SoSущее

Нужное письмо было третьим в списке. И сейчас, после разговора с тем, кто называл себя Богг, он понял, что в свое время оно стоило большего внимания.

Переведя взгляд на окошко чата, он увидел, что оно постепенно заполнялось диалогом Богга с возмутившим его Валентином. Точнее не диалогом, а репликами Вседержжителя.

Артем улыбнулся. Ну и артист этот Богг. Сметлив, ловок. И указания ценные дал, и от скопчества предостерег.

— Эй, Волопас, ты где?

— Я здесь, Богг. А Ты — где?

— Повсюду, не знаешь разве? Мало тебе доказательств Меня, все еще думаешь, что с хакером в почеркуши играешь? Впрочем, если разобраться, ты прав. Я — хаккер. Только не ваши примитивные сервера взламываю, а все целиком палю. Как-то вот обезьяну сломал, когда лысеть начала. А теперь Сеть, мать вашу.

— Какую Сеть, Богг?

— Много будешь знать, скоро состаришься. И рано преставишься перед ликом Моим, если на всякую мелкоту-гопоту ловить Меня будешь. Кто в промышление Мое палки вставляет, нет тому благоволения…

Фраза показалась Артему неоконченной, но вставить после нее свою реплику он не успел — стоило ему опустить пальцы на клаву, как на экране возникло продолжение:

— …Ну так я скажу, зря он ник себе взял похабный. Анастас Согол нашелся, понимаешь… Видали Мы этих Анастасов.

Двойственное чувство охватило Артема в эту минуту. С одной стороны, это была тревога, вызванная настолько глубоким проникновением хакера Богга в его личную жизнь, что он даже теоретически не мог предположить, откуда произошла утечка. А с другой, как и всякого азартного игрока, севшего за стол с опытным и предусмотрительным противником, эта «божжественная» игра успела увлечь его настолько, что он готов был поставить на кон нечто большее, чем просто деньги. Собственный здравый смысл.

— Смотри-ка, у Меня тут еще один искатель появился. Не так далеко от тебя. Я о времени говорю. На окне стоит. Ответов требует. Может, поглядишь, какие еще Фомы на белом свете водятся?

Волопас почему-то кивнул, забыв о том, что это не личная беседа тет-а-тет, а компьютерный чат. Но, как ни странно, сразу вслед за его кивком на экране появился диалог:

Волопас вдруг осознал, что после первых строк он смотрел не на экран, а за окно. Но все слова этого странного диалога были ему знакомы. Потому что это он стоял на окне с иголкой в руках двадцать лет назад.

— Чего Ты хочешь, Богг? — вернувшись к экрану, написал Волопас.

— Ну, наконец-то, — ответ возник мгновенно. — Хочу сказать, что сыт по горло.

— Богг? — Артем все еще не мог сообразить, как сумел этот Богг точно воспроизвести его внутренний диалог.

— Так спрашивай уже! Хотя, скажу заранее, глупей вопроса нет. Даже отвечать не хочется.

— А Ты ответь.

— Сам бы мог догадаться. Ведь так удобней с играющими общаться, через Сеть. Во-первых, отчетность. Это раз. Во-вторых, веры больше. Знаешь ли, в Богга внутри не каждый поверит. А поверит — рассказать убоится. А не убоится — на костер попасть может. Ну, у вас, как это, погуманнее — в «желтый дом» отправляют — там Меня вытравить и пытаются. А что в итоге? — одна ботва.

Волопас вспомнил затравленный вид Анастаса в Столбах, и у него от сострадания сжалось сердце. Чтобы уйти в другой, не столь печальный регистр, он набрал:

— Ладно, Богг. У меня конкретный вопрос есть. Давно меня мучает… Понимаешь?

— Ты давай, клавишами-то щелкай, чтобы потом, когда последними вопросами припрет, в сторону не съезжал — мол, почудилось ему, — появилась обескуражившая Волопаса фраза.

— Хорошо. Хотя глупо, конечно, такие детские вопросы в Сеть выпускать.

— А ты не стесняйся. Перед Боггом, значит, не стыдно ему, а перед буковками на экране — он пас. Ну, дивлюсь я на вас, играющие. Вроде замыслил одних, а получилось…

Волопас подождал продолжения, но экран перестал выбрасывать строчки.

— Вопрос такой, могли «Аполлоны» на Луну слетать? — набрал он и только после нажатия клавиши «ввод» осознал несуразность своего вопрошания.

— Могли, — вполне ожидаемо ответил Богг.

— А были?

— Кто, люди, аполлоны?

— Ну, люди, конечно, или как там у Тебя — играющие.

— Нет.

— Почему?

— Не догадываешься? Режиссера забыли. А без Меня они кто? Правильно, лысые прямоходящие гоминиды. Вот они до орбиты и долетели. Спустить их на Луну — толку мало, да и автоматика в те годы была так себе. Рискованно. В общем, покружились и обратно — железо на автомате, экипаж — в сладком сне. А когда Ван Аллена[10] прошли, тут Я их и подобрал. После чего эректусы — ягодки опять, то есть сапиенсы[11] играющие. И слава Мне, ничего испортить не успели.

— И так несколько раз? Какой смысл? — возмутился Артем.

— Смысл в том, что надеялся Я, думал, обеспечат играющие присутствие Мое. Потому и твердил им способами разными — Камень взять в Чаше изобильной. Ведь без Камня Присутствия Моего homo sapiens уже не сапиенс, а простой erectus, и выше геостационарной орбиты ему не подняться.

— Но ты же знал, что, не взяв Камня, они не смогут удалиться от Земли, оставаясь при этом разумными?

— Да, знал, само собой знал.

— Тогда зачем Ты это позволил?

— А Я не позволил, Я соизволил. Вместе с ними. Можно подумать, ты всегда все по плану и трезвому размышлению делаешь? И на авось никогда не пробовал?

— Но ты же Богг как-никак!

— Ну и что, ты думаешь, Боггу рискнуть не хочется ради свободы Своей?

— Ненадежный Ты какой-то получаешься, стремно на Тебя полагаться.

— Слушай, умник. Скажи, ты что, не знаешь, что у тебя гастрит?

— Ну, знаю, положим.

— Уже положили. А раз знаешь, скажи, зачем вчера красненькое пил? Чтобы утром сегодня икать и на стенку лезть?

— Ну, я думал, пронесет. Расслабиться хотелось. Переработал вчера.

— Вот и Я тоже думал, авось доберутся. Тогда и Мне надежда — домой дорогу найти. Так что не кипятись, а то расплещешься ненароком.

— Да, ничего не скажешь, повезло нам. Не Богг, а сумасброд какой-то.

— Какой достался, Того и любите. Это только у попов и теософов разных Боггов выбирают, а в жизни — Кто свалился на вас, Тот и Богг. Нет без Меня играющих — и точка! Ибо жизнь ваша — представление Мое и Меня представление. Я Госсподь!

— Ладно, допустим, что нет без Тебя жизни разумной. Тогда скажи, вот почему, если меня, ну и нас вообще, нет, ну в смысле сознания, и это Ты Сам с Собой разговариваешь, то чего же Ты споришь с собой все время, да еще и с оскорблениями в Свой, получается, адрес?

— Давай от противного рассуждать, — предложил Богг.

— Давай, — согласился Волопас.

— Предположим, что ты есть сам-по-себе. Скажем, отделился ты от Меня, ну как Нос от Гоголя. И стал ты не просто носом, а мыслящим носом — рино сапиенсом[12] стал ты. И что, разве не споришь ты сам с собой? Вспомни, кому, интересно, говоришь такое: «Ну давай, давай, быстрей», — кого поносишь то и дело, особенно по утрам, словами нехорошими. Кто к кому обращается на «ты», а?

Волопас задумался. Вспомнил последний свой одиночный поход в горы. Тогда на перевале поднявшийся ветер, казалось, выдул из него оставшиеся силы. Предательски хотелось прилечь, окопаться, согреться. И он уже почти сделал этот самоубийственный шаг, как вдруг он, или же кто-то в нем, обрушился на его ослабевшую волю настоящим ураганом ругательств и проклятий — все, как одно, начинавшихся на «ты».

Он поискал глазами что-то острое. А вдруг оно вернулось, раздвоение? Надо чем-то уколоть себя — и сон его исчезнет. Но куда бы он хотел проснуться отсюда? Вот в чем вопрос. Иголки под рукой не оказалось. Извечный вопрос, кто кому снится, останется без ответа. Стараясь удержать себя в границах тела, он прошелся взглядом по открытым окнам, начиная с того, что вело прямиком к закатному небу, и заканчивая светящимся прямоугольником правого монитора. Прошло несколько секунд, прежде чем в нем появилось сообщение, и даже не сообщение, а нечто похожее на апологию разочарованного в Творении Богга:

Этот брошенный в пустоту призыв поверг Волопаса в тревожное состояние. Что может быть ужасней одиночества пусть даже мнимого Богга. Разве что его слабость в созданном им мире. Но кто бы он ни был, чего он хочет от него, черт Его возьми?

— Это невозможно, Волопас, — появилось на экране вслед за резонерским выпадом Богга.

— Что невозможно, Богг?

— Чтобы Меня черт побрал. Черт, он же Сатана, — всего лишь тестер, выявляющий баги в Творении.

— И что? — набрал глупый вопрос Артем.

— Много их, — столь же кратко ответил Богг.

— Считай, что один из них сейчас на прямой связи с Тобой, — пошутил баг-Волопас, поглядывая на часы и думая, как бы все-таки вычислить незваного, но крайне осведомленного гостя из претенциозного хоста UNIVERSE.

— Тот самый, кто Меня искал и даже вычислить пытался, а теперь, когда Я здесь, не может утвердиться в том, от доказательств убегая.

— Хорошо, положим, я Тебя нашел. Или Ты сам нашелся. Но зачем? Про лунные экспедиции ты мне ничего нового не сказал. Еще Вернадский размышлял о том, что планетарный разум, Нус, укоренен в Земле, образуя ноосферу. Получается, если ноосфера не просто символ совокупного мышления, а реальность как таковая, люди без нее уже и не люди вовсе. Странно то, что те же самые персонажи, которые уверовали в планетарный разум, собираются покорять дальний космос без всякой заботы о том, каким образом чрезвычайно важная в их ученых речах ноосфера попадет на корабль. В делах ноосферу в учет почему-то не берут. Беда у нас с научным мышлением, Богг. Может, окажешь любезность и подскажешь, как с Тобой за пределы магнитосферы выбраться?

— Отчего не подсказать. Космонавту в себе очаг негасимый нужно создать, выращивая внутри силу Мою. Тогда Я с силой этой покину дом Свой, камни краеугольные, Живу мою, планету живую.

— Ну, это не каждый космонавт сумеет. Парни они крепкие, но не йоги. Есть ли способ такой, чтобы на каждого распространялся, как на Земле? На ней, поди, не одни йоги с очагом внутри, а вроде живут, не рассыпаются.

— Для всего экипажа нужно в чаше огонь любви Ее развести, и в чашу эту камень положить — и в чаше Я останусь жить, питая Светом экипаж.

— Очень туманно, Богг, похоже на поиски Святого Грааля и меча-кладенца. А практически это осуществимо? — подал реплику Волопас, уже не столь трепеща от фокусов изощренного Богга.

— То, что от Богга, — все суть. Да только нужды в этом не будет.

— Как это не будет? — возмутился Волопас.

— А так не будет, что проект ваш Я закрыл.

— То есть… — машинально вписал Волопас, не зная, как реагировать на эту угрозу, да еще выраженную в прошедшем времени.

— Обыкновенно, закрыл. Не вы первые, играющие, и не последние. Доигрались, так сказать.

— Ну и где Ты теперь обитаешь? — задал наивный вопрос Артем.

— Там же, где и сейчас. В ней, в Сети вашей. Слава Мне, постарались играющие, успели развернуть ее до того, как пожег антипод Мой все бяки ваши. Ну а потом, на пепелище цифровом, Я и развернулся.

— Бяки? Странно слышать от Богга. Детсад какой-то, — вписал он, вновь ощущая тревогу и раздражение.

— Детсад, говоришь? Вам Сеть для чего дали? Для прямого контакта со Мной. Чтобы все отчетливо было: с архивами и документами. Не так, как раньше: глаза навыкате, всего трясет, — то ли со Мной говорит, то ли обезьяной Моей одержим, то ли просто с катушек съехал. С Сетью все очень просто, не так ли? Вопросы, ответы — все записано. Инструмент нормальный, чтобы ко всем сразу обратиться. Согласен?