Якудза из другого мира. Том IV

Глава 9

Вряд ли можно сказать, что Сэтору взглянул на меня спокойно. Скорее, я даже увидел, как дернулась его правая щека. Может быть ещё очко сжалось до размеров мышиного глаза, но это я уже не разглядывал. Я шел к его скамеечке.

— Такаги-сан, почему вы не в форме? — спросила учительница физкультуры Минори Икэда.

— Госпожа Икэда, доброе утро! Я всегда в форме, но сегодня имею освобождение. Легкая простуда не позволяет заниматься, — ответил я с улыбкой.

— Надеюсь, что на следующее занятие вы будете здоровы.

— Буду жив и здоров, в этом не сомневайтесь!

Минори кивнула и отвернулась, словно забыла о моём существовании. Впрочем, мои слова были адресованы не для неё, а для Исаи. Для того злобного духа, который сидел внутри моего друга. Надо было видеть, как перекосилось его лицо. Похоже, что Исаи пытался улыбнуться, но дух комиссара не давал этого сделать. А может быть это было подобие злобной гримасы.

Я же поднялся на скамейку к Сэтору и присел рядом. Моя рука в кармане черной ветровки оттопыривала ткань. Многозначительно оттопыривала.

— Почему ты жи… Почему ты жизнерадостный такой? — поправился Сэтору.

Правильно поправился. Нас могли услышать посторонние люди, а этого не хотелось ни мне, ни ему. Пусть рядом с нами никого не было, но оммёдо может позволить не только хорошо видеть, но и хорошо слышать. Не нужно чужим ушам принимать такую информацию.

Сэтору начал плести мудры, а я чуть дернулся к нему и отчетливее натянул ткань куртки:

— Не вздумай, а то я шмальнуть успею, несмотря на всю твою скорость!

— Не дергайся, это Кокон Непроницаемости… А вот насчет «шмальнуть» я бы не был так уверен, — хмыкнул Сэтору.

— Да мне насрать на твою уверенность. Я знаю, что ты огребешь раньше, чем на пальцах покажется огонёк, оябун Хино-хеби-кай, практикующий стихию Огня, — я чуть дернул рукой в кармане.

Со стороны она была не видна, но для Сэтору вполне могла казаться пистолетом. Да, я блефовал, но хороший понт дороже денег. Если меня поймают с оружием на территории школы, то это будет означать только исключение. Безвозвратная утрата тех друзей, с которыми уже успел сблизиться. Впрочем, на друзей у меня сейчас были свои планы… Пока же я отчаянно изображал пистолет в кармане.

Сэтору снова хмыкнул и завершил мудру. Вокруг нас появился едва видимый кокон, по которому пробегали голубоватые искорки. Похожие искорки я видел недавно, когда гнал их по боевым меридианам вниз, в стопы. Свисток Минори Икэда и выкрики ребят словно отрезало. Мы оказались внутри Кокона Непроницаемости.

— Почему ты не сдох? — спросил Сэтору.

— Эх, сколько я зарезал, сколько перерезал, сколько душ я загубил… — пропел я таинственным голосом. — Не всё так просто, Сэтору, не всё так просто. Я оказался слишком хорош для ада и слишком плох для рая. Потому снова здесь — набрать недостающих баллов.

— Как ты выбрался? — чуть слышно спросил Сэтору.

— А тут вообще всё просто — мимо проплывала черепаха. Я цапнул её за ногу и всосал весь воздух из её легких. Потом отпустил наверх, чтобы она захватила кислород, и снова подтянул. Вот так вот и дышал, пока не допрыгал до берега. А там уже по сваям, по сваям… В общем, хочешь жить — не так раскорячишься.

— И что теперь? Хочешь жаркой мести? — спросил с усмешкой Сэтору.

— Буду. И тебе буду и ещё кое-кому. Но пора переходить к делу. Мы можем ещё полчаса поговорить о погоде, о птичках, о планах на урожай… по-аристократическому обычаю, но я предпочитаю брать быка за рога и пригибать его к земле.

— Это потому, что ты не аристократ, — заметил Сэтору.

— Нет, потому что я говорю с ровней себе, — отрезал я. — И могу с чистым сердцем сказать, что это я убил твоего отца. Убил не аристократа, а отпрыска хинина.

Сказал я негромко, но слова для Сэтору прозвучали громче взрыва петарды. Он побледнел и отшатнулся. Его ладони невольно дернулись друг к другу, а пальцы сложились было для исполнения мудры силы.

— Так всё-таки тебе втащить? Или выслушаешь моё предложение? — вкрадчивым голосом поинтересовался я. — Если сейчас состоится бой между нами, то тебя выкинут из школы. Заступиться уже некому — отец дожидается тебя на том свете, а враги будут только рады твоему низвержению. А если убьешь меня, то полицейские будут преследовать тебя всю жизнь. Они как раз прохлаждаются за воротами и изнывают от безделья.

— Ты грязный хинин…

— Твой отец сказал мне по секрету, что и в тебе протекает четверть хининской крови. Так что не будь таким букой — не ругай хининов…

— Ты врешь! Я настоящий аристократ!

— Да-да-да… Но ты забываешь, что аристократом нужно быть, а не казаться. Но мне насрать на твоё положение в обществе, насрать на твои гнилые корни, насрать на то, кем ты себя считаешь. Я считаю тебя рваным гандоном и хочу убить. Причем убить жестко и медленно, чтобы ты мог в полной мере ощутить все прелести смерти. Когда мы сможем сойтись в бою?

Ноздри Сэтору раздувались, как будто он изо всех сил сдерживал себя. Кровь отлила от побелевшей кожи и прилила к белкам глаз. Его руки сжимались и разжимались, словно тренировался с невидимым кистевым эспандером.

Я заметил, как Исаи оглядывается на нас. Он пытался прочитать по губам и я дал ему эту возможность. Губами проговорил фразу: «Нашел я хутор». Судя по румянцу на лице, он понял правильно, понял, что я вовсе не хутор имел ввиду. Однако, Исаи показал на бегущую Кимико и провел пальцем под подбородком. Трудно было не понять такой жест. Если я не участвую в «Черном Кумитэ», то Кимико прощается с жизнью.

В принципе, я мог бы и забить на это, но смерти одноклассниц не входили в мои планы.

Когда же повернулся к Сэтору, то заметил, что тот с натяжкой улыбается. Так могут улыбаться люди на толчке в минуту дикого запора.

— Хм… Заманчивое предложение, Изаму-кун, — сказал Сэтору. — Однако, я чуть не забыл, что обещал бой одной твоей подружке. И получится некрасиво обманывать девушку. Тем более, что если вдруг ты выиграешь и победишь меня, то её симпатичное колье заставит головку прыгать отдельно от тела. Да-да, Изаму-кун, я сделал небольшую закладку на непредвиденный случай. Вот поэтому я не боюсь что ты «шмальнешь». Ты слишком благороден для такой низости.

— Ты очень мало обо мне знаешь, оябун. Знал бы больше — убил бы раньше.

— Да уж, знал бы о смерти моего отца раньше… Вряд ли ты получил бы такую легкую смерть…

— У нас с тобой проблема, Сэтору. И сразиться мы не можем, и оставить всё просто так я не могу. Рано или поздно ты до меня доберешься. Знаешь что… — в моей голове мелькнул проблеск «гениальной» идеи. Кинув снова взгляд на Исаи, я решился сказать. — Мы поступим, как твой отец поступил со мной… Вызывай Дьявольский Шар.

Как вы помните, вызов Дьявольского Шара формирует в воздухе шаровую молнию, которая скрепляет договор двух людей. В своё время отец Сэтору поймал меня, тогда ещё неумёху и никчемыша, на эту самую молнию. Если одна из сторон нарушает договор, то его поражает удар молнии с небес. Своего рода договор без обмана на самый крайний случай.

— Зачем это? — сощурился Сэтору.

Его и без того узкие глазки вовсе превратились в щелочки.

— Договариваться будем. У меня к тебе есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Я хочу твоей смерти. И ты хочешь моей. Это наше дело, но… Также и Шакко тоже в очереди на твой труп. Так что давай договоримся сразу — мы проведем три боя в одной команде против других команд. Три боя, после которых выступим против тебя.

— Двое на одного? — хмыкнул Сэтору. — Это же не благородно.

— Благородство у тебя появляется только тогда, когда оно тебе выгодно, Сэтору Мацуда, — хмыкнул я. — Неужели ты откажешься от такой возможности — убить двух врагов сразу?

— Я и так могу это сделать.

— Поэтому я и говорю тебе — призывай Дьявольский Шар. При нем мы договоримся и начнем нашу игру. Или погибнем на «Черном Кумитэ», а ты насладишься видом нашей гибели, или же пройдем все три боя и сойдемся в схватке с тобой. Ну что, Сэтору, готов?

Он немного подумал, пожевал губами, а потом улыбнулся.

— Знаешь, я уже не раз представлял, что скажу убийце отца, когда увижу его перед собой. В голову приходили разные пафосные глупости, грязные ругательства, умные слова. И всё это кажется таким нелепым, таким смешным, когда вижу тебя перед собой, хинин… Скажи мне, как умер мой отец?

— Дьявольский Шар, оябун. После него и поговорим.

Сэтору хмыкнул, кивнул и начал вязь мудр. Вскоре перед нами возникла шаровая молния.

— Как заключать договор? Какие нужны слова?

— Ну вот, сам просил вызвать Дьявольский Шар и сам же не знаешь, что и как говорить?

— Начинай… — с нажимом проговорил я.

— Я, Сэтору Мацуда, оябун Хино-хеби-кай, заключаю договор с хинином Изаму Такаги на предмет того, что не буду пытаться убить его до тех пор, пока он не проведет три боя… — медленно начал Сэтору.

— Не проведет три боя в паре с кицунэ Шакко, — поправил я.

— Пока Изаму Такаги не проведет три боя в паре с кицунэ Шакко, я буду терпеливо дожидаться финала боев. До этого времени Изаму Такаги не будет пытаться убить меня. И только после истечения трех сражений мы сможем сойтись в последней битве. Ты согласен, Изаму Такаги?

— Согласен! — буркнул я.

Из Дьявольского Шара выплеснулись две молнии и резко ударили по нашим ладоням. Я даже не успел отдернуть руку. Мгновением после этого Дьявольский Шар растворился в воздухе, как будто его и не бывало. Только отчетливо запахло озоном.

Занимающиеся на поле ребята обернулись на вспышку. Я улыбнулся в ответ и помахал рукой, мол, всё нормально. Видел, как пролегла озадаченная морщинка между бровей Минори, как склонила голову на бок Кацуми, как чуть приоткрыл рот Исаи. Всем им было крайне интересно — о чем мы договорились? Что случилось в Коконе?

Сэтору даже не взглянул в ответ на заинтересованные взгляды.

— А всё таки я не мог на тебя подумать… Ты был слишком слаб после кумите… Похоже, что я тебя очень и очень недооценивал. Возможно, надо было подольше остаться на пирсе, чтобы посмотреть на пузырьки воздуха… Хинин, а ты смелый парень. Если бы не вся эта свистопляска, то я с радостью взял бы тебя в вакагасиры. Мне нужны такие отчаянные ребята…

— Зато мне не нужны оябуны-предатели. Те, кто предают своих подчиненных потому, что им так выгодно. Шакко работала на тебя, а ты её так подставил…

— Вот только не надо мне читать мораль. Она всего лишь кицунэ, которой место в зоопарке. Что она увидит дальше в жизни, когда убьет меня? Только панель и ничего более? Да и то, панель будет самого низкого пошиба. Месть сожгла её душу, теперь это пустая оболочка, которая хочет только одного — убить!

Я смотрел в его холодные глаза. А ведь он и в самом деле верил в то, что говорил. А я? Что могу ему противопоставить?

Могу. Я могу противопоставить ему ту ненависть, от которой он сейчас сгорает. Сэтору подписал договор не со мной, а с небесными силами. Теперь мы оба будем ходить друг возле друга, как орущие коты, которые вздыбливают шерсть и выгибают спины. Но дальше оров и пускаемых искр дело не доходит до когтей.

Что мне дал этот договор? Гарантию того, что я доживу до последнего боя. Гарантию того, что Шакко доживет до последнего боя, а не взорвется её бедовая головушка от пожелания Сэтору.