Вильгельм

* * *

— Что может быть хуже кладбища? Только городское подземелье, — проворчал Нардис, сердито шлепая по вонючим лужам. — Ты вообще в курсе, сколько тут всякой заразы водится? И почему нельзя было сделать это утром?! Всего-то ничего осталось подождать!

Я быстро покосился по сторонам, но шаг не замедлил. И не стал напоминать, что с рассветом мои сила, скорость, реакция и даже мысленная активность резко упадут. К тому же спать мне было не нужно. Нардис тоже теперь вряд ли уснет. Ну так и зачем тратить время, если еще пару-тройку часов в Дамане будет достаточно темно, чтобы спокойно навестить местное захоронение?

Прелесть подземелий заключалась именно в том, что они позволяли незаметно попасть почти в любую точку столицы. Говорят, когда империи еще не существовало, Даман был не в пример меньше, чем сейчас, а дома по большей части строили из дерева, то на город частенько нападали. И чтобы не потерять все добро в огне, горожане не поленились создать многочисленные подземные убежища, куда запросто можно было попасть из подвала любого приличного дома.

С годами под городом образовался настоящий лабиринт. Потом его, конечно, забросили. Укрепленные камнем стены частично разрушились. Многие проходы завалило. Какие-то, напротив, были перекрыты умышленно. Само собой, со временем это место облюбовали преступники, бездомные, городские сумасшедшие, но на них мне как раз было, как выражаются люди, плевать. Главное, что тут не болталось ни любопытных, ни патрулей. Ну а редкие облавы можно было засечь задолго до того, как имперские ищейки нападут на наш след.

— Тьфу на тебя. Отстань, — раздраженно буркнул Нардис, когда ему в бок ткнулась зубастая черепушка. — Тебя еще не хватало!

Кость с довольной ухмылкой пробежала дальше, а потом принялась вовсю резвиться в тоннеле, с азартом прыгая по лужам и зубами пытаясь поймать взлетающие в воздух водяные капли. Грязь и вонь ей ничуть не мешали — на зачарованных костях все равно не оставалось ни пятнышка. Зато брызги от ее прыжков взлетали до небес и по закону подлости так и норовили осесть на плаще Нардиса.

Плюх! Плюх! Плюх!

— Вот зараза, — ругнулся он, когда костлявая псина в очередной раз промчалась мимо, облив его водой из большущей лужи. — Она что, специально?!

Плюх!

— Саан тебя задери! Хватит меня пачкать!

Клац!

Острые зубы щелкнули прямо за спиной парня, после чего его снова окатило с головы до ног, и Нардис все-таки взмолился:

— Вильгельм, да усыпи ты ее наконец! Она ж когтями клацает по полу так, что с другого конца города слышно!

— Здесь нет посторонних, — ровно отозвался я, размышляя, не слишком ли активным сделал имитирующее заклинание. Хотя насчет шума Нардис был, пожалуй, прав — в каменном тоннеле гуляло довольно громкое эхо, поэтому гончей стоило соблюдать осторожность.

Кость, получив приказ, действительно стала перемещаться тише. Только теперь вместо луж она заинтересовалась разбегающимися во все стороны крысами. И если раньше она с разбегу прыгала в воду, то теперь принялась охотиться на грызунов и, прицелившись, давила их тяжелыми лапами.

Чавк! Чавк! Плюх!

— Фу! — скривился Нардис, когда неподалеку от него образовались сразу три кровавые лужи.

Чавк! Чавк! Чавк!

Еще три крысы с придушенным писком обратились в фарш, а вошедшая в раж гончая принялась лихо гоняться за оставшимися. Крыс, правда, нашлось не так уж много — большая часть все-таки сообразила удрать куда подальше. Но тех, у кого мозгов не хватило забиться в щели, Кость с удовольствием начала преследовать, так что даже когда она скрылась за поворотом, оттуда довольно долго раздавались придушенные писки и характерные чавкающие звуки.

А потом все неожиданно стихло.

Нардис облегченно перевел дух. Я, напротив, насторожился. Но когда мы, благоразумно обходя оставшиеся на полу кровавые ошметки, добрались до гончей, то обнаружили, что она отыскала себе новую забаву. И в этот самый момент шустро рылась в гниющей под стеной куче, откуда вскоре добыла громадную кость.

И ладно бы, если бы псина просто ее разгрызла или бросила где нашла. Но нет. Имитирующее заклинание требовало от нее конкретных действий, поэтому добычу гончая не бросила, не сломала. А вместо этого принесла мне и с гордым видом продемонстрировала, словно самая обычная собака, ожидающая честно заслуженной похвалы.

Мда.

Забрав у нее пожелтевшую от времени берцовую кость… судя по размерам, коровью, а не человеческую… я без затей зашвырнул ее в первое попавшееся ответвление.

Псина от этого простого поступка чуть не взвыла от радости. По крайней мере именно так я расценил ее гулко клацнувшиеся челюсти и целую череду высоких прыжков, выражающих крайнюю степень нетерпения. Когда же костяшка улетела далеко во тьму… а бросил я далеко, от души… зверюга, прочертив когтями глубокие борозды в полу, резво развернулась и со всех лап понеслась за добычей, по пути не забывая давить не успевших спрятаться крыс.

— Жуткое зрелище, — вполголоса заметил Нардис, когда костяная псина, вильнув лысым хвостом, скрылась в темноте. — Если увидишь такую ночью, точно обгадишься со страху.

— Аа-а-а-а! — как по заказу донеслось из глубины того тоннеля, куда умчалась Кость. — Нарук, беги!

— Что за-а-ау-у!..

Клац! Бульк! Чавк!

Два одновременно прозвучавших вопля тут же оборвались, а мы с Нардисом быстро переглянулись.

Кто это болтается по подземным тоннелям посреди ночи? Воры? Убийцы? Контрабандисты? Или здесь в кои-то веки что-то понадобилось городскому патрулю?

Спустя несколько секунд из темноты снова раздался дробный цокот когтей.

— По-моему, твоя псина принесла что-то не то, — дрогнувшим голосом заметил Нардис, когда рядом с ним нарисовался громадный собачий скелет, сжимающий в зубах окровавленный мужской ботинок.

Я с сомнением оглядел добычу питомицы.

Ботинок обычный, старый, разношенный и явно не казенный — местные вояки предпочитают носить сапоги. Значит, не стража. Это хорошо. А вот свежая кровь на подошве — уже не очень, хотя, если подумать, приличному человеку в такое время делать в таком месте нечего, ну а судьба местных бандитов меня не волновала.

— Наверное, перепутала, — заключил я.

— П-перепутала?!

— Ну да. Предлагаешь ей вернуться и извиниться перед пострадавшими?

Нардис тревожно посмотрел на мое невозмутимое лицо. Пару раз вдохнул-выдохнул и наконец опустил плечи.

— Не надо. А вот тела стоит убрать, чтобы не опознали. А то мало ли, вдруг все-таки стража наткнется?

— Кость, ты слышала? — повернулся я к нетерпеливо приплясывающей псине. — Прибери за собой.

— Клац! — с готовностью отозвалась гончая. После чего послушно выплюнула ботинок и, вильнув хвостом, снова умчалась. Вскоре с той стороны раздался новый шум, подозрительный хруст, звуки торопливо разрываемой плоти, словно зверюга перемалывала останки бедолаг в труху. Нардис, услышав всю эту какофонию, поспешил зажать уши и убежал вперед. Я же, наоборот, задержался, чтобы оглядеть тоннель повнимательнее, а заодно отдал Кости еще один приказ, только уже мысленный и более конкретный.

Спустя четверть часа мы остановились перед нужным нам ответвлением. Собственно, это было не совсем ответвление — просто участок стены, заранее освобожденный от каменной облицовки и прикрытый для надежности старыми досками.

Доски Нардис, не дожидаясь команды, разобрал, открыв довольно узкий, вырытый прямо в земле лаз, куда едва мог протиснуться взрослый мужчина, да и то, если встанет на четвереньки. Мне же там было вполне просторно, так что я даже не замедлился, пока пробирался к цели нашего путешествия.

Надо сказать, одно из преимуществ присмотренного нами кладбища (а в немаленьком Дамане таких насчитывалось целых три) заключалось в том, что располагалось оно довольно далеко от центра города. И, наоборот, очень близко к кварталу Бедняков, на границе которого мы обитали вот уже полгода. Наличие подземных тоннелей еще больше упрощало процесс перемещения из одного места в другое. Ну а не предусмотренное строителями ответвление позволяло не тратить время на преодоление ограды и давало возможность проникнуть на территорию кладбища легко и, что намного важнее, незаметно.

Когда тесный лаз закончился и привел нас в довольно просторный коридор, созданный не так давно и исключительно нашими усилиями, я выпрямился, приставил к стене лежащую тут же деревянную лестницу, поднялся наверх и, выбравшись через дыру в полу, мимолетно огляделся: толстые каменные стены, просевший потолок, тяжелая плита вместо двери, которую далеко не каждый сумеет стронуть с места, два пустых гроба со сдвинутыми набок крышками… Склеп был очень и очень старым. Настолько древним, что за давностью лет магическая защита на его стенах успела истощиться, да и о нем самом, похоже, давно забыли, поэтому о нашем присутствии, если судить по оставшимся в пыли следам, до сих пор никто не догадался.

Ну как никто…

Стоящие по бокам от «двери» двое скелетов в обрывках одежды при моем появлении одновременно встрепенулись, но почти сразу же вернулись на место и опустили занесенные для удара лопаты, которыми я их когда-то вооружил.

— Все в порядке? — приглушенно спросил снизу Нардис.

Я молча подвинулся в сторону. Он так же молча вылез, повертел головой, желая убедиться, что за время нашего отсутствия в склепе ничего не изменилось. Ненадолго задержал взгляд на смирно стоящих скелетах, покосился на пустые гробы, где эти самые скелеты когда-то лежали. Наконец выбрался целиком и, отряхнувшись, принялся деловито рыться в сваленных в дальнем углу вещах.

— Кого будем грабить на этот раз?

— Думаю, настало время познакомиться с соседями. Накинь-ка капюшон.

— Зачем? — не понял Нардис, выуживая на свет божий несколько больших и прочных мешков. — Думаешь, скелеты или зомби смогут запомнить меня в лицо?

— Помимо них на старых кладбищах обитает и настоящая нежить. Или считаешь, кладбищенская ограда просто так зачарована?

— Ну не знаю. За то время, что мы тут бродим, ни одной твари пока не видели. За исключением тех бедолаг, которых разбудил ты. Да и откуда здесь взяться полноценной нежити? Это все-таки столица, а не занюханный Зранск[1], где нормального колдуна днем с огнем не сыскать.

— Любое кладбище — это готовая основа для скверны, — спокойно сообщил я. — Для перерождения его достаточно лишь немного к этому подтолкнуть. Скажем, периодически проливать здесь кровь — во время войны, бунтов или запрещенных ритуалов. Думаешь, за все время существования империи желающих было мало? Или полагаешь, это кладбище просто так закрыли от посторонних?

Нардис со вздохом закутался в плащ, поправил висящий на шее камешек с багровой отметиной посередине и мрачно зыркнул по сторонам.

— Сгинь, — приглушенно буркнул он, когда из лаза показался лысый череп.

— Молодец, — похвалил я гончую, благодаря которой больше никто и никогда не сумеет опознать оставшиеся в тоннеле тела. — Иди сюда. Ты мне скоро понадобишься.

Псина буквально выпрыгнула из дыры и подбежала, всем видом выражая готовность повиноваться.