Графиня д'Эскарбанья

Мольер Жан-Батист
Графиня д'Эскарбанья

Мольер

Графиня Д'Эскарбанья

Мольер. Полное собрание сочинений в одном томе. / Пер. с фр.-- М.: "Издательство АЛЬФА-КНИГА", 2009. (Полное собрание в одном томе).

Перевод Н. Минского

Действующие лица

Графиня д'Эскарбанья.

Граф -- сын графини д'Эскарбанья.

Виконт -- возлюбленный Юлии.

Юлия -- возлюбленная виконта.

Тибодье -- советник, возлюбленный графини.

Гарпен -- сборщик податей, другой возлюбленный графини.

Бобине -- наставник графа.

Андре -- служанка графини.

Жанно -- лакей Тибодье.

Крике -- лакей графини.

Действие происходит в Ангулеме.

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Юлия и виконт.

Виконт. Неожиданность какая! Вы уже здесь?

Юлия. Да. Вам должно быть стыдно, Клеант! Чувство чести не очень-то позволяет возлюбленному являться на свидание последним... Виконт. Я был бы здесь уже час тому назад, если бы на свете не водились докучные люди... По дороге я был остановлен одним старым светским болтуном, справлявшимся у меня о придворных новостях, чтобы, пользуясь случаем, сообщить мне самые необычайные вести, какие только можно себе представить! Вы знаете, каким бичом являются в маленьких городах эти великие вестовщики, вечно ищущие случая распространять собранные ими повсюду россказни. Этот господин прежде всего показал мне два листа бумаги, исписанные до полей кучей вздора, который, по его словам, получен им из самого верного источника. Затем в качестве любопытнейшего материала он под великим секретом угостил меня утомительным чтением всех злых шуток голландской газеты, взгляды которой он разделяет. Он уверял, что Франция разбита в пух и прах пером этого писаки и что остроумия достаточно, для того чтобы расстроить все наши войска... Тут он зарылся с головой в рассуждения о министерстве, которого все недостатки ему известны, и я боялся, что он никогда не кончит... Поверить ему, так все тайные дела кабинета ему больше открыты, чем тем, кто их совершает! Вся политика государства видна ему насквозь... Она не может сделать шага, без того чтобы он не проник во все ее намерения... Он обнажает перед нами все тайные пружины событий, раскрывает дальнозоркие виды наших соседей -- словом, раскладывает и перебирает, по своей фантазии, все дела Европы. Впрочем, глубокомыслие его простирается и на Азию и на Африку, и он осведомлен обо всем, что творится в верховном совете пресвитера Иоанна и Великого Могола...

Юлия. Вы украшаете свое извинение как только можете, для того чтобы сделать его приятным и чтобы легче было принять его...

Виконт. Я сообщаю вам, прекрасная Юлия, истинную причину моего опоздания... Если бы я хотел привести извинения любезного свойства, я бы сказал вам, что свидание, назначенное вами, оправдывает мою неаккуратность, за которую вы меня упрекаете; что, заставляя меня притворяться возлюбленным хозяйки этого дома, вы этим самим внушили мне страх явиться сюда первым; что, согласившись на это притворство с единственной целью доставить вам удовольствие, я вправе желать, чтобы мне приходилось притворяться лишь на глазах той, кого я этим развлекаю; что я избегаю оставаться наедине с этой смешной графиней, которую вы мне навязали, -- словом, что, являясь сюда только ради вас, я имею все основания ждать того, чтобы вы здесь были первая...

Юлия. Нам всем известно, что у вас всегда довольно ума, чтобы раскрасить в яркие цвета всякий свой промах... Однако, если бы вы пришли получасом раньше, мы воспользовались бы всеми этими минутами, так как, придя сюда, я узнала, что графиня недавно вышла из дома. Я не сомневаюсь, что она пошла хвастать по городу комедией, которую вы устраиваете для меня, притворясь, что делаете это для нее...

Виконт. Но, говоря серьезно, когда же, сударыня, вы положите конец этому насилию и позволите мне не платить дорогой ценой за счастье видеть вас?..

Юлия. Когда наши родные придут к соглашению, на что я и надеяться не смею... Вы знаете так же хорошо, как я, что распря, существующая между нашими семьями, не позволяет нам видеться в другом месте и что мои братья, равно как ваш отец, настолько неблагоразумны, что не могут примириться с мыслью о нашем союзе...

Виконт. Но почему не делать нам лучшее употребление из свиданий, которые мы крадем у их вражды?.. Зачем заставлять меня терять на глупое притворство драгоценные минуты, которые я провожу подле вас?..

Юлия. Затем, чтобы вернее скрыть нашу любовь, к тому же, если сказать вам всю правду, это притворство, о котором вы говорите, доставляет мне приятное зрелище, и я не уверена, окажется ли более забавным другое зрелище, которое вы нам сегодня готовите... Наша графиня д'Эскарбанья, с ее вечным старанием казаться светской женщиной, могла бы быть живьем перенесена на подмостки. Ее маленькое путешествие из Ангулема в Париж придало ей совершенство, которого она прежде была лишена. Близость к атмосфере придворной жизни обогатила ее комизм новыми деталями, и глупость ее с каждым днем распускается все более пышным цветом...

Виконт. Да, но вы забываете, что эта игра, забавляющая вас, терзает мое сердце и что трудно бывает долго притворяться влюбленным, когда душа охвачена такою могучей, истинной страстью, какую я питаю к вам! С вашей стороны, прекрасная Юлия, жестоко требовать, чтобы я тратил на забаву время, которое мог бы употребить на то, чтобы объяснить вам всю пылкость моей любви! Еще сегодня ночью я сочинил на эту тему несколько стихов и не могу удержаться, чтобы не прочесть их вам, даже без вашей о том просьбы, ибо порок, неразлучный со званием поэта, это зуд читать вслух свои произведения...

Ты слишком долго длишь, Ирида, казнь мою...

Вы видите, что имя Ирида поставлено вместо Юлии...

Ты слишком долго длишь, Ирида, казнь мою!..

Твоих желаний раб, в душе на них пеняю

За то, что должен я молчать, когда люблю,

И про любовь твердить, когда любви не знаю...

Ужели зрелищем своих притворных мук

Я веселю твой взор, столь искренно любимый?..

Доныне я страдал, лишь красотой томимый,

Для прихоти твоей страдать твой должен друг!..

Нет, не по силам мне мучение двойное!

Молчанье жгучее, признанье ледяное

Огнем и холодом равно терзают грудь...

Любовь царит в душе, и ложь властна над нею.

И если не спасешь меня ты как-нибудь,

От правды я сгорю, от лжи окоченею!..

Юлия. Вам, я вижу, приятно делать вид, что с вами обращаются хуже, чем это на самом деле... Но такова вольность господ поэтов, заставляющая их лгать с веселым сердцем и приписывать своим возлюбленным жестокость, которой у них нет, -- и все это затем, чтобы ярче выразить пришедшую им в голову мысль... Однако я буду рада, если вы спишете для меня эти стихи...

Виконт. Довольно того, что я читал их вам, -- на этом я остановлюсь... Простительно иногда быть настолько безумным, чтобы сочинять стихи, но непростительно желать, чтобы их все знали!

Юлия. Напрасно вы прячетесь за ложной скромностью! В свете знают о ваших талантах, и я не вижу причины, почему бы вам скрывать свои стихи...

Виконт. О боже! Об этом, сударыня, следует говорить с большой оглядкой! Небезопасно прослыть в свете талантливым человеком... В этом кроется тень чего-то смешного, и у нас есть друзья, пример которых должен сделать нас осторожными...

Юлия. О боже! Говорите, Клеант, что хотите, но при всем том я отлично вижу, что вы умираете от желания дать мне свои стихи, и я бы вас огорчила, если бы сделала вид, что не интересуюсь ими...

Виконт. Я, сударыня?.. Вы смеетесь надо мною! Я далеко не настолько поэт, как вы думаете, чтобы... Но вот идет ваша графиня д'Эскарбанья... Я выйду из тех дверей, чтобы не встретиться с нею... Спешу собрать свою труппу для представления, которое я вам обещал...

СЦЕНА ВТОРАЯ

Графиня, Юлия, Андре и Крике (в глубине сцены).

Графиня. Ах боже мой! Вы совсем одна! Какая досада! Совсем одна!.. Мне кажется, прислуга сказала, что здесь был виконт...

Юлия. Правда, он сюда приходил. Но ему достаточно было узнать, что вас здесь нет, чтобы немедленно уйти...

Графиня. Как?! Он вас видел?..

Юлия. Да.

Графиня. И он не говорил с вами?..

Юлия. Нет, сударыня. Он этим хотел засвидетельствовать, что весь во власти ваших прелестей...

Графиня. Право, я пожурю его за такой поступок! Как бы ни сильна была его любовь ко мне, я требую, чтобы любящие меня воздавали должное нашему полу вообще... Я не принадлежу к тем несправедливым женщинам, которые злорадствуют, когда их возлюбленные бывают невежливы с другими красавицами...

Юлия. Его поведение, сударыня, не должно удивлять вас: любовь, которую вы ему внушили, проявляется во всех его поступках, и глаза его раскрыты только для вас...

Графиня. Я верю, что в состоянии внушить к себе такую сильную страсть... Для этого, слава богу, у меня довольно красоты, молодости и светскости! Но чувство, внушаемое мною, не должно служить помехой к тому, чтобы соблюдать вежливость и любезность с другими... (Заметив Крике.) Что вы тут делаете, лакей?.. Разве вы не можете ждать в передней, пока вас не позовут?.. Странно, что нельзя иметь в провинции лакея, который знал бы обращение с господами! Кому я говорю это?!. Не угодно ли вам убраться вон, бездельник?!.

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Графиня, Юлия и Андре.

Графиня (Андре). Девушка, приблизьтесь!

Андре. Что угодно, сударыня?

Графиня. Помогите мне снять чепчик... Осторожнее, дубина! Вы мне теребите голову своими тяжелыми ручищами!

Андре. Я делаю легонько, как только умею, сударыня...

Графиня. Да, но то, что для вас легонько, для меня тяжеленько, и вы растрепали мне прическу! Возьмите еще мою муфту... Не бросайте куда попало, а отнесите в мой гардероб! Что такое? Куда она идет?!. Что она, простофиля, собирается делать?!.

Андре. Я хочу, сударыня, отнести это, как вы велели, в гардеробную...

Графиня. Ах боже мой, невежда! (Юлии.) Прошу прощения, сударыня! (Андре.) Я велела вам, дура, отнести это в мой гардероб, то есть туда, где находятся мои платья...

Андре. Разве при дворе шкап называется гардеробом?..

Графиня. Да, безмозглая дура, так называют место, где хранят платье!

Андре. Буду помнить, сударыня, как и то, что чердак называется кладовой для мебели...

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

Графиня и Юлия.

Графиня. Какая мука учить этих животных уму-разуму!..

Юлия. Они мне кажутся счастливыми, попав под ваше начало...

Графиня. Это дочь моей кормилицы, которую я взяла в горничные, хотя она еще ничего не умеет...

Юлия. Это признак высокой души, сударыня! Честь и слава тому, кто создает таким образом людей!..

Графиня. Эй, стулья! Ола!.. Лакей! лакей! лакей!.. Поистине мучительно не иметь лакея, кто бы поставил стулья! Девушки! лакей! лакей!.. Девушки, кто-нибудь!.. Боюсь, что все мои люди умерли и мы вынуждены будем сами пододвинуть себе стулья!..

СЦЕНА ПЯТАЯ