Любимые дети его

В палатке стало совсем тихо. Отец Мэйлэй помолчал ещё немного, а потом закончил так, как он умел лучше всего, что заставляло их раз за разом слушать каждое его слово, верить ему и ощущать, будто сам Свет омывает их, укачивая в своих руках. Теперь отец наставлял их, и его слова были строгими, но его голос был мягким и любящим, сильнее, чем за всю проповедь.

— Пестуйте свою веру, дети мои, — сказал он. — Тренируйте её без устали, как тренируете свои тела. И тогда в самый тёмный час она вас поддержит. Тогда вы обопрётесь на неё, как на посох, и каким бы тяжким ни был ваш путь, вы пройдёте его, если материалом, из которого сбит ваш посох, будут любовь, сострадание, благочестие и вера.

С благочестием иногда случались накладки. Был один парень, который вечно таскался к отцу Мэйлэю с жалобами на возмутительно распущенное поведение в лагере.

— Не путай благочестие с ханжеством, сын мой, — устало отвечал ему отец Мэйлэй. — Свету всё равно, чем ты там занимаешься, если делаешь это с любовью, радостью и со всеобщего согласия. А теперь иди и не греши больше ябедничеством и наветами.

— Мне после таких проповедей иногда становится страшно, — сказал Лэйр ночью, когда Тейрис пробрался к нему под одеяло.

— А меня они успокаивают, — ответил Тейрис и провёл ладонью по его груди.

Лэйр поймал его за запястье и остановил.

— Я, знаешь, не хочу терять веру, — серьёзно сказал он. — Я не хочу вот этот вот день.

— Может, он и не настанет, — попытался успокоить его Тейрис.

— Ты правда этого не боишься? — спросил Лэйр.

Тейрис наклонился и коротко нежно поцеловал его в губы, но Лэйр не ответил. Тейрис поднял голову — Лэйр всё так же пытливо смотрел ему в глаза. Тейрис пожал плечами.

— Боюсь, наверное, — признался он. — Но мы не одни. Он же и об этом тоже говорил. И мы избраны для этого. Делай что должен и будь что будет, и всё такое. И ты не будешь один.

— А если буду? — настойчиво спросил Лэйр.

Тейрис закатил глаза и улыбнулся.

— Ты не слушал. Свет же будет с тобой.

— Я не шучу, — сказал Лэйр, и Тейрис наконец с удивлением понял, что он и правда напуган.

— Я тоже не шучу, — нежно сказал он и поцеловал Лэйра в уголок губ. — Послушай, он прожил тыщу лет, может, твой день настанет ещё лет через сто, когда ты будешь матёрым таким паладином, типа него, и ни черта вообще на этом свете бояться не будешь.

Лэйр наконец хмыкнул и немного расслабился.

— Мне кажется, Тейрис, для того чтобы начать ни черта на свете не бояться, надо сначала повидать практически всё на свете дерьмо.

— Ну ты не собираешься прямо сегодня начать это своё исследование? — спросил Тейрис и настойчиво провёл ладонью вниз по его груди, Лэйр коротко резко вздохнул и не удерживал больше его руку.

— Нет, пожалуй, я подожду как минимум до завтра.

— Завтра прямо с утра и начнём, обещаю, — прошептал Тейрис ему в ухо, опустив руку ниже и поглаживая ладонью его член.

Лэйр выдохнул на этот раз длинно и судорожно, притянул его ближе, заставив прижаться бёдрами к своим, и поцеловал в плечо.

— А сейчас займёмся исследованием положительных аспектов существования, — прошептал Тейрис, потираясь об него бёдрами. — Надо набраться сил для исследования дерьма.

— Ладно, уболтал, — согласился Лэйр, оттянул его за волосы от своей шеи и жадно поцеловал в губы.

Им полагалась палатка на четверых, поэтому они делали всё так тихо, как могли — сегодня оба соседа только вернулись с дежурства и упали спать, не пойдя ни на какую гулянку. Но даже если бы и проснулись — ну чем можно удивить эльфов крови, проведших всю юность в паладинских лагерях? Явно не тем, как два таких же паладина прижимаются друг к другу под одеялом, и Лэйр комкает в кулаке волосы Тейриса, целуя его в губы так жадно, будто завтра и правда всё закончится, и другой ладонью сжимает его член вместе со своим, положив её поверх ладони Тейриса, и Тейрис едва слышно стонет ему в рот, прижимаясь сильнее бёдрами и двигаясь в своей и его ладони. А потом, задыхаясь, утыкается лбом ему в шею и только подаётся к нему резче, позволяя ему самому делать всё, как он хочет, а Лэйр горячо и тяжело дышит ему в ухо, касаясь его губами, и быстро двигает рукой, пока они оба не вздрагивают, закусывая губы, и не затихают, прижавшись друг к другу и ещё немного дрожа.

— Лучше? — глухо спрашивает Тейрис.

— Значительно, — так же глухо отвечает Лэйр. — Благодарю.

— Обращайся, я протяну тебе руку, как наставлял отец. Без осуждения.

========== Глава 3. Госпиталь. ==========

А потом был военный госпиталь. Уже совсем недалеко от территории Амани, почти на передовой. Именно сюда в первую очередь попадали все раненые. Здесь их наскоро латали и переправляли в Луносвет, более лёгких — оставляли долечиваться, чтобы прямо отсюда отправить обратно в бой. Здесь уже были не только паладины. Здесь работали хирурги и хилы всех мастей. Иногда раненых сопровождали боевые хилы, и обычно по приезде либо сами падали без сил, либо вкалывали себе что-то и, пошатываясь, отправлялись обратно на фронт. Когда возможности покинуть поле боя не было, они делали всё, что могли, и отправляли раненых одних в надежде, что они дотянут до госпиталя. Большинство дотягивало — боевые хилы знали своё дело.

Хирурги, санитары и хилы госпиталя знали своё дело не хуже.

Здесь Тейрис впервые увидел настоящую войну — точнее, то, что она за собой оставляет.

Персонала не хватало, и нескольких молодых паладинов отправили в лагерь в помощь хирургам. Им не было равных, как ассистентам, обеспечивающим анестезию и поддерживающим раненых во время операции, после неё и при перевозке в Луносвет. Набравшись опыта, они работали ещё и на сортировке — определяли, кто отправляется в операционную немедленно, кто во вторую очередь, а кто может подождать ещё немного.

Рин был распределён в госпиталь вместе с Тейрисом. К тому времени он уже был начинающим хирургом, и ему прочили хорошую карьеру. У Рина был сильный талант хила и при этом склонность к хирургии, которую он в итоге выбрал своей основной специальностью. А это было сочетание, изрядно увеличивавшее шансы его пациентов выжить. Как Тейрис узнал потом, местный командир и команда хирургов буквально выгрызли себе Рина, всеми правдами и неправдами.

Для защиты лагеря здесь же квартировал боевой отряд — вары, следопыты, маги. Даже они имели начальную медицинскую подготовку и были способны при необходимости ассистировать врачам.

Амани наступали, как не наступали уже давно, и передовая оказалась не готова к такому натиску. Войска спешно переформировывали и бросали на фронт, но это требовало времени, и границы удерживали в основном небольшие отряды следопытов и бойцов из постоянных форпостов, на некоторых из которых до того времени годами было тихо. И когда Тейрис только попал в госпиталь, он подумал, что попал в ад.

— Ты что, утром голову в спальном мешке оставил, или это у тебя вообще муляж прикручен? — орал хирург на съёжившегося перед ним паладина не старше Тейриса. — Ты не видишь, что эту надо сразу на стол? Ты бы убил её, если бы я не пришёл проверить!

— Простите… — чуть не плача, отвечал паладин.

— Несите её и готовьте, быстро! — рявкнул хирург санитарам, и те бегом понесли раненую в предоперационную палатку, а хирург обернулся обратно к паладину с таким лицом, будто сейчас отделает так, что его самого придётся сортировать. Но почему-то ничего не сделал, только посмотрел молча несколько секунд на бледного как смерть мальчишку, а потом положил руку ему на плечо и сказал уже спокойно: — Смотри внимательней. Хорошо, что я был здесь. Если не уверен — зови кого-то из старших. Ты научишься.

Паладин кивнул, не поднимая головы. Хирург похлопал его по плечу.

— А теперь давай-ка быстро проверим остальных.

— Эй ты! — раздался крик позади, и Тейрис растерянно обернулся посмотреть, кого зовут и кто.

Какой-то парень в халате и маске ткнул в его сторону рукой, выглядывая из палатки.

— Ты, ты! Паладин?

— Ага, — неуверенно ответил Тейрис.

— Сам точно не знаешь? — язвительно переспросил парень в халате. — Жаль. Если ты, к примеру, кролик, ты нам пригодишься только к ужину.

— Паладин, паладин, — заторопился Тейрис.

— Быстро переодеваться, мыться и в операционную, — скомандовал парень.

— Я ещё ничего не знаю! — запаниковал Тейрис.

— Мы тоже, — успокоил его парень. — Мы просто задавливаем раненых массой. У них не остаётся выхода, кроме как выжить под таким давлением. Быстро пошёл, сегодня нужны все.

Через пятнадцать минут Тейрис уже качал какой-то шланг и вливал свои невеликие хиловские силы в кого-то с развороченной грудью. За соседним столом оперировал тот самый парень в халате.

— Там много ещё?

— Это зависит от твоей сегодняшней оценки понятия “много”, — ответил хирург, которому ассистировал Тейрис. Тот, что орал на неопытного паладина на сортировке.

— Примерно больше трёх, — ответил первый. — Я здесь уже десятый час.

— Тогда тебе лучше не знать, — сообщил второй. — Я был там, снаружи — ну, знаешь, это такое место, где люди ходят без скальпелей в руках, на своих ногах и без анестезии.

— Тебе точно не почудилось? Я не уверен, что это место существует.

— Сам потрясён. А ещё больше — тем, что почти все, кого я там встретил, почему-то очень хотели сюда.

— Странный народ.

— Просто помутилось в голове от потери крови. Никто не пробовал поговорить с Амани, чтобы они немного притормозили эту войну?

— Ты сейчас как раз оперируешь последнего, кто попытался это сделать, — отозвалась третий хирург, невысокая эльфийка в забрызганном кровью халате.

— Эй, парень, парень, — обернулся хирург к Тейрису. Тейрис поднял на него взгляд. — Поосторожней, ты так его задушишь. Всё, мы почти закончили здесь. Сейчас его зашьют, ты пока продолжай, а я пошёл к следующему. Справишься?

— Ага, — глухо ответил Тейрис.

Хирург кивнул ассистентке, отошёл от стола и стянул перчатки.

— Кто у нас следующий в очереди этих баловней судьбы? Вносите! Ткацкий станок готов создавать новый шедевр.

Тейрис обернулся посмотреть на Рина. Он оперировал на самом крайнем столе, к нему то и дело подходил кто-нибудь из старших хирургов, смотрел на его работу, кивал и уходил. Рин иногда тихо что-то отвечал, остальное время обращался только к ассистенту и не участвовал в общих разговорах.

— Нам нужно больше хилов! — крикнул старший хирург, полковник, командовавший госпиталем — наверное, ровесник отца Мэйлэя.

— Здесь все, кто есть, Тин, — ответил хирург Тейриса. — Ещё один с очередью раненых на улице и капельницей с соком из манаягод. Он сам тоже в очереди, но слишком медленно бежал и пересёк финишную черту последним. А никто не занял ему место.

Кто-то мягко взял Тейриса за запястье.

— Всё, парень, — тихо сказала сестра. — Дальше мы сами, а ты иди к Маназмею, ему уже принесли нового.

— К кому? — опешил Тейрис.

Сестра улыбнулась под маской.

— К доктору, с которым ты сейчас оперировал. Его все зовут Маназмей, или просто Змей. Реагирует и работает быстро, как змея, и язык такой же ядовитый. Давай, отпусти шланг, дальше я сама.