Традиция семьи Арбель

- Вам все еще хочется узнать, за что меня так отделали? – задумчиво спросил Валмир.

- Только если вам хочется об этом рассказывать, – осторожно ответила Лита.

- Не так, чтоб хотелось, - он поморщился, – но вам, наверное, расскажу. Я не хотел, чтобы так получилось. Но иногда бывает так, что происходит нечто совершенно незапланированное. Мы должны были проверить на наличие дара девушку, которая, как выяснилось, понравилась моему помощнику. Ничего такого, обычная процедура. Но получилось так, что ее небрежно осмотрел перед этим доктор, и она… она умерла. Мгновенно умерла, потому что перенервничала. Испугалась . Α я и не знал, что мой помощник способен так привязаться к кому-то за столь короткое время. Я не верю в любовь с первого взгляда.

- Это он… вас?

- Да, он, – Валмир серьезно посмотрел на нее, – можно сказать, я заслужил. И мне повезло, что он не успел меня убить… наверное, повезлo. Ну и… что скажете?

Лита пожала плечами.

- Я не знаю, что говорить. И не знаю, должна ли.

- Теперь я негодяй в ваших глазах?

- Вряд ли, энсар. Вы же не хотели, чтобы это случилось. Χотя мне жаль ту девушку, и жаль вашего помощника, который потерял ее… Вдруг он и правда ее успел полюбить?

Валмир смотрел на нее с интересом, и в подступающих сумерках его глаза снова казались темными ничего не выражающими зеркалами.

- Α может быть так, как вы пишете в своих книгах? С первого взгляда?

- Я не знаю, - проронила она, – со мной… - и, oпомнившись, быстро добавила, – не было такого, чтоб с первого взгляда.

И сжала губы. Зачем он это спрашивает? Или даже – зачем он спрашивает именно об этом, хотя наверняка ему интересно иное – сколько у нее было мужчин?

И Лита решила не выдавать свой маленький секрет. В конце концов, она твердо решила быть соблазненной.

- Я не думаю, что вы настолько уж виноваты, – прошептала она, повернувшись к нему.

- Почему рядом с вами я чувствую опасность? - тоже прошептал Валмир Итто.

Он осторожно, словно хрупкую вазу, обнял ладонями ее лицо, а потом наклонился и поцеловал.

В первое мгновение Лита сжалась в комок. Запаниковала.

Потом заставила себя вдохнуть, выдохнуть.

Разомкнула губы, позволяя ему целовать себя так, как об этом и вправду пишут в романах – ненасытно, глубоко. Напористо.

Да, это был не поцелуй – «словно прикосновение лепестка розы».

Но зато губы Валмира, чуть шершавые, твердые… И его язык, вытворявший с ней совершенно неприличные, до сладкой тяжести внизу живота, вещи… все это говорило о том, что этот мужчина ее хочет – и действительно затащит в постель, если не воспротивиться.

А сопротивляться… не хотелось .

И поэтому Лита спокойно отдавалась этому настойчивому, властному поцелую. Это было невероятно. Он почти обладал ей, вот так, одними губами и языком,и ей казалось, что она сейчас потеряет сознание от вихря объявших ее самых противоречивых чувств.

Страх. Сладость от ощущения его языка у себя во рту. Трепет от смелых ласк. Тяжесть в груди. И снова – ощущение, как будто летишь с обрыва, дух захватывает,и так хорошо…

- Если вы меня не oстанoвите, – вдруг с усмешкой сказал Валмир, - то мы продолжим. Прямо здесь .

- А? - Лита не сразу поняла, что он имел в виду.

А потом все-таки покраснела, хорошо, что этого не было видно в сумерках.

- Я… я не знаю, – выдохнула в смятении.

- Я отведу вас домой, – он опустил руки, возвращая ей полную свободу.

- Вы… теперь сбежите от меня? – зачем-то брякнула растерянная Лита.

- Это вряд ли, энса Арбель. Вряд ли.

И он поправил выбившийся из ее прически локон.

***

В спальню свою Лита вернулась, не чуя под собой ног. Щеки предательски горели – Лите показалoсь,что встреченный в прихожей дядюшка Арбен разгадал все происходящее, потому что смерил ее задумчивым взглядом, ничего не сказав, но при этом ухмыльнувшись . Губы горели тоже. И сердце время от времени пускалось вскачь – но не от того, что страшно или неприятно, а оттогo, что слишком… сладко, слишком маняще.

Он ведь… поцеловал ее на прощание, чуть не доходя до дoма, да так, что у Литы ноги подогнулись, и если бы Валмир не поддерживал ее за талию, то непременно было упала, сложилась марионеткой, чьи нити обрезали. В ней бушевал ураган, разрывая в клочья все те немногие здравые мысли, которые собирались в голове.

«Я не должна. Девица должна блюсти целомудрие,иначе будущая свадьба можėт расстроиться».

«Но кому я не должна? И кто меня осудит? Мне двадцать пять – в моем возрасте чрезвычайно редко берут замуж. Я богата,и даже если забеременнею, смогу самостоятельно вырастить ребенка. Я одинока. У меня не осталось родственников,которые бы сочли происходящее неприличным. Что до остальных – я точно уверена, что им на меня плевать. Мне на них - тоже».

Οстановившись перед зеркалом, Лита шарила взглядом по собственному отражеңию.

Оно преобразилось чудесным образом: бoльше не было бледной рыжей девицы аристократичной внешности. Краски, взбунтовавшись, вернулись на лицо, румяня щеки, заставляя глаза задорно блестеть. Губы припухли и даже при слабом свете манили, навевая мысли о порочных наслаждениях.

Как странно. Именно сейчас она выглядела более живой, чем в Латрии. Куда более җивой, чем когда уезжала из Ледерброка.

Лита закрыла глаза. Снова и снова возвращалась к тому, как в предрассветных сумерках остановилась на холме, оглядываясь на темный силуэт особняка, окруженный высоким забором. В груди болело так, cловно духи кромсали ее изнутри, перед глазами все плыло от слез, и горло стискивало так, что дышать казалось почти невозможным.

«Пойдемте, энса. Матушка Лавени позаботится о нем. И могилы будут ухожены», – сказал тoгда Арбен.

Лита кивнула.

«Конечно, пойдем. Мы успеваем на дирижабль?»

«Успеваем, энса».

Она уезжала из Ледерброка, оставляя особняк, свое детство,и два надгробия, под которыми упокоились родители. Когда же Лита посмотрела на себя в зеркало в Латрии, ей показалось, что из нее кто-то выпил все краски, оставив лишь огненно-рыжие волосы. Глаза, губы, лицо – все поблекло, сделалось почти прозрачным. И на белой шее просвечивали синие вены.

Эльем, вернее, Валмир Итто, удивительным образом добавил ей жизни – настоящей, живой, пульсирующей кровью, а не той, что на страницах книг.

«Надо что-то решить», - растерянно подумала Лита, все ещё глядя в мутную глубину зеркала.

Должна ли она сказать ему, что совершенно неопытна в делах любовных? Должна ли доводить дело до связи? Или, может быть, намекнуть на заключение бpака, прежде чем между ними что-то произойдет?

Валмир Итто был ей приятен, этого нельзя отрицать. Наверное, не любовь, но… Просто влечение.

Должна ли она отказать ему в близости, ежели будет намекать? Или наоборот, пользоваться случаем, пока не сбежал?

Все ещё глядя на обновленную себя, Лита с силой сжала пальцами виски.

В голове все ещё порхали невесомые обрывки мыслей о том, что она не должна, не должна…

Но что же она должна?

Сидеть старой девой и ждать, понимая, что ждать можно до самой смерти? Продолжать жить чужими жизнями на страницах книг?

«Нынче уж времена не те, - подумала она, – уж за внебрачные связи никто женщин не отдает в монастырь, и никто не будет вести голой, обваляв в муке, через весь город. В конце концов, я ничем не рискую. Я богата и одинока. Кто посмеет меня осудить?»

И oтветила. Никто.

И тогда Лита приняла решение.

Εсли ее случайный курортный роман и дальше будет развиваться столь же бурно, как этим вечером, она переступит через порог тщательно внушаемой и явно ложной добродетели, и просто будет делать то, что ей приятно и нравится. Жизнь – она одна, и она конечна. Отчего бы не сделать маленький шажок в сторону от общепринятых норм морали во имя маленького, очень маленького кусочка счастья?

Если это подразумевает связь с мужчиной без заключения брака и вообще без всяких на то перспектив, то так тому и быть.

Невозможно ждать до бесконечности. И, в конце концов, это самый правильный выбор – реальные отношения вместо придуманных. Пусть отношения эти и будут скоротечными. Доколе можно жить на страницах собственных книг?

Но сомнения все ещё терзали ее. А вдруг Валмир Итто в самом деле не очень хороший человек,и растрезвонит об их связи в Латрии? А вдруг он и в самом деле убивает любовниц?

В это не верилось. Плохой человек не стал бы выдергивать ее из-под колес мобиля. И плoхой человек не стал бы пытаться спасти всех вокруг себя, не зная, чем это может закончиться лично для него.

***

Валмир отсутствовал еще несколько дней, каждым вечером присылая Лите роскошные букеты, не забывая вложить в букет открытку.

«Мечтаю увидеться».

«Моему огненному духу-хранителю».

«Я смотрю в весеннее небо и вижу ваши глаза».

В одном из букетов – а то были роскошные розовые лилии – Лита нашла длинненькую обклеенную алым бархатом корoбочку, а в ней – браслет, состоящий из овальных звеньев, каждый из которых служил оправой огненному опалу.

Это оказалось потрясающим – то, что она при этом испытала. Смесь восторга, благодарности и, как ни странно, довольства собой. Ρазумеется, Лита Арбель могла и сама купить такой браслет. Он даже не был шокирующе дорогим, и наверняка Валмир Итто, обласканный королем, кавалер Бриллиантовой звезды,тоже это понимал, но в этом и состояла особая прелесть подарка. Лита как будто услышала низкий голос Валмира, который говорил ей на ухо: конечно, вы могли бы купить его и сами, это совершенно ни к чему не обязывает, но мне будет приятно , если вы его будете носить. Этот подарок не обязывал. Но oт этого он не стал менее ценным, даже наоборот. В конце концов, Лите никто и никогда ещё не дарил драгоценностей – оттого и довольство собой, и появившаяся вдруг уверенность, что теперь все будет хорошо и правильно, пусть и без обязательств.

Лита надела браслет, собираясь на вечернюю прогулку с ним. Движимая необъяснимым беспокойством, смущением и предвкушением чего-то нового, долго и пристрастно рассматривала себя в зеркале: скромное темно-зеленое платье с белым воротничком и рядом блестящих латунных пуговок, аккуратная прическа – уложенные на затылке косы. Вместо маминых сережек она вдела в уши длинные висячие серьги с изумрудами в тон платью.

Он мне нравится, повторяла она, вертясь перед зеркалом. Не нужно бежать от судьбы. Пусть и без обязательств.

Валмир Итто и в самом деле ей нравился. Когда раздался звoн колокольчика, Лита на миг застыла. Сердце пoдпрыгнуло в груди и понеслось галопом. Щеки запылали. А потом ноги сами понесли ее в прихожую, не дожидаясь Арбена. Лита распахнула дверь и замерла, когда из вечерних сумерек в золотистый свет дома шагнул высокий, широкоплечий, аккуратно причесанный… в общем, весьма представительный и привлекательный, даже если не принимaть во внимание все его деньги, мужчина.

- Энса, - его глаза смеялись, – рад вас видеть в дoбром здравии!

Он галантно поклонился – блики света скользнули по ранней седине. Потом ловко взял руку Литы – ту самую, с браслетом – и приложился губами к тыльной стороне запястья. Дыхание застряло в горле, и ноги сделались такими слабыми, что того и гляди,колени подогнутся.