма. Она слышала, как ветер шелестит в тростниках, а между деревьями они могли видеть море и огни островов и мыса вдалеке.

— Где мы находимся?

— Рядом с болотами, — сказал он. — Вон на том берегу мыс Хёвикодден, а те два острова называются Борейя и Остейя. С тех пор как здесь построили жилые дома, это популярное место для прогулок. Днём здесь много отдыхающих семейств. Но в данный момент мы с тобой полностью предоставлены сами себе, Хелена.

Он отстегнул ремень безопасности и повернулся к ней.

Хелена глубоко вздохнула, закрыла глаза и стала ждать.

— Это безумие, — сказала она.

— Безумие?

— Я замужняя женщина. Это... крайне неподходящее время.

— Почему?

— Потому что я в процессе развода со своим мужем.

— По-моему, это как раз подходящее время.

— Нет, — она покачала головой, не открывая глаз. — Нет, ты не понимаешь. Если Маркус узнает об этом до того, как мы обсудим условия...

— Тогда ты получишь от него на несколько миллионов меньше.

— Да. То, что я сейчас делаю, просто глупо.

— Так зачем же ты это делаешь, как ты думаешь?

— Я не знаю, — Хелена прижала ладони к вискам. — Как будто кто-то или что-то завладело моим разумом, — как раз в этот момент её осенила другая мысль. — С чего ты взял, что у него миллионы? — она открыла глаза и посмотрела на него. Да, в нём было что-то знакомое. Что-то было в его глазах. — Ты был на той вечеринке? Ты его знаешь?

Он не ответил. Просто слегка улыбнулся и включил музыку погромче. Поставленный голос пел с эффектом вибрато что-то о страшных монстрах. Хелена слышала эту песню раньше, но не могла вспомнить, где именно.

— Мартини, — сказала она с неожиданной уверенностью. — Ты был в «Даниэле». Это ведь ты прислал тот напиток, не так ли?

— И что заставляет тебя так думать?

— Стоять позади меня в очереди, подойти и сесть рядом — это не то, что обычно делают во время антракта в театре. Это было не случайно.

Прим провёл рукой по волосам и взглянул в зеркало.

— Признаюсь, — сказал он. — Я наблюдал за тобой некоторое время. Я хотел побыть с тобой наедине. И теперь я с тобой. Итак, что мы будем делать?

Она глубоко вздохнула и сама отстегнула ремень безопасности.

— Мы будем трахаться, — сказала она.

— Несправедливо, не так ли? — спросила Александра. Они покончили с едой и переместилась в бар ресторана. — Я всегда хотела ребёнка, но у меня его так и не было. В то время как ты, который никогда этого не хотел... — она щёлкнула пальцами над своим коктейлем «Белый русский»46.

Харри сделал глоток воды.

— Жизнь редко бывает справедливой.

— И вот так случайно, — добавила она, — Бьёрн Хольм отправил анализ ДНК, чтобы проверить, он ли отец... Напомни, как зовут мальчика?

— Герт.

Александра видела по лицу Харри, что это было не то, о чём он хотел говорить. Тем не менее — возможно, потому что она выпила чуть-чуть лишнего, — она продолжила.

— Оказалось, что он не был отцом. И сразу после этого я провожу анализ ДНК, как позже выяснилось, твоей крови, по ошибке прогоняю его по всей базе данных тестов на отцовство, и выясняется, что ты отец Герта. Если бы не я...

—Ты не виновата.

— В чём я не виновата?

— Ни в чём. Забудь об этом.

— В том, что Бьёрн Хольм покончил с собой?

— Что он... — Харри остановился.

Александра увидела, как он скривился, словно ему было где-то больно. О чём он ей недоговаривал? Что же такого он не мог ей сказать?

— Харри?

— Да? — его взгляд, казалось, был прикован к ряду бутылок на полке за спиной бармена.

— Твою жену ведь убил тот насильник, верно? По имени Финне.

— Спроси его.

— Финне мёртв. Если бы это был не он, тогда...

— Тогда?

— Ты был бы подозреваемым.

Харри кивнул.

— Мы всегда подозреваем партнёра. И обычно оказываемся правы.

Александра сделала глоток из своего бокала.

— Это был ты, Харри? Ты убил свою жену?

— Двойную вот этого, — сказал Харри, и Александре потребовалось мгновение, чтобы понять, что он обращается не к ней.

— Вот этого? — спросил бармен, указывая на квадратную бутылку, висящую вверх донышком на кронштейне.

— Да, пожалуйста.

Харри молчал до тех пор, пока перед ним не оказался стакан с золотисто-коричневой жидкостью.

— Да, — сказал он, поднимая стакан. Подержал его мгновение, как будто страшась этого. — Я убил её.

Затем он одним глотком опустошил стакан и заказал ещё порцию, прежде чем этот стакан вернулся на стойку.

Хелена восстановила дыхание, но осталась сверху.

Она усадила его на пассажирское сиденье, откинула спинку сиденья, пока он включал верхний свет и надевал презерватив. Потом оседлала его, как одну из своих лошадей, хотя и не ощущала знакомое чувство полного контроля. Он кончил, не издав ни звука, но она почувствовала, как напряглись, а потом расслабились его мышцы.

Она тоже кончила. Не потому, что он был искусным любовником, а потому, что она была уже так возбуждена до того, как сняла свои брюки и трусики, что хватило бы чего угодно.