О вампире

– Порезала, я бы сказала, по воспоминаниям, которые читала, – сказала Джиа. – И он исцелился.

– Правильно, – выдохнула Холли. Потому что он вампир.

– Бессмертный, – мягко поправила Джиа.

– Верно, – повторила Холли, не особо заботясь о том, как они это называют. Но потом ее брови сошлись на лбу, и она сказала: – Я помню, как он склонился надо мной в темноте. Земля подо мной была холодной. Ночное небо – беззвездный туман позади него.

– И эти ножницы были у тебя в груди, – кивнула Джиа, очевидно, все еще собираясь с мыслями.

– Я умирала. Я так и знала, – прошептала она. – И мне было так страшно.

– Но вместо этого он обратил тебя, – успокаивающе сказала Джиа.

– Да, – выдохнула Холли, вспомнив, как клыки внезапно появились у него во рту, и он использовал их, чтобы разорвать собственное запястье. Затем он прижал кровоточащую рану к ее открытому, задыхающемуся рту. Она пыталась не сглотнуть, пыталась отвернуться, но была слишком слаба, а потом он заткнул ей нос, как ребенку, который пытается принять лекарство, и у нее не было выбора. Она сглотнула, пытаясь прочистить горло и вздохнуть, потом снова сглотнула, потом еще раз ... воспоминания закончились.

– Ты, наверное, потеряла сознание, Пикколо, – сочувственно сказала Джиа. – И это хорошо. Тебе не нужны воспоминания об обращении. Это должно быть ужасно больно.

– Неужели? – спросила она, удивленно глядя на нее.

– Я родилась бессмертной, поэтому не могу сказать наверняка, Но да, я слышала, что это очень больно.

– Хорошо, что я тогда не проснулась, – пробормотала Холли. Она никогда не любила боль. Зубная, ушная и головная боль могли превратить ее в хнычущую массу. Ей также было не намного лучше, когда ее тошнило – жалко и плаксиво.

– Тогда это хорошо, ты не будешь снова страдать от этих вещей, – заявила Джиа с улыбкой.

– Да, – согласилась Холли и поняла, что это правда. Ну, если то, что они говорили ей, было правдой, то так оно и было. Она никогда больше не будет страдать от болезни. Это была приятная перспектива.

Джиа улыбнулась и указала: – Твоя тошнота прошла.

Холли опустила голову, чтобы сосредоточиться на ощущениях в теле, и поняла, что была права. Тошнота прошла.

– Ты можешь стоять?

– Думаю, да, – пробормотала она и сделала это с помощью Джии. Выпрямившись, она сделала несколько глубоких вдохов, затем поморщилась и сказала: – Обычно у меня нет такого слабого желудка, но эти воспоминания были справедливыми ...

– Ужасно? – предложила Джиа.

Холли сморщила нос и кивнула, Джиа тоже.

– Я многое повидала за свои восемьсот лет, но должна согласиться, что они были одними из худших.

– Восемьсот? – удивленно спросила Холли.

Джиа кивнула и улыбнулась. – Я не выгляжу на семьсот с лишним, а?

Холли фыркнула. – Скорее семнадцать ... лет, а не сто.

– Ты полезна моему самолюбию, – усмехнулась Джиа. – Я думаю, мы должны быть друзьями.

Холли слабо улыбнулась. Она была уверена, что Джиа ей понравится. У нее не было подруг. Единственными ее друзьями были Билл и Элейн, и они были «парой друзей». Билл работал с Джеймсом, и они встречались парами, занимались разными делами: ужином и кино, ужином и пьесой, ужином и концертом и так далее. Билл и Джеймс стали хорошими друзьями, но они с Элейн не были по-настоящему близки. Холли винила в этом себя. Ее не совсем нормальное детство несколько стесняло ее в общении, и она часто бывала неловкой или молчаливой в таких ситуациях. Это затрудняло приобретение друзей. Было бы неплохо иметь подругу, особенно такую, которая понимала бы ее новые и особые потребности. Черт возьми, она же вампир. Слова эхом отдавались в ее голове, звуча так же непостижимо, как и в первый раз, когда она признала это. Она была вампиром. Носферату. Сатанинское отродье. Кровосос.

– Пожалуйста, Холли. Ты должна начать думать о нас как о бессмертных. Не думаю, что смогу еще долго выносить эту чушь о вампирах и Носферату, – сказала Джиа с болью в голосе, подталкивая ее из ванной обратно в кухню. – Мы не прокляты и не бездушны. Мы живы. Справься с этим.

– Прости, – пробормотала она. – Это просто ... Я имею в виду, мы сосем кровь.

– Нам нужна дополнительная кровь, чтобы выжить, – согласилась Джиа. – Как и больным гемофилией. Вы бы назвали их Носферату?

– Это другое дело, – запротестовала Холли.

– Неужели? – тихо спросила Джиа.

– Да, у нас есть клыки ... а у них есть болезнь, – заметила Холли. – В то время как ты ... то есть мы, – быстро поправилась она и нахмурилась. – Что именно сделало нас вампирами? Для нас это тоже болезнь? Должно быть, Джастин передал его мне в своей крови, – она остановилась, когда вспомнила, – он сказал что-то о нанотехнологиях в моем доме. Как они связаны с этим?

– Думаю, я предоставлю это Джастину, – сказала Джиа, подталкивая ее на кухню.

Холли заметила, что Джастин встал, ожидая их возвращения, и подумала, не стоял ли он там все время, пока их не было. Не то чтобы это было так уж долго, всего несколько минут ...

– Как ты себя чувствуешь? – с беспокойством спросил он, странно переминаясь с ноги на ногу. Он двинулся вперед, как бы собираясь подойти к ней, подняв руки, но потом спохватился и снова опустил их, словно не осмеливаясь подойти слишком близко.

– Не волнуйся, у меня нет рвотного дыхания. В конце концов, я не заболела, – заверила она его, думая, что именно по этой причине он избегал подходить слишком близко.

– Хорошо, – пробормотал он и быстро огляделся, прежде чем снова посмотреть на нее и спросить: – Ты голодна? Я имею в виду еду, – быстро добавил он. – Я голоден.

– Я тоже, – сказал Деккер.

– И я, – добавил Андерс.

– Вы, ребята, сегодня уже три раза поели, – покачала головой Джиа. – Клянусь, вы трое ничем не лучше моего дяди и кузенов. Они тоже всегда голодны.

– Подожди, пока не встретишь свою половинку, Джиа. Тогда ты поймешь, – пожал плечами Андерс.

Когда это вызвало фырканье женщины, Деккер заверил ее: – Кроме того, пора завтракать.

– Ты имеешь в виду обед, – тихо сказала Холли.

Джиа рассмеялась и направилась к холодильнику. – Нет, он имеет в виду завтрак, piccola. Как правило, мы спим днем. Если бы Люциан не приехал сегодня утром и не держал нас троих весь день, пока он не уехал, мы бы все спали или просто просыпались.

– Значит, мы не можем выйти на солнечный свет? – спросила Холли.

– Можем, – заверила ее Джиа, хмуро разглядывая содержимое холодильника. – Но это значит, что нам нужно больше крови, чтобы избежать его.

Закрыв дверцу холодильника, она повернулась, чтобы извиниться. – Есть нечего. Винсент знает, что я не ем, поэтому не оставляет еду и то, что он оставил теперь, благодаря вам троим закончилось.

– Мы можем пойти куда-нибудь поесть, – тихо сказал Джастин.

– Так будет лучше, и, возможно, тебе стоит остановиться и купить продукты на обратном пути, – сказала Джиа, направляясь к двери. – Повеселись, piccola. Я ложусь спать. Разбуди меня, когда вернешься, если хочешь поговорить.

– Почему она называет меня piccola? – спросила Холли, как только женщина отошла на достаточное расстояние. – Что это значит?

– Малышка, – ответил Джастин.

– Может быть, – согласился Деккер, – но это также означает «птенец». Это выражение привязанности. Ты наверно понравилась Джии.

– Она едва меня знает, – сухо ответила Холли.

– Она может читать твои мысли, – спокойно заметил Андерс. – Она, вероятно, знает тебя лучше, чем люди, которые были в твоей жизни в течение многих лет. Как и все мы.

– Кроме меня, – нахмурился Джастин. – Я не могу ее прочесть.

– Кроме Брикера, – согласился Андерс.

– О, – пробормотала Холли и тут же начала беспокоиться о том, что может быть в ее мыслях. Насколько хорошо они все ее понимают? Должна ли она сознательно думать о чем-то, чтобы они это прочитали? Или они могли вырывать мысли и воспоминания из ее сознания, как арфист выдергивает струны, все видимые, доступные и готовые к выдергиванию?

– Между новообращенным и ... – взгляд Декера скользнул к Джастину. – В остальном ты будешь очень удобочитаема для большинства бессмертных. Молодые бессмертные смогут читать только поверхностные мысли. Любой человек старше трехсот-четырехсот лет, однако, должен уметь читать некоторые мысли не на поверхности, если ты не используешь трюки, чтобы блокировать их.

– Есть какие-то уловки, чтобы помешать тебе, читать меня? – с интересом спросила Холли и, когда все трое кивнули, спросила: – Какие?

– Это часть твоего обучения, – сказал Деккер.

– Но сначала тебе нужно узнать кое-что более важное, – твердо добавил Андерс.

– Верно, – обиженно пробормотала Холли. Для нее самым важным было не дать им прочесть ее мысли. Конечно, они так не думают. Без сомнения, умение читать ее мысли было очень кстати. Например, она едва ли могла планировать побег с ними, способными прочитать каждую ее мысль.

– Верно, – весело сказал Деккер, очевидно прочитав ее мысли. Встав, он подошел к ней и добавил: Мне нужна еда, прежде чем я упаду в обморок ... а Джастин расскажет о нанотехнологиях по дороге в ресторан, – добавил он.

Холли не была голодна, но решила, что если ей нужны ответы, то лучше пойти с ними, поэтому не стала протестовать, когда Деккер взял ее за руку и повернул к двери. По крайней мере, они не собираются держать ее взаперти, как пленницу.

– Ты не пленница, – заверил ее Деккер.

– Если только ты не попытаешься сбежать, – добавил Андерс, подходя к ней с другой стороны.

– Она не попытается сбежать, – раздраженно сказал Джастин, и Холли, оглянувшись через плечо, увидела, что выражение его лица соответствует тону голоса, когда он последовал за ними.

– Ты не можешь читать ее мысли, Брикер, – серьезно сказал Андерс, что заставило Джастина обеспокоенно посмотреть в ее сторону, вопросительно подняв брови.

Холли просто повернула голову. А чего он ожидал? Она никого из них не знала. Ее нокаутировали, перевезли в какой-то дом за пределами Лос-Анджелеса и держали там для тренировки с четырьмя незнакомцами. Конечно, у нее были мысли о побеге. Это просто здравый смысл, убеждала она себя. Так почему же выражение его лица заставило ее почувствовать себя виноватой?