Поймать Золушку за тридцать дней

Пролог

В защиту алкоголя должна сказать, что фигню я творила и трезвой.

Из дневниковых записей Алисы Берёзы

Началось всё, как ни странно, с того, что моя лучшая подруга Ульянка Павлик с детства терпеть не могла хоккей. Хотите верьте, хотите нет, но в Новоозёрске, оказывается, живут и такие люди. Иногда (довольно часто, если честно) я пытаюсь представить, как сложилась бы моя жизнь, следи Улька за чемпионатом, как все нормальные люди…

Но Улька не следила. И о том, что папка прикупил для «Звезды Севера» нового игрока, никому неизвестного Романа Волкова, знала лишь с моих слов. А их у меня было немало, надо признаться. Потому что когда я пришла на стадион, чтобы взять у новичка интервью после первой командной тренировки, то с первого взгляда, с первого вздоха рядом с ним, бесповоротно пропала.

Он был в клубном худи и голубых джинсах. Волосы чуть влажные после душа, а потому казались гораздо темнее, чем на фотографиях в Интернете. Возле глаз цвета переспевшей вишни сеточка смешливых морщинок. Едва заметный шрам под нижней губой…

Если коротко, БОГ.

Я забыла дышать, пока смотрела на него, со всей обречённостью осознавая неутешительную правду: о настоящих чувствах я до этого момента знала примерно столько же, сколько кастрированный в ранней юности Барсик о мартовских кошачьих разборках.

Это был врыв. Фейерверк. Откровение. Пожар и водопад одновременно.

И ещё трагедия. Потому что в присутствии объекта страсти на меня нападала невиданная косноязычность, небывалая стыдливость и просто катастрофический тупизм. Рядом с ним я буквально двух слов связать не могла, краснела, бледнела, мямлила…

Беда, ну…

Из-за этого приходилось любить Волкова издалека. Тайком собирать сведения о нём, таскать в специально созданную папку самые лучшие фотографии. Исписывать о нём сотни страниц в дневнике. Ревновать. Завидовать тем, кто умел легко и непринуждённо заводить отношения с мужчинами.

И злиться на себя.

Само собой о поразившем меня недуге я рассказала только Ульянке Павлик. Потому что Павлик, только выглядит как помесь Блондинки в Законе с Бриджит Джонс, а на самом деле она дочь мисс Марпл и графа де ля Фер.

Ну и внучка Семёна Семёновича Горбункова.

Так уж получилось.

В общем, дни шли за днями. Недели за неделями. И ничего-ничего не менялось. Я по-прежнему была безответно и безнадёжно влюблена, а мир по-прежнему не подозревал о моих чувствах.

Ну, по крайней мере я на это очень сильно надеялась. Долго. Пока в новогоднюю ночь не оказалась за одним столом со своими заклятыми спортивными подружками, отношения с которыми я по неясным причинам, хоть и не хотела, но продолжала поддерживать…

…Большая стрелка огромных часов, занимавших большую часть задней декорации новогодней сцены дрогнула и лениво сползла с цифры девять на маленькую чёрточку следующего деления. Четырнадцать минут до нового года.

В зале Дома культуры «Северный», где этой ночью собрался весь высший свет Новоозёрска и прилегающих к нему окрестностей, распорядители притушили свет. Я ожидала, что на главном экране появится лицо президента и его традиционные поздравления, но вместо этого из-за кулис выехала огромная ёлка, и ведущий в костюме Деда Мороза не вполне трезвым голосом проорал в микрофон:

— А сейчас, детишки, мы все вместе попросим ёлочку зажечься. Готовы? Раз, два, три…

— Ёлочка, гори! — дружно и пьяно заорали сливки новоозёрского общества.

Сидевшая слева от меня Люсинда поджала губы и принялась демонстративно ковыряться пальцем в ухе. Марисабель зевнула. Жаннет насмешливо фыркнула и пробормотала:

— Придурок… Он бы ещё предложил написать желание на бумажке…

С Жаннет, как и с остальными девчонками я познакомилась, когда родители впервые привели нас на каток. Нам было тогда года по три и мы, как и наши мамы, какое-то время даже верили, что из этого знакомства может получиться дружба. Первые соревнования развеяли эту убеждённость и нам бы разойтись, как в море корабли, но, как говорится «сад, хозяйство, долбанные куры»…

— Чтобы в следующем году прочитать и убедиться, что не сбылось? — хмыкнула я, пряча взгляд в бокале шампанского. Желание в новогоднюю ночь я загадывала сколько себя помню, пока три года назад, неудачно упав во время тренировки, не повредила себе колено, да так неудачно, что все папкины деньги и связи не смогли вернуть меня на лёд. Тогда-то и стало понятно, что мечты сбываются только в книжках и романтических комедиях. А в жизни их приходится хоронить и делать вид, что так и было задумано.

— Да нет же! — оживилась Марисабель. — Записку надо съесть и с последним ударом курантов запить шампанским.

— Не съесть, а сжечь, — авторитетно исправила Люсинда. — Пепел высыпать в бокал, а потом уже всё выпить. Ик…

— Чушь. — Я опрокинула в себя остатки шампанского и потянулась за новой бутылкой. — Я в сказки давно не верю.

— А во что веришь? — мурлыкнула Жаннет.

И мне бы напрячься, потому что она в нашей компании не просто так слыла главной стервой, но в моих жилах шампанского было уже значительно больше, чем крови, поэтому я смело заявила:

— В то, что каждый сам куёт своё счастье.

— И ты?

— И я.

На зал внезапно упала абсолютная темнота, кто-то многозначительно присвистнул, какая-то изнеженная барышня игриво завизжала, и почти сразу же ёлочка вспыхнула разноцветными гирляндами.

Грянули аплодисменты.

— Хм.

Я перевела взгляд с нарядной ёлочки на задумчиво улыбающуюся Жаннет.

В детстве больше всех других сказок я любила «Маугли», и ко всем знакомым примеряла маски персонажей. Мудрый Хаки, шакал Табаки, бандерлоги, Багира, Балу, Акела, Шерхан… Жаннет была Каа.

— И чего же тебе не хватает для счастья, Элис? — жадно сглотнув, спросил старый мудрый удав в обличье миниатюрной брюнетки.

Люсинда и Марисабель затаили дыхание. И я вдруг ясно поняла, что они знают про давнюю мою боль, которая так и не утихла. Знают, почему прошлой зимой отец убрал из дома все телевизоры. Знают, что я пряталась на чердаке с планшетом, чтобы следить за чемпионатом, а потом огуречные маски делала, убирая с лица последствия полуночных рыданий.

Знают и очень сильно хотят поковыряться в моей ране.

— А тебе чего? — огрызнулась я, но вместо Жаннет ответила Марисабель:

— А я хочу, чтобы Маратик мне сделал предложение и подарил колечко вот с таким… нет, во-от с таким бриллиантом.

Подружка соединила большой и указательный пальцы в кольцо.

— А я машинку новую хочу, — мяукнула Люсинда. — Ягуарчика.

— Как ты по нашим дорогам на ягуарчике ездить-то будешь? — рассмеялась Жаннет. — Уж если и загадывать желание, то что-то полезное. Я вот на Олимпиаде золото хочу взять, чтобы красиво карьеру закончить. А ты, Элис? Чего хочешь?

Сердце болезненно сжалось, и я в сотый раз за вечер пожалела, что согласилась встречать новый год с заклятыми подружками. Времена, когда у нас было что-то общее остались в далёком прошлом, а в будущем мне с ними не по пути… Но чего только не сделаешь ради имиджа и возможности написать хорошую статью.

Через два столика от нас раздался мужской хохот. Там сидели спортивные сливки нашего общества — хоккеисты обеих команд: «Металлурга» и «Звезды». По случаю праздника они даже побрились и постриглись, поэтому теперь выглядели, как сошедшие с небес на землю обитатели Олимпа.

Особенно ОН. Красивый и недоступный. Я отвела глаза и неосторожно призналась:

— А я хочу любви настоящего мужчины.

Жаннет оглянулась на столик хоккеистов и понятливо усмехнулась.

— Девочка созрела, да? И давно?

Пришлось держать лицо. Подружки мои, все как одна, свою девственность на соревнованиях растеряли и искренне полагали, что моя меня напрягает. Не то чтобы не напрягала вовсе, но разве в этом дело? Глупость. Напрягала меня лишь безответность моей глупой влюблённости, а остальное…

— И кого же кузнец своего счастья собирается… ковать? — не замечая моей задумчивости продолжила язвить Жаннет. — Хотите, угадаю?

— Да тут и гадать нечего, — встряла Люсинда. — Хоккеиста. Больше некого. Элис же сказала, что мужик должен быть настоящим, а если он на коньках не стоит, какой же он после этого мужик?..

Я пожала плечами. Что есть, то есть. Коньки — это, можно сказать, одна из моих главных эрогенных зон.

— А знаете что, девочки? — Жаннет перешла на заговорщицкий шёпот и поманила пальчиком, чтобы мы наклонились поближе. — Вот как мы поступим. Мы желание по старинке загадаем, а Элис без высшей помощи своего добиваться станет. А ровно через год та из нас, желание которой не исполнится, станцует голой на Большой игре.

— Отличная идея! — фыркнула я. — Лучше не бывает.

Но язвительность в моём голосе была принята за пьяную браваду. Девчонки заулюлюкали. Марисабель пронзительно свистнула, а Жаннет тюкнула краем своего бокала о мой и объявила тост:

— За исполнение желаний!

Вслед за её словами раздался первый удар новогодних курантов, несколько пробок шампанского с хлопком вылетели из бутылок. Смех. Звон бокалов. Звуки поцелуев. Пожелания счастья в новом году. И наконец многоголосое:

— Ура!!

Шампанское, фейерверк с балкона под тёмное пиво, джин с тоником и снова шампанское. Апельсиновый сок с мартини и чистый мартини со свежим снегом вприкуску… Ничего удивительного, что в себя я пришла только второго января. Без похмелья, но в праздничном, измятом в хлам платье, с дикой головной болью и невыносимым жжением в горле.

— А надо было больше шампанское снегом закусывать, — сипло попеняла я сама себе и потянулась за лежащим на тумбочке телефоном, который, конечно же оказался разряженным. — Проклятье!

При бабушке горничные бы себе такого не позволили! Меня бы и раздели, и умыли, и телефон на зарядку поставили… Жаль, что ба умерла позапрошлой весной. Было бы кому меня отчитать за пьянство.

Первым делом я выпила таблетку от головы и забросила в рот леденец от горла. Приняла душ, высушила волосы, нанесла маску на лицо, выбрала для выхода малиновый парик, который идеально смотрелся с моей фиолетовой «аляской», и только после этого взяла в руки подзарядившийся мобильник. Провела пальцем по значку Viber, чтобы открыть мигающее красной единичкой сообщение, и коротко выругалась.

Уж и не знаю, как, стерва Жаннет умудрилась записать наш спор на видео, уже само это ничего хорошего мне не сулило. К тому же со стороны да и на трезвую голову всё это смотрелось глупо и, пожалуй, даже пошло. Однако вишенкой на торте оказалась подпись.

«Не забудь про наш спор, дорогая, или о нём узнает весь северный регион».

— Вот же… сучка!

Впрочем, чего ещё ожидать от заклятой подружки, которая в шестом классе подсыпала мне битое стекло в коньки… Она и теперь, когда я давным-давно ей не соперница, не может мне простить былых спортивных побед. Мстит до последнего и умело бьёт по самым больным местам. У папки в начале следующего года выборы, и скандал с участием единственной дочери ему совершенно ни к чему. А ведь он будет, если я откажусь участвовать или проиграю…

Проклятье!

Волшебным образом перестала болеть голова и стремительно зажило горло, зато под ложечкой образовалась такая дыра, что какое-то время я с трудом дышала…