Посылка из Полежаева

Чили, Чили, мы всегда с тобой.

Мы тебе помочь готовы.

Если ты идёшь в неравный бой.

Мы, пионеры Белоруссии,

Пионеров Чили готовы закрыть собой.

Тишку насторожила предпоследняя строчка.

— А при чём тут Белоруссия-то? — спросил он. — Ведь мы не в Белоруссии живём…

— Ну, как ты не понимаешь? — передёрнула плечами Люська. — Надо, чтобы Луис Корвалан знал, что за него все республики… — Она стремительно перелистала тетрадь и объявила: — Я ещё и от Грузии напишу, и от Украины…

— А от Полежаева? — виноватясь, робко поинтересовался Тишка.

— Да ты что, Тишка? — изумилась она его вопросу. — Полежаево — деревня, его и не знает никто. Надо от республик, от городов… от стран…

Может, Люська и права, но если бы Тишка умел слагать стихи, он обязательно сложил бы от Полежаева. От деревень тоже надо писать. Пускай каждый от своей и пишет. Зря всё-таки Люська сделала от Белоруссии, там бы и от Полежаева получилось:

Мы, пионеры Полежаева,

Пионеров Чили готовы закрыть собой…

— Ну, чего задумался? — растормошила его Люська. — Ещё прочитать?

— Прочитай, — согласился Тишка.

— Это называется «Хунте». — Она снова откашлялась и подняла тетрадь перед глазами:

Не понять нам, враги народа,

Что такое мир и свобода,

Вам лишь деньги нужны — богатства,

Не понять вам дружбы и братства.

Люська бросила на Тихона мимолётный взгляд и, конечно же, прочитала в его глазах восхищение. Она встрепенулась, и голос её стал еще звонче:

Совесть в тюрьмы вам не упрятать,

И за всё вам придёт расплата.

Не спастись вам от гнева народа —

За себя постоит свобода.

Не спасут вас даже богатства —

Не подкупишь дружбы и братства.

Она торжествующе положила тетрадь на стол.

— Нравится? Ну, переписывай это… Надо, чтобы твоя рука была, а то Мария Прокопьевна догадается.

— Что ты, Люся! Я не буду, я сам…

— Да ведь сам не напишешь, — невозмутимо возразила Люська. — Надо талант иметь.

— Я… Я…

Слова вязли у Тишки в горле: конечно, так, как она, ему не написать и в десятом классе. Это Тишка понимал и сам. Но присваивать чужое он не намерен.

— Ты мне только географию дай, — вспомнил он, наконец, то, зачем пришёл, и облегчённо вздохнул, — а заметку уж я один… уж потом…

— Было бы предложено, — сказала Люська и обидчиво захлопнула тетрадь.

Тишка ещё раз прочитал на обложке:

Стихи про Луиса Корвалана и Чили

Писала Люся Киселёва, ученица 3-го класса

Полежаевской восьмилетней школы.

Ничего не скажешь… У человека — та-а-ла-ант…

34

Тишка не мог взять в толк, как в Зинкиной географии искать Чили. Первым делом он заглянул в оглавление, но там эта страна ни одним словом не упомянута. Соединённые Штаты Америки есть, Япония есть, Франция есть, социалистические страны есть, а Чили-то, самого нужного государства, и нет. На внутренней стороне обложки — и в конце учебника, и в начале — помещены схемы крупнейших городов мира. И хоть названия улиц не обозначены, а разобраться можно, куда как пройти. Но ведь города-то даны какие — Будапешт, Прага, Гавана, Нью-Йорк, Токио, Париж, Каир, Бомбей, какой-то Буэнос-Айрес. А столицы Чили Сантьяго — нет. Вот, как назло, и учебник-то такой составили. Неизвестный город Буэнос-Айрес нарисовали, как будто кто-то туда бежать соберётся — он не поймёшь где и расположен, — а чилийскую столицу не поместили. Учёные-то географы о чём думали? Тишка даже и знать не знает, на берегу какого моря Буэнос-Айрес стоит. Там, на схеме, где верхний угол закрашен голубой краской, что должно обозначать какое-то водное пространство, написано, правда, — «Ла-Плат», но Тишка такого моря не слыхивал. И океана такого нет тоже — это ему совершенно точно известно.

Но чего скрывать, Тишка и о Сантьяго не знал, на каком оно берегу. В учебник по географии вшита политическая карта мира — уж на ней-то и Чили есть, но Тишка недоумевал, где тут Чили искать. Туда-сюда пальцем ткнул, прочитал все названия и крупным и мелким шрифтом выдавленные, бесполезно.

Взмок весь от пота, язык, как собака, высунул, глаза от напряжения заслезил, а не нашёл.

— Люська, ты не знаешь ли, где тут Чили?

Люська — тык-мык — тоже как корова на льду…

— Мы этого не проходили, — ещё и оправдываться начала. Уж молчала бы лучше, а то лишний раз подчеркнула, что, кроме вызубренного в школе, и знать ничего не хочет. — Тиш, а зачем тебе на карте Чили искать? — встрепенулась Люська, косички забросила за спину, приосанилась: полюбуйтесь на неё, какая сообразительная. — Ты не про географическое положение Чили рассказывай, а про то, как мы, советские школьники, переживаем за Корвалана, как мы ждём, когда его освободят из застенков.

Люська даже интонацию Марии Прокопьевны переняла говорила «с чувством, с толком, с расстановкой».

— Ну, если ты стихов не берёшь… Хочешь, я тебе напишу начало? — она вырвала из тетради листок, схватила ручку и взгромоздилась на подвинутый к столу стул. — Ну, как назовём твою заметку? «Свободу Корвалану!» Неплохо? По-моему, то, что надо…

— Люська, — упавшим голосом остановил её Тишка. — А у твоей сестры нет прошлогоднего учебника?

— Какого прошлогоднего? — не сразу поняла она.

— Ну, она же в девятом классе второй год…

— Ну и что?

— Может, у неё старые учебники сохранились?

— А она по ним и учится.

Тогда понятно… Пожалели денег купить новую географию. А уж в новой-то — непременно! — написано и про Чили. Шкаф книжный приобрели, а на новый учебник не раскошелились…

— Придётся вашей Зинке и третий год в девятом классе сидеть, — мрачно заключил Тишка.

— Это почему же?

— Да вы что? С луны, что ли, свалились? Вы разве не знаете: учебники меняются каждый год. Ой, нахватает Зинка двоек и нынче.

Люська обиделась за сестру.

У неё, если хочешь знать, нынче чуть не сплошные пятёрки… А на второй год её оставляли в девятом классе не потому, что она двоечница, а потому, что она зимой долго болела — четыре месяца лежала в больнице и догнать своих не успела. Она, если хочешь знать, способная, как и я.

Тишка смутился:

— Я же не про неё говорю, я про учебники. Я вон у нашего Славки какой учебник для третьего класса ни возьму — всё не так, как у нас с тобой. Учи по нему, так из двоек не выберешься…

— Сравнил тоже. Ваш Славка в третьем классе когда учился? То-то и оно, что три года назад. А у Зины всего один год прошёл.

Ну, с учебниками, слава богу, разобрались, какие годны, а какие устарели. Но Тишка, хоть и уступил Люське, был уверен, что уж в новой-то географии — нет сомнений! — и схема Сантьяго помещена и про Чили расподробнейшим образом всё рассказано.

А в этой, в прошлогодней, что? Ни одного словечка о самой важной стране. Уж на что Люська копуша, а и она перелистала весь учебник — ничего не нашла.

Не заявись в это время Люськина сестра Зинка, так бы и остался Тишка ни с чем.

Зинка перевалилась через порог, напустив в избу морозу. Волосы и брови у неё заиндевели, щёки пылали огнём.

Люська, видно, побаивалась старшей сестры: вытянула у Тишки из-под носа учебник географии, спрятала его за спиной и — бочком, бочком — двинулась к книжному шкафу. Зинка разгадала её манёвр.

— Вы чего это в моих учебниках роетесь? — грозно остановила она сестру.

У Люськи и руки опустились. Но разве её с наскоку возьмёшь — затараторила как сорока:

— Зина, мы не роемся. Мы учебник географии твой смотрели… Мария Прокопьевна заставила его, — она кивнула на Тишку, — заметку в стенгазету писать про страну Чили, а мне поручила ему помогать, потому что у меня хорошо получается…

Конечно, не забыла и себя похвалить. Как же, вокруг неё весь земной шар крутится. Тишка ухмыльнулся, ладясь идти домой и проклиная себя за то, что связался с этой трещоткой.

Кроме неприятностей и унижения, от общения с Люськой ничего не получишь. Всякий раз расстаёшься с ней, словно оплёванный.

— Ну, и чего же вы почерпнули из моего учебника про страну Чили? — полюбопытствовала Зинка.

— А ничего, Зина, нет, — огорчённо вздохнула Люська. — Даже на карту почему-то эту страну не нанесли.

Зинка, не успев раздеться, прошла к столу.

— Значит, искать не умеете. — Она открыла учебник географии на той странице, где помещена политическая карта мира, и сразу же потянулась пальцем к Южной Америке. — Вот она, ваша Чили… — Зинка показала узенькую жёлтую полоску, до того тонкую, что в иных местах она прерывалась. И слепо, сверху вниз, по ней и вправду было написано: «Чили». И кружочек, обозначающий город Сантьяго, есть: сам кружочек на жёлтом фоне посажен — в Чили, а слово «Сантьяго» уже написано на чужой территории, на зелёном наплыве. И рядом, на зелёном же наплыве, под Сантьяго почти, Тишка увидел знакомое название — Буэнос-Айрес. Так вон оно что — это, выходит, столица страны Аргентины. И, судя по карте, ехать в Чили придётся, скорее всего, через неё.

А ехать туда не всё равно как. Хорошо, что он решился на самолёт. А то бы…

Ведь это ж только сказать: весь Атлантический океан пересекать пришлось бы. Не железной дорогой, а пароходом, выходит… Да-а… И даже если брать по прямой, то и до Атлантического океана дорога не близкая: всю нашу страну с севера на юг проехать (Тишка вспомнил слова заведующей почтой Марии Флегонтовны, что посылка до Крыма идёт три дня — значит, сам Тишка, в лучшем случае, только за двое суток добрался бы дотуда), потом надо было бы переплыть Чёрное море, потом Средиземное, потом с северо-востока на юго-запад пересечь Африку — только тогда к океану выйдешь.

Это ж сколько дней пришлось бы потратить, пока попадёшь в Чили? Нет! Только самолетом! Самолётом, конечно, сложнее, при первой же проверке могут найти. Одна надежда на лётчиков — с ними в сговор вступить…

Зинка тем временем отыскала в учебнике те страницы, где написано про Чили. Оказывается, надо было смотреть главу «Страны Латинской Америки».

Но и тут всё равно не разбежишься. В трёх-четырех местах упомянута Чили всего. То, что там из всей Латинской Америки наиболее высок удельный вес пролетариата (это хорошо, пролетариат может против Пиночета поднять революцию!), то, что в чилийских горах Андах расположены высокогорные пастбища, то, что в этой стране добывают медную руду и селитру.

Да, с такой информацией к побегу не подготовишься. Придётся, как и раньше, действовать наугад, вслепую.

Люська увидела, что Тишка вконец расстроился.

— Да ты не горюй, — она попыталась расшевелить его. — Я тебе помогу. Мы с тобой и без географии обойдёмся… Значит, так… — Она села за стол и обернулась к Тишке: — Иди сюда!

Ещё чего? Что он… не знает, что все невзгоды от женщин? За один сегодняшний день две неудачи пришлось пережить, а Люська предлагает ему и третью…