Женить нельзя помиловать

— Не знал, что ты такой горький пьяница, — усмехнулся Драко.

— Что за выражения, молодой человек? Вот помрёшь — я к тебе в гости ходить не буду!

— И спасибо тебе за это! Авансом.

— А давай вместо «спасибо» мы обсудим милое питейное заведение? — заискивающим тоном поинтересовался Абраксас.

Безусловно, нарисованная «Кабанья голова» значительно облегчит жизнь в Мэноре. Вместо того чтобы шляться по картинам, подглядывать по кабинетам и сплетничать, предки будут приятно проводить время и перестанут докучать потомкам. То есть — Драко!

Он всегда умел находить выгоду в любом, на первый взгляд, неперспективном деле, но соглашаться слёту не планировал:

— Придётся подождать — волшебные художники слишком редко встречаются, сам знаешь.

— Я, понимаешь, молча сношу все ваши прегрешения, а вы как сговорись: терпи! — такой ответ Абраксаса, определённо, не устраивал. — Что-то ты, давеча, в кабинете не особо выдержку проявлял!

«Неужели дед видел, как мы с Грейнджер?.. Соплохвост меня покусай! Отец же предупреждал. Ну, сейчас, наверное, начнётся…»

— Тебе бабушка не говорила, что подсматривать нехорошо? — Драко и глазом не моргнул, сохраняя внешнее спокойствие. — У меня свои радости.

— Видел я эти радости... Немного. Докатился!.. Ну, в следующий раз, любитель острых ощущений, хоть обзор не заслоняй.

«Ой, дед, лечиться тебе надо. Только... поздно».

— Вы с отцом сговорились, что ли?! Морали читать...

Драко не понаслышке знал о словесных баталиях между Абраксасом и Люциусом. Даром, что один портрет, а второй — глава рода. По любому поводу спорят: от политики до видов из окна. Если дед скажет «брито», отец непременно возразит «стрижено».

Пока внук собирался с мыслями, прикидывал плюсы-минусы и последствия эротических представлений, в библиотеке нарисовались прочие представители рода, привлечённые интересным разговором и спиртными парами. Малфои всегда умели держать нос по ветру. (Семейный кодекс «Из ненаписанного, но общеизвестного»).

Интеллектуальная беседа двух умных людей быстро превратилась в базарные склоки — каждый хотел высказаться. Потому как наболело!

— Люциус вообще много говорит и мало делает, — высказался Брутус Малфой.

— Папа, я вырос! Папа, я женюсь! Папа, я стану папой! — передразнил Абраксас.

— Я не лордик, а лорд! И глава рода! — подхватил Николас.

— Я Люциус, а не Лютик! — заявил кто-то из предков с портрета в углу библиотеки.

— Отец, Тот-кого-нельзя-обзывать вернулся! — Абраксас набирал обороты.

— И загнулся... — попытался вставить пару кнатов самый-младший-на-данный-момент-Малфой.

— Глава рода, а слова не держит! — влез Людос.

Дальше Драко почти не различал: кто, что и зачем...

— «Кабанью голову» обещал! И где? Съел?!

— Двух сыновей... И что?! Одни попытки. Со счёта сбились уже!

— И ты, Драко, вконец распустился! Имей совесть, не доводи отца до портрета. И нас — до греха. Ну, никакого уважения к предкам! И давай уже, следи за языком...

— Нам скучно. А ты... весь в папочку!

— А ну, тихо, родственнички! Цыц! — гаркнул обалдевший от такого напора Малфой. — Если не замолчите — кабака не будет. Ещё и рты краской замажу! Мне и без вас покой только снится, — ни сна, ни отдыха измученной душе. — То вы, то Гермиона со своим жемчугом!..

— Да, жемчуг, это что-то!.. Ты, Драко, оценишь...

— Так значит, вы в курсе, что меня ждёт?

А он — нет?!

— Гони, неуч, выпить — тогда скажем... — шантаж налицо. Но «неуч» лишь выпил залпом стопку огневиски.

Предки переглянулись и сменили тактику.

— Бедный мальчик... Столько на него свалилось...

— Уймитесь уже, ворчуны! Тяжёлые времена требуют жертв, — то есть выгодной женитьбы.

— Перестаньте вмешиваться в мою личную жизнь, я не маленький! — рискнул вставить далеко не «бедный мальчик».

— Но, внучек, с твоими гм... задатками можно и кого-то получше выбрать...

— А зачем? — встрял Николас. — Мне Брунгильда рассказывала — характер у девчонки что надо! А остальное мы сами видели.

— Твоя жена соврёт — недорого возьмёт! Язык без костей. Вот её портрет в самой дальней комнате и висит. Сплетница она!

— А можно без оскорблений? — рыкнул Абраксас.

— Ишь, разбухтелись!..

— Это всё Люциус виноват. Сам с котами пьёт, а нам даже кабака пожалел!

— С какими котами? — Драко решительно вернул нить разговора в нужное русло. — Чего сочиняете?

— С какими? С такими! Говорящими, — усмехнувшись, сдал проштрафившегося потомка Людос. — Мы сами не видели — Люциус рамы шторками закрыл, но ушам своим верим. Папочка твой ещё что-то-там магловское в себя вливал!

Точно предки от скуки сдурели — уже выдумывали каких-то котов. Чтоб отец всякую дрянь употреблял — да ни в жизнь! Хотя йохимбе же принял… Но где возбуждающее и где немыслимые фантазии спятивших портретов!

— Значит так, любимые родственники, — Драко не стал рассусоливать — в конце концов, кто в доме хозяин? — Не бросите сплетничать, подглядывать и лезть, куда не просят, — никакой «Кабаньей головы» вам не видать как собственных ушей без зеркала и чар. И на будущее, если в кабинете кто-то с кем-то чем-то занимается, вы взрослые, отчаливаете прочь без комментариев и свидетелей! Иначе кликну художника, и он пририсует вам то, чего и в помине не было. Ясно?!

И вышел, громко хлопнув дверью.

— Весь в меня! — с гордостью прошептал Абраксас. — Истинный Малфой!

* * *

Шествуя по мэнору, Люциус заключил, что, наверное, было ошибкой, выделить одну из комнат под будуар так далеко от библиотеки, а пользоваться магией абсолютно не хотелось. И подобное тоже наводило на мысли о заговоре аптекарей Лютного переулка против Малфоев. Тянуло отнюдь не колдовать!.. Люциус вдруг ощущал себя озабоченным юнцом, который дорвался-таки до «сладкого» и теперь намеревался потребовать своё на месяц вперёд.

Наплевав на аристократические условности, лорд Малфой ворвался в женское царство без стука, чем заставил Нарциссу вздрогнуть от неожиданности. Не произнеся ни слова, Люциус рывком скинул мантию и отбросил в сторону, совершенно не заботясь о том, что, падая на трюмо, она сбила несколько предметов дамского туалета. На лбу лорда Малфоя горела невидимая (всем, кроме второй половинки) надпись:

«Вернись, любимая, в постель, я оплачу весь супружеский долг за десять лет. Ещё и кредит возьму!»

— Дорогой... — Нарцисса искренне удивилась визиту супруга с утра: слишком давно муж не вторгался на её территорию спозаранку. Не баловал. Тем более, спонтанно. — Что... что ты делаешь?

— Ну, понятно, в кого сынок уродился! Всё объяснять на пальцах приходиться. Ясно же, не книжки читать собираюсь!

Миссис Малфой уловила иронию, но всё равно спросила:

— Причём тут Драко? Я думала тема «покажу этому предателю крови небо в алмазах» уже закончена, а ты опять? Ну, сколько раз можно повторять, что при нашем положении это выгодный союз и ... — она замолчала, наблюдая, как муж расстёгивает пуговицу за пуговицей.

— Если бы наш сын руководствовался этим, я бы понял! Но нет, он весь в тебя — подавай ему брак по любви. Глупость какая! — к нескрываемому изумлению Нарциссы бархатный, расшитый серебром жилет очень скоро постигла участь мантии.

— И я ни разу не пожалела об этом. Перестань раздеваться, сейчас не время для плотских желаний. Твой сын женится!

— Я знаю. От того, что ты скажешь об этом в — Мерлин знает — какой раз, ничего не изменится. Хватит с меня и того, что именно мне проводить этот чёртов ритуал!

— Неужели?! — оторопела Нарцисса. — Чем же Драко тебя прижал?

— Молчи, я не желаю сейчас это обсуждать!..

— Объясни, наш сын женится, а ты от этого чувствуешь себя новобрачным?

— А по-твоему, я должен принять целибат? Хочу второй медовый месяц! Сию же минуту. Я нуждаюсь в компенсации и аморальной поддержке…

— К… какой?..

— Леди Малфой играет в непонимание?! Я собираюсь заняться тем, что позволит мне расслабиться, приятно напрягаясь. И как можно неприличнее…

— Святой Мерлин!.. Люциус... Я... Мне... Ещё нужно отдать столько распоряжений… Это не может подождать?

— Нарцисса, а тебе не кажется опасным заставлять меня умолять?

Малфой за считанные мгновения очутился у кровати и с горящим от нетерпения взглядом уставился на жену. Даже не оглянувшись, присел на постель и тут...

— Мрмяу! — острые когти Мамбы царапнули спину, и рубашка Люциуса пострадала ничуть не меньше, чем самообладание:

— Пошла вон! Вон!.. — домашний тапок полетел вслед.

Несмотря на кошачью злость, Мамба поспешила ретироваться. Она давно уяснила, что спорить с лордом Малфоем бесполезно и себе дороже. Морить голодом, конечно, не станет, но лучше убраться подобру-поздорову, пока в неё не полетело не тапком — чем-то потвёрже. А отомстить тому, кто покусился на её чудный хвост, всегда успеет. Вот только дождётся, когда глава рода скинет штаны, обнажая свой предмет гордости.

И Мамба спешно укрылась под «брачным ложем». А раздавшееся враждебное шипение — единственное, что пока можно себе позволить.

— Пошипи у меня ещё, чума когтистая! — огрызнулся Люциус.

— Хватит, не тронь её! — вступилась Нарцисса. Без сомнения, кошка была любимицей, но такого блеска в глазах мужа не могла припомнить уже лет десять. А то и больше! — Вернитесь к своим мольбам, мой лорд...

На что он требовательно притянул жену за руку и таким же властным жестом рванул неглиже до самых бёдер. Воображение, рисовавшее обнажённое тело, довело Люциуса до решительных действий. Действительно, хватит пустых разговоров! Он хочет её. А если Малфой чего-то хочет — он это получит.

И не раз!

— Нарцисса, умолять будешь ты... Добавляя «да, мой лорд...» — он ласково коснулся рукою её груди. — Как вам угодно, мой лорд... — спустился к бедру. — И всё что пожелаешь, господин моего сердца... — притянул к себе и уложил на постель. — А именно сейчас он хочет вас, дорогая...

Откровенно соблазняющий поцелуй в губы стал тому подтверждением.

Как и мужественный рывок.

Мамба, забившись под кровать, слушала непристойные охи-вздохи и тщетно пыталась призвать к порядку расшалившихся супругов. Даже сменив тихое воспитанное мурчание на неблагозвучное мявканье, благородная египтянка ничего не добилась: горячо любимая хозяйка и не думала умолкать.

«А всё он — Люциус — блохи ему в родовую шкурку!

Слышь как ластится, подлизывается, наверное. Точно, нагадил, где не положено. А вот мне за это — тапком по морде!

Хозяйка, что ж ты так стонешь? Не подначивай этого самца! Это же неприлично. А ещё породистая!.. Пш... благородная».

Мамба сдерживалась из последних сил, ведь так хотелось опуститься до нахальства уличных кошек и припомнить любителю пошвыряться домашней утварью всё, что накипело. Но исключительно из любви к хозяйке дома, кошка не опустилась до мести, а попыталась деликатно вмешаться:

— Мурмяу...

Только наверху заорали так, что Мамбе пришлось заткнуться и задуматься:

«И чего ж она так кричит? Больно, должно быть. Нет, пора спасать, пора звать целителей», — пока Люциус не измучил хозяйку. Окончательно.

Такой — может.

А значит, надо звать не медиков, а тяжёлую артиллерию.