Чекисты, оккультисты и Шамбала

4. Тайны лучистой энергии

Наряду с литературными занятиями Барченко в 1910–1911 гг. делал и первые самостоятельные шаги в науке. Круг его интересов был необычайно широк и охватывал все стороны естествознания как совокупности наук о природе — материи, человеке, вселенной. Есть, однако, одна тема, которой Александр Васильевич уделял особо пристальное внимание. Это природная «энергетика» — разнообразные виды «лучистой энергии», имеющие первостепенное значение для жизни человека. Свое понимание «энергетической проблемы» Барченко обстоятельно изложил в очерке «Душа Природы». Начинался он с рассказа о роли солнечного светила — источника жизни на Земле, но, возможно, также и на других планетах, например на Марсе. Далее Барченко сообщал читателям ряд сведений, которые, очевидно, почерпнул из научно-популярных публикаций тех лет, — о присутствии растительности на Красной планете, о выпадении и таянии там снегов и, конечно же, о загадочных марсианских каналах. Все это позволяло ему высказать предположение, что на Марсе обитают «существа, по разуму не только не уступающие людям, но, вероятно, далеко их превосходящие»[84]. Столь же уверенно говорил он и о существовании эфира — «тончайшей, наполняющей вселенную среды». «Ученые пришли к заключению, что вся вселенная наполнена веществом, настолько тонким, что оно свободно проникает в промежутки между малейшими составными частицами всех видимых предметов, свободно проникая насквозь небесные тела со всем, что на них находится». При помощи этой среды солнце сообщает планетам «запасы жизненных сил, которых оно является очагом». (Понятие «эфира», не вызывавшее возражений во времена Барченко, было затем отвергнуто Эйнштейном, но в конце XX столетия оно вновь вернулось к нам в концепции космического вакуума, наполненного виртуальными энергиями огромнейших, еще не познанных человеком мощностей.) В то же время процессы, идущие в недрах Солнца — «этой ослепительной Душе природы, — чудовищные взрывы и вихри, тотчас отражаются на электромагнитном состоянии Земли. Стрелки магнитных приборов мечутся, как безумные, вспыхивают северные сияния… Доходит до того, что телеграфы отказываются работать и трамваи двигаться… Кто знает, не установит ли когда-нибудь наука связи между такими колебаниями (напряжения солнечной деятельности) и крупными событиями общественной жизни?»[85]. Примечательно, что слова эти были сказаны начинающим ученым задолго до того, как А. Л. Чижевский создал свое учение о влиянии солнечной активности на земную биосферу.

В статье Барченко рассматривались и другие виды «лучистой энергии» — свет, звук, теплота, электричество. Но особенно подробно он останавливается на двух ее новых видах, совсем недавно обнаруженных наукой, — радиоактивном излучении и загадочных «N-лучах». Открытие в 1898 г. супругами Кюри радия — первого радиоактивного элемента — имело огромное научное значение. О возможностях практического применения лучей радия в биологии, медицине и сельском хозяйстве в то время много говорили и писали. Разумеется, Барченко в своей статье не мог обойти молчанием столь животрепещущую тему:

«Взоры ученого мира обращены в данную минуту на радий. Вычислили, что способности работы, скопленной в щепотке радия, достаточно для того, чтобы товарный поезд в сорок вагонов обежал вокруг Земли больше четырех раз, для чего нужно сжечь по крайней мере 170 тысяч пудов каменного угля. Но сумей-ка запустить такой поезд радием вместо угля…»[86].

Использование энергии радия (радиоактивности) глубоко волнует Барченко, хотя для него этот вопрос является лишь частью более крупной проблемы — «как уловить и подчинить себе рассеянную всюду в пространстве энергию», — ибо разгадка этой тайны сможет «открыть человечеству рай на земле».

Немалое место в статье отводилось и рассказу об открытых французом Блондло (Blondlot) «N-лучах» как особой разновидности психофизической энергии, излучаемой человеческим мозгом. Исследования французских ученых Шарпантье и Андрэ показали, что практически любая мозговая деятельность человека сопровождается обильным излучением «N». Загадочные «мозговые лучи» — энергия «пси», как бы мы сказали сегодня, — заинтересовали Барченко прежде всего потому, что они, как оказалось, имеют непосредственное отношение к передаче мысли на расстоянии. Изучением этого явления в начале 1900-х активно занимались ученые как на Западе, так и в России (среди последних следует в первую очередь назвать В.М. Бехтерева, И.Р. Тарханова, Н.Г. Котика и А.А. Певницкого). Правда, им не удалось прийти к каким-либо однозначным выводам. Так, Н.Г. Котик считал возможной передачу мыслей непосредственно от одного человека к другому при помощи лучей Блондло, в то время как В.М. Бехтерев относился к существованию N-лучей довольно скептически, тем более что опыты над лучами, проведенные в его лаборатории М.П. Никитиным, дали отрицательные результаты[87]. Хорошо знакомый с работами западных и отечественных психологов, Барченко в 1910 г. ставит собственные эксперименты, несколько усовершенствовав «способ исследования», как он отмечает в своей статье, и добивается «весьма интересных результатов»[88]. При этом, однако, он дает понять читателю, что было бы неверным считать N-лучи «исключительным двигателем мысли» — «смотреть на „N“ как на самые мысли нельзя, но нельзя также отрицать их тесной связи с последними»[89].

В конце статьи, размышляя над важностью открытий в области «лучистой энергии», которые дают науке «средство добиться разгадки здесь, на земле, из чего и как произошел мир», Барченко неожиданно возвращается к вдохновляющей его идее о том, что Древнему миру были известны многие тайны природы, еще не познанные современным человеком. «Существует предание, что человечество уже переживало сотни тысяч лет назад степень культуры не ниже нашей. Остатки этой культуры передаются из поколения в поколение тайными обществами. Алхимия — химия угасшей культуры»[90].

В уже упоминавшейся нами краткой автобиографической записке А.В. Барченко вскользь упоминает свою работу в этот период (до начала войны в 1914 г.) в каких-то «частных лабораториях»[91]. По-видимому, речь идет о его опытах с «N-лучами», но с кем из ученых-психологов он сотрудничал в это время — нам неизвестно. Можно лишь предположить, памятуя о работе А.С. Кривцова в Психоневрологическом институте, что это были лаборатории кого-то из сотрудников В.М. Бехтерева, ставивших эксперименты «по передаче мыслей». Может быть, одним из них был психиатр В.Ф. Чиж, знакомый Барченко по Юрьевскому университету, где Чиж возглавлял кафедру нервных и душевных болезней и изредка читал студентам лекции о гипнотизме и внушении?

В последующие годы появились новые статьи Барченко, продолжившие обсуждение наиболее волнующих его тем: «Загадки жизни», «Передача мыслей на расстоянии», «Гипноз животных». «В различных популярно-научных столичных и провинциальных изданиях я все время работал как популяризатор по вопросам естествознания, преимущественно биологии и географии», — скажет он впоследствии о себе[92]. Барченко в это время уже был женат вторично, жену звали Лопач Наталья Варфоломеевна. Чтобы прокормить семью, ему приходилось много трудиться — писать художественные вещи, а также популярные очерки и статьи — не только научного характера, но и «на злобу дня» — на спортивные и бытовые темы. Одновременно Барченко усиленно занимался самообразованием — много читал по самым разным дисциплинам в поисках ответа на те самые вопросы, которые ставил перед читателями в своих научно-популярных статьях.