Копье Теней

Оружейник вскинул винтовку и выстрелил. Воин ворон дернулся в сторону, и Ниока, воспользовавшись моментом, сшибла его с ног, перебросив через край пропасти, после чего благодарно кивнула.

— Вовремя вернулись. — Она протянула руку.

Стиснув тонкую ладонь, Волькер поднялся.

— Надо выбираться отсюда, — сказал он. Стрелы впились в дерево у его ног, и они с Ниокой нырнули за механизмы, управляющие подъемником. Но к ним спешили пауки, а зеленокожие всадники неистово тараторили, стремясь поскорее схватить врага, которого они намного превосходили числом.

Однако пауки, не добежав до людей, вдруг метнулись в стороны, поспешно отступая. Взревели рога, гроты предостерегающе завизжали. Помещение содрогнулось, из шахты дохнуло жаром. Волькер повернулся, и проклятие умерло у него на губах.

Арахнарок вылетел из ямы. Его волосатое тело было объято пламенем, гигантские ноги опускались с такой силой, что пробивали дыры в деревянном полу. Слепо вертясь, он визгливо хрипел от досады и боли, расплескивая вокруг себя огненные брызги, от которых почернело дерево.

— Похоже, запал-то еще не пропал, — сказал Лугаш, разглядывая чудовище. — Но это ненадолго.

И он ринулся к бестии раньше, чем Волькер успел остановить его. Оружейнику оставалось лишь подхватить кокон с Океном и перетащить его в укрытие.

— Он просто нарывается, будто хочет, чтобы его убили, — пробурчал Волькер.

— Мы можем лишь следовать путями, которые проложили для нас боги, — сказала Ниока, разглядывая перешагивающего через них арахнарока.

Существо, взвыв, резко опустило ногу, едва не придавив колдуна. Тот перекатился и рубанул чудовищного паука, не обращая внимания на пламя, охватившее его одежды. Монстр повернулся, следуя за обидчиком. Волькер хмыкнул, надеясь, что они убьют друг друга — или по крайней мере дадут ему время перезарядить оружие.

Дым, поднимающийся от горящей паутины и потрескивающего дерева, наполнил покои. Арахнарок метался, распространяя пожар.

— Смесь кончилась, — пробормотал себе под нос Волькер. Огонь не угасал, как ему вроде бы следовало. Напротив, все помещение быстро становилось настоящим пеклом. Сверху падали пылающие нити паутины, воздух стал удушливым. Волькер заметил бредущую в его сторону Зану, сбивающую пламя с одежды. Протянув руку, он втащил ее в укрытие.

Задыхаясь и кашляя, она выдавила:

— Твоя работа, верно?

— Смесь кончилась, — повторил он. — Где Адхема?

— Убралась с дороги, — откликнулась вампирша с верхушки механизма. — А птички улетают из клетки.

Волькер задрал голову и увидел черный вихрь воронов, уносящихся к безопасности туннелей. Хотя некоторые замешкались и сгорели или угодили в щелкающие хелицеры арахнарока.

— А колдун?

— Я потеряла его из виду, когда этот паучок принялся бродить здесь. Если у него есть мозги, он уже сбежал…

Она спрыгнула со своего «насеста», на волосок разминувшись с вонзившимся в дерево клинком.

— Никто никогда не обвинял меня в избытке ума, — сказал арканит, шагнув к ним сквозь дым. Он взмахнул рукой, и полоса огня оттеснила Волькера и других отделив их от Адхемы. Из огня ухмылялись кошмарные рожи — бормоча, шипя проклятия и нашептывая секреты. Колдун рывком освободил свой клинок, встречая ринувшуюся на него Адхему. Парировав удар, он взмахнул рукой, выплюнув заклятие, и вампирша закричала, охваченная аметистовым пламенем. Ее мраморную плоть вдруг прорезали черные трещины, а доспехи, взвизгнув, начали осыпаться хлопьями ржавчины. Адхема отпрянула, схватившись за голову. Волосы ее побелели, лицо начало съеживаться.

— Но, возможно, я не одинок в своей глупости, — продолжил он и вскинул меч, собираясь погрузить его в сердце Адхемы. — Сперва ты, потом остальные.

Дым за его спиной взвихрился и расступился, изрыгнув огромное кошачье тело. Колдун обернулся, и глаза его расширились. А потом он рухнул навзничь, сбитый с ног и придавленный рычащим демигрифом. Рогген, подавшись вперед, взмахнул палицей, выбив меч из руки колдуна и отбросив клинок далеко в сторону.

— Прошу прощения за опоздание, друзья мои. Я целую вечность плутал по этому лабиринту.

Вид у рыцаря был не ахти — доспехи помяты и изрядно порублены, шлем вообще исчез, волосы и руки в запекшейся крови, но сил у Роггена, похоже, не убавилось. Грабелька тоже была покрыта кровью и ранами. Из шкуры ее торчали обломанные древки стрел, на расщепленном клюве образовались щербины. Демигриф попыталась клюнуть колдуна в голову — но в этот миг фигура чародея дрогнула, расплываясь лунным светом, и рассеялась лучистым туманом, сразу затерявшимся в дыму и пламени.

— Трус, — сказал Рогген. — Такие всегда смываются. — Он выскользнул из седла, пошатнулся и выпрямился. Дышал рыцарь тяжело. — Ну да ладно, оно и к лучшему. Можем разобраться с остальным. — Он посмотрел на Адхему. Волосы вампирши вновь потемнели, хотя на щеках все равно выделялись черные вены. — Ты еще существуешь, сударыня?

— Существую, — прохрипела вампирша, игнорируя его протянутую руку. — Ранена только моя гордость.

— Уверена, она быстро исцелится, — вставила Зана. Адхема зашипела.

Вампирша взглянула на Роггена.

— Ты избавил меня от толики боли, смертный. Я этого не забуду. — Она наклонила голову к плечу: — Если только не забуду.

Рогген кивнул лохматой головой, как бы соглашаясь. Но, прежде чем он успел что-либо сказать, арахнарок завизжал снова, напомнив о том, что он, хотя это и казалось невероятным, все еще в игре. Гигантский паук брел обратно к яме, пламя стекало с его массивного тела. Он был мертв, хотя еще не понимал этого. Коричневая фигурка прилипла к его брюху, неистово работая топором. «Лугаш», — ошеломленно сообразил Волькер.

Огнеубийцу, похоже, ничуть не беспокоили облизывающие его языки пламени. Он продолжал рубить. Чудовище, пошатнувшись, врезалось в опорную стойку. Дерево затрещало и задымилось. Лугаша оторвало от паука, и он покатился кувырком по земле, едва разминувшись с молотящей по воздуху ногой арахнарока, пытающегося восстановить равновесие. Монстр опять взвыл — тонко, на пределе слышимости, объятый замешательством и болью.

Случайно или инстинктивно, но паук умудрился набрести на оглушенного рокоборца и навис над старающимся подняться дуардином. Волькер вскинул винтовку, понимая, что это бесполезно. Но, прежде чем он нажал на спуск, помещение затряслось. Потолок треснул — и не от жара разгоревшегося пламени, а от какого-то воздействия сверху.

Секундой позже взрыв разворотил потолок — вниз посыпались огромные горящие щепки. Одна из них, точно метко брошенное копье, пронзила арахнарока, пришпилив гигантского паука к полу. Восходящий поток воздуха подхватил пламя, одновременно затушив большую его часть. Пыль и обломки сыпались градом, смешиваясь с дымом.

Сверху с лязгом спустились тяжелые лестницы из цепей и железных перекладин. Утяжеленные снизу, они ударились оземь, тут же надежно закрепившись. По лестницам быстро спускались фигуры в доспехах с оружием за спинами. Спрыгнув на твердую почву, они сразу образовали оборонительный строй. Еще не бежавшие, гроты тут же были безжалостно расстреляны грундстокскими Громовержцами. Потом строй харадронцев рассыпался: бойцы обеспечивали безопасность помещения.

Секундой позже к ним присоединился капитан Брондт.

— Значит, живы еще? Хорошо. — Дуардин шагнул к компании, широко ухмыляясь, несмотря на неизменную сигару в зубах; повязка по-прежнему украшала его голову. — Теперь ты мне должна услугу, Матос. А за три я даже обеспечу вам транспорт, который вывезет вас из этого леса.

— Три? Грязный пройдоха! — Зана вскочила на ноги. — Две, и я ничего не скажу о той ночи в Хаар-Кеше!

Брондт побледнел:

— Ты клялась, что унесешь эту тайну с собой в могилу. — Он ткнул в ее сторону сигарой. — Две с половиной, и я забуду, что ты нарушила зарок.

— Две, или я еще кое-что нарушу. — Зана, рисуясь, демонстративно убрала меч в ножны.

Брондт поморщился.

— Ладно. Две.

Игнорируя торг, Волькер упал на колени возле кокона. Ниока уже трудилась над ним, осторожно отдирая грубые нити от полуобморочного Окена. Старый дуардин со стоном пошевелился.

— О-Овэйн?

— Это я, старик.

— Думал… сон… — Окен сглотнул. — Паук…

— Он мертв. А ты жив.

— Ганг, — выдохнул Окен, затем крепко стиснул руку Волькера и попытался подняться, несмотря на протесты Ниоки. — Они забрали его, мальчик, — прохрипел он, озираясь дикими, расширенными глазами. — Скавены забрали Копье Теней. И да помогут боги тому дураку, который встанет у них на пути.