Кровавая луна

— Например, на Харри Холе? — спросила ведущая, как будто это имело какое-то отношение к делу!

— Рё оплачивает гонорар Холе, — ответил юрист. — Но Холе получил образование и опыт работы в норвежской полиции и явно обладает честностью, которую мы ожидаем от сотрудников полиции как в прошлом, так и в настоящем.

— Спасибо, что присоединились к нам, Крис Хинной...

Прим убавил громкость. Выругался, пока обдумывал ситуацию. Если юрист был прав, то Маркус Рё может находиться за решёткой в течение неопределённого срока, в безопасной камере, где он не мог до него добраться. Это не входило в план.

Он попытался собраться с мыслями.

Нуждался ли план — великий план — в изменении?

Он посмотрел на ползущего по кофейному столику розового слизня. На скользкий след, который тот оставил после получасовых усилий. Куда он направлялся? Был ли у него какой-то план? Охотился ли он на кого-нибудь? Или он убегал? Знал ли он, что рано или поздно слизни-каннибалы найдут его след и пустятся в погоню? Знает, что промедление означает смерть?

Прим прижал пальцы к вискам.

Харри бежал, чувствуя, как его сердце перекачивает кровь по всему телу, и наблюдая, как Хинной принимает благодарности от ведущей новостей.

Крис Хинной был одним из полицейских юристов, с которыми Харри и Юхан Крон связались пару часов назад, чтобы попросить их предоставить субъективную и неофициальную оценку вероятности признания Маркуса Рё виновным с учётом имеющихся в деле доказательств. Двое из них хотели ответить сразу, но Крон попросил их «переспать» с этой мыслью до утра.

В новостях началось интервью с тренером «Будё-Глимта», и Харри перевёл взгляд с экрана телевизора, прикреплённого к беговой дорожке, на зеркало перед ним.

В его полном распоряжении был небольшой тренажёрный зал отеля. Он оставил свой костюм в номере и надел гостиничный халат, который теперь висел на крючке у него за спиной. Зеркало напротив занимало всю стену. Он бежал в нижнем белье, футболке и своих ботинках ручной работы от Джона Лобба, которые на удивление хорошо подходили в качестве кроссовок для бега. Конечно, он выглядел нелепо, но ему было наплевать. Спускаясь в зал, он в этом наряде даже подошёл к стойке регистрации и сказал, что встретил в баре приветливого священника, но забыл его имя. Чернокожая женщина-администратор кивнула и улыбнулась.

— Он не постоялец отеля, но я знаю, кого вы имеете в виду, мистер Холе. Потому что он тоже был здесь и расспрашивал о вас.

— Правда? Когда?

— Вскоре после того, как вы зарегистрировались, точной даты я не помню. Он спросил номер вашей комнаты. Я сказала ему, что мы не разглашаем эту информацию, но что я могу позвонить в ваш номер. Он отказался и ушёл.

— Хм. Он сказал, чего ему надо?

— Нет, кажется, ему было... любопытно. — Последнее слово она произнесла по-английски. И снова улыбнулась. — Люди, как правило, говорят со мной по-английски.

— Но он американец, не так ли?

— Может быть.

Харри прибавил скорость на беговой дорожке. Он сохранял хороший темп. Но достаточно ли хорошо он бежал? Сможет ли он, в конечном итоге, убежать от всего? Всего, что осталось позади? Тех, кто охотился за ним? Интерпол имел доступ к спискам постояльцев каждого отеля в мире, как и любой мало-мальски приличный хакер. Предположим, священник был здесь, чтобы присматривать за ним, предположим, он был тем, кто через два дня, когда истечёт крайний срок, а долг так и не будет выплачен, «позаботится» о Харри. Ну и что? Сборщики долгов не убивают своих должников до тех пор, как исчезнет всякая надежда получить их деньги, и то только в качестве предупреждения другим должникам. И вот теперь Рё был арестован. Есть слюна на соске жертвы. Ты не можешь иметь, чёрт побери, лучших улик для суда, чем эта. Утром три юриста полиции скажут то же самое, деньги переведут, долг будет погашен, и они с Люсиль будут свободны. Так почему же его разум всё ещё бурлил? Может, так происходило, потому что ему казалось, что есть что-то ещё, от чего он пытается убежать, что-то, имеющее отношение к этому делу?

Телефон, который Харри положил в нишу для бутылок на беговой дорожке, зазвонил. Никаких инициалов на экране не появилось, но он узнал номер и ответил.

— Говорите.

В ответ он услышал смех. Затем тихий голос.

— Не могу поверить, Харри, что ты всё ещё употребляешь то же выражение, что и во времена, когда мы работали вместе.

— Хм. Не могу поверить, что ты пользуешься тем же номером.

Микаэль Бельман снова рассмеялся.

— Поздравляю с Рё.

— С чем именно?

— О, и с работой на него, и с его арестом.

— Что ты хочешь, Бельман?

— Сейчас, сейчас. — Он снова рассмеялся тем очаровательным, сердечным смехом, который так эффективно заставлял мужчин и женщин верить в то, что Микаэль Бельман доброжелательный, искренний человек, которому они могут доверять. — Я должен признать, что становишься немного избалованным будучи министром юстиции. Привыкаешь к тому, что обычно у тебя самого мало времени, а не у того человека, с которым ты разговариваешь.

— У меня нет недостатка во времени. Больше нет.

Последовавшая за этим пауза была долгой. Когда Бельман продолжил, сердечность прозвучала чуть более наигранно.

— Я позвонил, чтобы сказать, что мы ценим то, что ты сделал в этом деле, это демонстрирует твою добросовестность. Мы в Рабочей партии заботимся о равенстве перед законом, и именно поэтому я сегодня дал зелёный свет этому аресту. Важно дать понять, что в хорошо работающем государстве, основанном на принципе верховенства закона, нет никаких преимуществ в том, чтобы быть богатым и знаменитым.

— Возможно, как раз наоборот, — сказал Харри.

— Прошу прощения?

— Я не знал, что министр юстиции санкционирует аресты.

— Это не просто какой-то обычный арест, Харри.

— Именно это я и имею в виду. Некоторые из них более важны. И Рабочей партии точно не повредит, если её увидят охотящейся за состоятельным подонком.

— Я хочу сказать, Харри, что это я уговорил Меллинг и Винтера, и они хотят, чтобы ты принял участие в этом ещё неоконченном расследовании. Осталось проделать кое-какую работу, прежде чем мы предъявим обвинения. Теперь, когда твой работодатель арестован, я полагаю, ты остался не у дел. Твой вклад важен для нас, Харри.

Харри замедлил беговую дорожку до скорости пешехода.

— Они хотели бы, чтобы ты был завтра утром на допросе Рё.

«Для тебя важно, чтобы всё выглядело так, будто герой дня в твоей команде», — подумал Харри.

— Ну, что ты на это скажешь?

Харри обдумал услышанное. Почувствовал неприязнь и недоверие, которые всегда вызывал в нём Бельман.

— Хм. Я буду там.

— Хорошо. Братт будет держать тебя в курсе событий. Мне нужно бежать. Спокойной ночи.

Харри бегал ещё час. Когда он понял, что ему не удастся убежать от того, что его беспокоило, он сел в одно из кресел, позволяя поту просачиваться сквозь чехол подушки, и позвонил Александре.

— Ты скучал по мне? — проворковала она.

— Мм... Тот клуб, «Вторники»...

— Да?

— Каждый вторник у них были вечеринки. Разве твой друг не говорил о том, что «Вилла Данте» не изменяет традициям?