Желтые ромашки

НОЛЬ ОДИН

Не доводилось ли вам видеть, как горит дровяной склад? Нет? А вот Линас с Валентинасом видели. В то воскресное утро всех ребят нашей улицы разбудил непривычный гул.

— Пожар! Эй, слышите? Пожар!.. — Кричал кто-то на лестнице, стуча в двери квартир.

Пробормотав что-то сквозь сон, Линас натянул на голову одеяло и снова погрузился в царство снов. У ног его опять звонко плескалась вода, поблескивали серебристые рыбки. Линас ловил их в пригоршни и относил в ямку на прибрежном песке. И как же замечательно они ловились! Штук сто, если не больше, мальков, взбаламучивая воду, мельтешили в ямке.

— Дровяной склад горит… — снова послышался тот же тревожный голос.

И тут все пропало: и река, и ямка в песке, и рыбки…

Дровяной склад? Вед он совсем близко, сразу за углом. Склад — это большое пространство, огороженное высоким забором из досок. Все лето с утра до ночи громыхают в воротах склада грузовики с прицепами. Везут дрова. Их там сколько навалено, что, когда проходишь мимо, пахнет смолой, как в сосновом лесу. Только к весне склад пустеет. Как говорит наш дворник дядя Лауринас, с декабря до апреля весь склад через трубы вылетает. И в самом деле: за зиму горожане, у кого еще нет парового отопления, все дрова раскупают.

Но почему он сейчас должен гореть?

Линас приподнялся, хотел осмотреться в комнате, но тут же зажмурился: электрический свет бил прямо в глаза. Медленно приоткрыл он один, потом и другой глаз и увидел, что кровать Валентинаса уже пуста. Тут уж мигом расчухался: отбросил в сторону одеяло, слез с кровати и, подобрав длинную ночную рубашку, потопал в кухню.

У открытого окна стояла мама и придерживала забравшегося на табуретку Валентинаса. Оба смотрели на затянутый клубами дыма край неба. Самого пожара отсюда не было видно — его заслоняли сараи и соседние дома. Но слышались взволнованные голоса, треск горящих бревен и гудение пламени.

— Пошли посмотрим, мама! — охваченный какой-то странной дрожью, уже в который раз просил Валентинас.

— И я, и я тоже хочу! — вцепился в мамину руку Линас.

Мама не стала спорить. Она никогда не спорит, если сильно взволнована. Молча помогла Линасу одеться, накинула на него пальтишко, подала Валентинасу шапку, заперла двери, и все трое спустились на улицу.

Облако густого дыма окутывало весь квартал. Языки пламени плясали на штабелях бревен, расползаясь по ним все шире и шире. Раскаленный воздух, вздымая хлопья пепла, дрожал, словно прозрачный студень.

— Хорошо еще, ветра нет, — сказал мужчина в рабочем комбинезоне, обгоняя женщину с детьми. — А то огонь тут таких бед натворил бы!

По крышам нескольких соседних со складом домов уже бегали, громыхая жестью, люди с ведрами, поливали чердаки и стены водой.

— А наш дом не загорится? — забеспокоился вдруг Валентинас.

— А наш?.. — Линас не успел договорить. Из-за угла, надсадно воя сиреной, выскочила красная пожарная машина. Следом за ней — вторая, третья, четвертая!.. На приступочках машин в полной готовности стояли пожарники в блестящих медных касках подпоясанные широкими брезентовыми ремнями.

Линас, Валентинас и их мама остановились неподалеку от перекрестка, где все росла и росла толпа зевак. Пожарники уже проломили в нескольких местах забор склада и тянули туда шланги. Вскоре затарахтели насосы и мощные струи воды ударили прямо в огонь. Линас, вздрагивая, прижимался к маме и во все глаза, с ужасом смотрел на грозные языки пламени. Огонь словно не на жизнь, а на смерть бился с водой: то припадал под струями, то вновь вставал дыбом или, вильнув в сторону, вспыхивал там с новой силой. Но водяные струи и тут находили его. Пожарники в касках, вооруженные баграми и топориками на длинных рукоятках, все ближе продвигались к бушующему огню, лезли в самое пекло, растаскивали горящие бревна и все поливали и поливали их из брандспойтов. Вода шипела, поднимался пар, огню волей-неволей приходилось сдаваться. Злобно пыхтя, окутываясь клубами дыма, он медленно угасал, словно впитываясь в обуглившиеся головешки.

— Ну, как, мужичок, не страшно? — проходя мимо, спросил у Линаса пожилой пожарник и, сдвинув на затылок медную каску, смахнул со лба пот. Лицо и руки у него были в черных пятнах, измазанная пеплом и грязью одежда пахла дымом.

Линас хотел ответить, что теперь уже не очень страшно, но заговоривший с ним пожарник был уже далеко. Он и несколько его товарищей скатывали ненужные больше шланги.

Вот пожар и кончился. Любопытные постепенно расходились, высказывая разные предположения о причине пожара. Может, неосторожный курильщик бросил непогашенный окурок, а может, виноваты мальчишки, баловавшиеся со спичками, а то и чья-то злая рука… Пожарные машины одна за другой возвращались в свои гаражи. Рабочие склада, тоже прибежавшие на пожар, понемногу растаскивали обгоревшие бревна и подсчитывали причиненные огнем убытки…

Через полчаса уже в нескольких дворах ребята играли в пожарников.

И в нашем дворе тоже собирались «тушить пожар». Договорились, что «гореть» будет сарайчик, стоявший в углу двора: влезть на его крышу легко — рядом со стенкой сарайчика высокая поленица дров, да и водопроводный кран совсем близко. Оставалось лишь выбрать начальника пожарной команды и, конечно, водителя пожарной машины. Одни предлагали в начальники Римаса, другие — Валентинаса. Линас сам себя предложил.

— Мал ты еще, — отбрил самозванца Валентинас. — Тебе и на крышу не забраться.

— Подсаживай еще потом этого начальника, — поддакнул Римас.

— Ну и что? — нисколько не смутился Линас. — С вами-то настоящий пожарник не разговаривал, а со мной разговаривал!

— Подумаешь, разговаривал! Разве это разговор? Спросил, не боишься ли пожара, и все.

— А вас и вовсе ни о чем не спрашивал, — не сдавался Линас.

Начальником выбрали Римаса. Своим заместителем он назначил Валентинаса. А Линаса — водителем пожарной машины. Другие малыши остались «рядовыми». И тут во дворе поднялся такой шум, что даже голуби поднялись с крыши и долго кружили над двором, не решаясь опуститься обратно. Все сели на машину — старую колоду около сарая — ревела сирена, «пожарники» приехали, бросились к горящему «объекту», из крана ударила струя воды. На крыше сарайчика с длинными жердями в руках топтались оба «начальника», а малыши плескались в воде, перекладывали с места на место дрова, послушно выполняя указания начальства. Распахнулось несколько окон, в них замелькали удивленные лица матерей, а в дверях дворницкой показалась белая рубашка дяди Лауринаса.

— Да уйметесь вы наконец, сорванцы? — попытался поначалу миролюбиво прекратить этот тарарам дворник. Однако, разглядев, что по всему двору течет из колонки ручей, что ребята развалили дрова, что прыгают по крыше сарайчика, он не на шутку рассердился: — Вот выпорю я вас, негодники, тогда будете знать, как без толку воду лить! И матерям вашим все расскажу!

Тут уж, конечно, стало не до игры. Ребята тихонько слезли с крыши и разбрелись кто куда. Только Линас поездил еще минутку на «пожарной машине», но потом и он вышел за ворота. На улице ему встретилась Бируте. Она везла в плетеной колясочке новую куклу, которую мама недавно привезла ей из Москвы. Увидев, что кукла умеет закрывать и открывать глаза, Линас тут же забыл про пожар. Только на следующий день, да и потом время от времени хвастался: «А со мною настоящий пожарник разговаривал!»

Прошло несколько дней. Все уже позабыли и о пожаре, и о пожарниках. Но в один прекрасный вечер папа с мамой ушли в театр. Соседская бабушка, которую родители попросили присмотреть за детьми, вязала на кухне носки.

Валентинас с таинственным видом подкрался к телефону. Снял трубку, и в аппарате коротенько звякнуло. Этот звук уловило чуткое ухо Линаса. Когда папа или мама были дома, никто не позволял им и притрагиваться к аппарату, но сейчас… Линас осторожненько приблизился к двери гостиной и глянул в замочную скважину. Ну, конечно! Валентинас уже прижал трубку к уху и поспешно крутил диск с цифрами.

— А я скажу! А я скажу! — внезапно распахнув дверь, затанцевал Линас. — Ух и попадет тебе! Так попадет…

Валентинас растерялся, собрался было положить трубку обратно на рычаг, но не положил, а сделал попытку прийти к какому-то соглашению с братом:

— Ну и говори, если тебе не нужен пластилин…

— Пластилин? — Глаза Линаса засверкали. — Дашь? А когда?

Валентинас тут же укорил себя за легкомысленно вырвавшееся слово и предложил вместо пластилина пустой тюбик от зубной пасты. Однако Линас на такую замену не пошел.

— Ну ладно, ладно!.. — неохотно сказал Валентинас и набрал номер 100. Папа часто набирал этот номер по утрам, перед тем как уйти на работу. И теперь в трубке прозвучал спокойный голос, сообщивший: «Двадцать часов сорок минут». А потом раздались короткие гудки: «Пи-пи-пи…» Валентинас помедлил, снова набрал тот же номер, и снова тот же спокойный, равнодушный голос доложил: «Двадцать часов сорок одна минута». Слушать одно и то же скоро надоело, однако Валентинас не знал, какой еще номер можно набрать. Покрутил диск наобум, но никто не отзывался, только время от времени раздавались короткие гудки: «Пи-пи-пи…» Он вновь поинтересовался, сколько времени, и снова ему ответил тот же самый голос. Казалось, что это единственный живой человек у телефона.

Потом Валентинас придумал набирать номера попеременно с обоих концов диска. Ноль, один…

Вдруг в трубке что-то щелкнуло, и послышался четкий мужской голос:

— Пожарная охрана слушает!

Лицо Валентинаса вытянулось, глаза округлились, стали похожи на синие пуговицы его курточки. Он не решался ни ответить, ни положить трубку.

— Алло! Пожарная охрана слушает! — еще раз повторил тот же голос и подул в трубку. — Алло! Алло!..

Наконец, как спасение, раздались короткие гудки: «Пи-пи-пи…» Видимо, кто-то на том конце провода положил трубку. Будто не своей рукой опустил трубку и Валентинас.

— Что там было? — забеспокоился Линас. — Я тоже хочу туда позвонить!

— Дурак! Пожарная охрана ответила, — оттолкнул руку брата Валентинас.

— Пожарники? — Линас отступил на несколько шагов. — Значит, ты позвонил пожарным, и они сейчас приедут?

— Не приедут. Я же не ответил, — возразил Валентинас. — Откуда они знают, кто звонил?

Однако последние слова он произнес не слишком уверенно. А вдруг могут узнать?

Настроение было испорчено. Валентинас потребовал от брата, чтобы тот никому не проболтался, что они звонили по телефону, и главное — попали в пожарную охрану. Тот обещал, и оба отправились спать. Линас заснул сразу, а Валентинас еще долго вертелся с боку на бок, вслушиваясь в шум проезжающих мимо машин, но сон наконец сморил и его. И приснилось Валентинасу, что приехала пожарная машина. Только почему-то не с воем сирены, как на том пожаре, а резко звеня колокольчиком. Валентинас вздрогнул и проснулся. Оказалось, что это вернулись из театра и звонили у дверей папа с мамой. Перед тем как снова заснуть, Валентинас еще слышал, что мама благодарила соседку: «Спасибо вам, присмотрели за моими сорванцами». Бабушка в ответ сказала, что мальчики вели себя хорошо, даже без напоминания спать улеглись…