Тайное царство секты Бай Хе

Глава 1

Гулкий звук колокола, разносящийся над долиной, возвестил о наступлении урочного часа. Сквозь сон я хорошо слышала его, но очень не хотела принимать тот факт, что сейчас меня придут будить горничные. Сон отступал медленно, и я цепко пыталась ухватиться за него, стараясь продлить сладкие мгновения. Я легла поздно, очень поздно, но вряд ли кто-то прислушается к моим словам. Нет, я могла выгнать горничных, могла сослаться на нездоровье, но все это не стоило той головной боли, которую я получу по итогу. Дедушка очень не любил, когда я проявляла своеволие в принципиальных для него вопросах. Кто бы мне еще объяснил, почему мой завтрак с родителями для него принципиальный вопрос. В комнате уже тихо шуршали горничные, готовя все для утренней ванны, разгоняя по углам обрывки моего сна. Лениво сев в кровати, я тронула висящий над головой ловец ветра, который наполнил будуар нежным перестуком бамбука. Из ванной выбежали две молоденькие девочки и опустившись на колени, пропели:

— Доброе утро, Госпожа.

Я только лениво взмахнула рукой, и одна убежала в ванную наводить последний марафет до того, как я войду в чистую комнату, а вторая подала мне шелковый, расшитый любимыми мной пионами халат.

Если есть что-то, что я не люблю до глубины души, так это совместные завтраки с семьей. По счастью, такие встречи не слишком часты: первый и тринадцатый день лунного месяца. Чаще я бы не выдержала, да и родители с сестрой и братом тоже. Полусонная, я опустилась в ванну, наполненную лепестками снежного пиона, растения не только редкого и дорогого, обладающего приятным, едва уловимым ароматом, но и целебного. Чуань-Чуань пригрезилось, что я кашляла ночь. Спорить с горничной не решилась, хотя и не слишком люблю этот аромат. Пока я отмокала в ванне и пыталась проснуться, мне еще и лечебный суп принесли. Гадость неописуемая. Горькая, вяжущая. Проснулась я сразу. А ведь мне даже цукатов не дали, чтобы перебить этот неприятный терпкий вкус. Несмотря на мой несчастный взгляд, Чуань-Чуань была непреклонна, ведь дело касалось моего здоровья.

— Госпожа, какое платье вы хотели бы надеть?— вклинилась Юн-Юн. Эта девочка тринадцати лет была в моем будуаре новенькой. Бабушка в очередной раз озаботилась тем, что вокруг меня очень мало горничных, и прислала дополнительных девочек. Сейчас горничных первого класса у меня всего две - не люблю лишних людей. Все бы ничего, Юн-Юн девушка умная, бойкая и ловкая, однако все эти качества с приставкой "слишком". Слишком умная, слишком бойкая, слишком ловкая. Здоровые амбиции это неплохо, но она всерьез соперничает за мою благосклонность с Чуань-Чуань, которая со мной уже много лет. Это можно и нужно купировать, но займусь я этим позже. Сейчас вопрос платья, который она подняла, действительно серьезен.

— Может то, из белой павлиньей ткани, вышитое благоприятными облаками? Вторая мисс недавно надевала похожее, и произвела фурор на празднике цветов. — заглядывая в глаза, поинтересовалась Юн-Юн, даже не подозревая, что коснулась моей обратной шкалы. Вторая мисс, моя младшая сестра — это тот человек, которого лучше при мне не упоминать.

— Вон, — холодно бросила я. Служанка замерла и испуганно посмотрела на меня.

— Госпожа?

— Я сказала, поди прочь! — В ванной плохо получалось быть грозной и величественной, но у меня как-то получалось, а возможно, свою роль сыграл мой весьма дурной нрав. Девица попятилась, отвешивая поклоны, размазывая слёзы и что-то лепеча себе под нос. И без того плохое настроение было испорчено окончательно. Чуань-Чуань, видя, что я сильно не в духе и буквально источаю недовольство, молча подала мне нижнее белье и проводила к туалетному столику. Я сделала пас рукой, и передо мной появилось водное зеркало, послушно отразившее бледную девушку без всякого румянца на лице. Служанка за моей спиной все так же молча и неспешно сушила и расчесывала длинные волосы. Бабушка часто говорила, что я похожа на фарфоровую куклу, лишенную красок. Так и есть. Посоветовать мне белое платье, похожее на то, что носила младшая сестра… У… Раздражение захлестнуло волной и с головой.

— Госпожа? — подала голос Чуань-Чуань. В ее волшебных руках мои волосы почти высохли, оставалось уложить их в прическу и добавить макияж. Рассматривая себя в зеркале, я постукивала пальцами по лакированной поверхности туалетного столика. Я прикусила губы, а потом медленно расплылась в улыбке. Пора было собираться.

— Принеси черное платье, вышитое золотыми пионами, шкатулку тридцать пять и подвеску из красного нефрита.— Я на мгновение задумалась, и решительно кивнула. — И переоденься. То платье, белое из павлиньей ткани. Надень его. И жемчужную заколку.

— Госпожа, — осторожно начала Чуань-Чуань, — я горничная, столь дорогие вещи мне не по статусу.

— Тебе по статусу то, что я прикажу, — отмахнулась я. — Ступай.

На завтрак я безнадежно опаздывала. Пока оделась, пока спорила с горничной, в отличие от Юн-Юн, которую бабушка приставила ко мне недавно, Чуань-Чуань была со мной с самого детства, так что ей были позволительны некоторые вольности. Она долго упиралась, но все же ей пришлось последовать моему приказу. Хотя Чуань-Чуань нельзя назвать выдающейся красавицей, но она хорошенькая. Полная девичьего цвета, жизни и красок. Белое платье смотрелось на ней изумительно. Пока я дошла до большого зала. Этот путь занял больше всего времени. Во дворце секты Бай Хе невозможно использовать теневой шаг, что меня расстраивало. В конце концов, я жила в Зимнем дворе, пусть это самый большой и красивый будуар, но и самый дальний. Даже двор матери уступал по роскоши и красоте моему. Дедушка и бабушка очень старались восполнить мне равнодушие родителей и других членов семьи, и баловали как могли.

Когда я подходила к Большому залу Золотого дворца, я остановилась. Через решетчатые окна была видна счастливая семья из четырех человек. Женщина тепло улыбалась, мужчина снисходительно смотрел на возню младших детей. Изящная девушка, чья красота не знала границ, мягко прильнула к матери и легко дразнила толстого младшего брата. Идеальная картина идеальной семьи.

Треснула со звуком моих шагов.

— Бай Лилу!— мужчина яростно взревел, а я ведь даже еще ничего не сделала. Вот всегда он так. Уперев кулак в раскрытую ладонь, я поклонилась.

— Отец, матушка, рада приветствовать вас.

Не рада. Они тоже. Но против решения дедушки не пойдешь. Хотя он официально передал власть сыну, но все еще пользовался в секте огромным уважением, и статус Старейшины и патриарха довольно часто перевешивал статус Главы. На мой субъективный взгляд, из отца вышел не очень хороший лидер.

— Если ты настолько рада приветствовать нас, тебе стоило прийти пораньше, — холодно одернула меня мать. — И что это на твоей служанке?

Младшая сестра по бледности сравнялась со мной, не отрывая взгляда от Чуань-Чуань. Еще чуть-чуть, и из прекрасных глаз, которые уже воспели в десятках стихотворений, польются жемчужные слезы. Но надо признать, белое платье из павлиньего шелка сестре действительно шло, как и изящная жемчужная заколка. Даже не удивлена, что она решила надеть его на совместный завтрак. Уж очень оно в ее стиле. Подчеркивает нежность, невинность и трогательную красоту, которую Юлан унаследовала от нашей матери.

— Я решила подарить ей новое платье,— словно само собой разумеющееся, объяснила я.— Сама я подобные обноски никогда не надену. Ткань дешёвая, фасон устаревший, в самый раз для служанки.

Я прикрыла рот веером, довольная произведенным эффектом. Мать откровенно трясло, отец был в ярости, а младшая сестра пыталась сгладить ситуацию и справиться со своей обидой.

— Сестра, — робко окликнула меня Юлан, — Разве ты не сама просила у бабушки и дедушки белый павлиний шелк на платье?

— Боже, кто тебе сказал такую глупость. — я рассмеялась. — Я никогда ничего не прошу у дедушки с бабушкой. Просто они меня любят и балуют. — Интонация буквально намекала на продолжение фразы: “ в отличие от тебя”.

— Хватит. — одернул отец. Как и ожидалось от главы секты, он умел сгибаться и растягиваться. Пока я пользуюсь благосклонностью патриарха, пусть даже дедушка отошел от прямого управления сектой, я неприкасаема.

— Уже довольно поздно, и стоит поесть.

Все заняли свои места. Толстенький мальчишка буравил меня взглядом. Что-то мне сказать он пока опасался, после прошлого раза. Я одарила его дружелюбной улыбкой, от которой он вздрогнул и отвел глаза.

Взглянув на стол, который накрыли служанки, я вздохнула про себя, а потом посмотрела на довольную собой матушку. На столе практически не было ничего, что я могла бы съесть. Жирное, острое, пряное. С моим хрупким телосложением все это - табу. так что можно сказать, счет один-один. Правда, в углу вроде притаилась тарелка с вареной капустой, так что мне будет чем позавтракать.

—Чуань-Чуань, палочки. — горничная молчаливо достала нефритовый футляр и почтительно поклонившись, раскрыла его, позволяя мне взять серебряные палочки. На лице матушки, до того момента еще умудрявшегося поддерживать достойную улыбку, появилась трещина. Оно стало настолько уродливым и искаженным, что не у каждого впавшего в ярость дьявола увидишь такое.

— Бай Лилу, как это понимать?! Неужели ты думаешь, что тебя собираются отравить?! — достойная хозяйка секты в какой-то момент напомнила мне базарную бабку. Один-два!

Я демонстративно подцепила палочками кусочек жареных овощей, несколько секунд подождала, а потом медленно прожевала еду, прежде чем дать ответ.

— Кажется, в прошлый раз достойный наследник секты Бай Хе налил в напиток старшей сестры весьма неприятный состав.— не преминула напомнить явно подзабывшей о таком казусе семье.

— Сестра Лилу, — Вскинулась Юлань, заламывая руки, — это всего лишь шалость Тонг-Тонга, просто детская шалость. Неужели тебе стоит так оскорблять своих родных?

— Действительно, детская шалость, — согласилась я, небрежно рассматривая палочки, не почернели ли.— Попробовать отравить старшую сестру. Интересно, что скажут достопочтенные старейшины на такое поведение пока еще ребенка. Возможно, они задумаются о смене наследника. В конце концов, в секте много достойных молодых людей, более подходящих на эту роль, чем ребенок-медведь.

Угрозу своему положению ребенок-медведь стерпеть не смог.

— Ты мне не сестра! Я не хочу такую сестру! Пусть папа сдерет с тебя кожу и похоронит заживо!

В меня полетела чашка с супом. Зря. Я к такому была готова и увернулась, а вот Юлань - нет. Хотя стоит отдать ей должное, она успела закрыть лицо руками, и горячий суп не ошпарил ей лицо, а только руку.

Завтрак окончательно превратился в хаос. Кто-то кричал, кто-то плакал. Тихонько поскуливала сестрица. Кто-то все же догадался позвать за доктором, а я понимала, что до обеда, судя по всему, останусь голодной. Один-три! Неплохое утро.

— Чуань-Чуань, прикажи подать паланкин, — окликнула я горничную. — Я хочу отправиться в город по магазинам. Здесь пока слишком шумно.