Кречет и Зимородок

Что-то было в нем не так, даже Хайме заметил. Он несся по дороге, пришпорив коня, только пыль летела столбом. Но оказавшись в нескольких шагах, вдруг притормозил, подъехал медленно, словно неохотно, словно надеясь задержаться еще чуть-чуть, спрыгнул, и выдавил не очень убедительную улыбку.

- Как дела, Уль, - и спросил так громко, помахал рукой.

Зимородку это тоже не понравилось.

- Что у тебя? Рассказывай.

Болезненно дернувшись, скрипнув зубами, Язон набрал воздуху в грудь и на одном дыхании выдал:

- Якоб умер. Марту схватили, как ведьму.

Поджал губы. Такие вещи лучше говорить сразу, особенно друзьям.

Зимородок долго-долго молчал. В лице его, кажется, ничего не изменилось, только чуть затвердело, застыло... едва различимо... Хайме все смотрел на него, пытаясь осознать - что же теперь будет. Без Якоба, наверно, теперь возвращаться нельзя? Затея сорвалась? Уезжать? Прятаться? Думать, как спасти его Марту? Что будет делать Зимородок?

- Еще что? - спросил тот, голос даже не узнать, вроде бы спокойный, ровный, как обычно, но аж до костей пробирает.

Язон напрягся, вытянулся весь, беззвучно шевельнул губами. Потом отвернулся.

- Ладно, поехали, - тихо сказал Зимородок, принялся собирать вещи.

* * *

- Слушай! Ты бы видел, какая из нашего Кречета знатная птичка вышла? Крылья футов сорок в размахе, не меньше!

Язон угрюмо молчал, но Зимородок не сдавался.

- Ты бы видел! Как выскочит, ящер крылатый! Я даже сообразить не успел, а там уже клочья в разные стороны летят...

- Угу...

Всю дорогу он пытался развлечь Язона рассказами о драконе, но выходило плохо. Развлекаться Язон никак не хотел.

Ехали все вместе, даже Хайме дали мула, сгрузили все тяжелые вещи кроме драконьей головы и припрятали между камней. Хотелось ехать быстрее, но быстрее не выходило - только лошадей загонять. Да и Зимородок еще не вполне поправился, хоть и не подавал вида, держась молодцом. И все равно, стоило немного проскакать рысью, как у него на пот выступал на лбу. Тяжело еще... Хайме попытался было предложить передохнуть, но Зимородок вдруг неожиданно зло огрызнулся:

- Скоро наотдыхаюсь.

Со всей силы пнул лошадь пятками в бока.

Еле догнали. Больше на эту тему Хайме заикаться не решился. Ком к горлу подступал. Марта у него там... Пока он тут - она там. И Зимородку страшно не хотелось, чтоб она там задерживалась.

Впрочем, Язон изо всех сил заверял, что Иеф особенно-то в обиду Марту не даст, ну посадят ее под замок... ну посидит... все косился на Зимородка... куда он торопиться? Торопиться Язону совсем не хотелось, оно и понятно. Но и не отговаривал, не пытался убедить в Гельт не ехать.

Хайме пытался было отговорить, неумело - ведь поймают, убьют же! Нельзя! Язон с Зимородком промолчали, переглянулись, снова промолчали.

О том, что будет теперь - вслух никто не говорил.

Ехали до глубокой ночи, пока Язон, наконец, не взвыл, что он сейчас упадет и уснет прямо тут! Да и лошади устали! И какого черта Зимородку не терпится?! Зимородок поворчал что-то, но согласился.

Развели костер, но готовить еду никто не стал, достали - что можно так пожевать. У Хайме и кусок в горло не лез. Зимородок жевал спокойно и обстоятельно, словно ничего в мире его не касалось. Глядя на него - ни за что не подумаешь... эх... да что... Язон нервно вертел в руках кусок вяленого мяса, кусал рассеянно, то с одной стороны, то с другой, так и не доел, бросил обратно в сумку.

Ночью, кажется, никто не спал. Хайме слышал, как Язон с Зимородком о чем-то тихо говорили, слов не разобрать. А ведь за весь день Язон почти ни слова ни сказал, но тут - словно прорвало, рассказывал что-то, долго...

Задремал Хайме только под утро, и почти сразу разбудили.

- Просыпайся. Мы уезжаем.

Хайме вскочил.

- Тебе лучше не ехать с нами, - сказал Зимородок.

Легко так сказал, даже улыбался по обыкновению, словно это ничего не значило. Но лицо серое, слегка опухшее, мешки под глазами - рана, нервы и бессонная ночь. Не мальчик, поди... Как-то неуместно это казалось. Язон выглядел не лучше.

- Ты возьми свою голову, Хайме, подожди немного, и езжай лучше в город сам, без нас. И там поаккуратней, смотри не ляпни, что ты виверном обернулся. Скажи - убил, а как убил - рассказывать не обязан. У всех свои секреты, у охотников тем более. Про меня - ни слова. Один ходил, один убил. Денег должны дать, ты прямо к Иефу иди. Мула пока оставь себе, потом в городе Язону вернешь. Понял?

Хайме покивал - понял, все понял, со всем согласен. Потом забрался в седло и поехал за ними, след в след, не отставая.

Уже недалеко от города встретили старичка с телегой. Телега - большая, добротная, новая, груженая доверху всяческой снедью. Старичок маленький, сухонький, прихрамывающий на одну ногу. У телеги слетело колесо, и в одиночку никак не выходило поставить.

Остановились, помогли.

Пока Хайме с Язоном возились с телегой, Зимородок развлекал старичка историями про драконов. Показал голову, сколупал даже пару чешуек на память.

- Это внучку моему, внучку! - радовался старик. - То-то ему будет гостинчик! Спасибо, мил-человек! Век не забуду!

И то правда, где еще деревенскому мальчишке настоящие драконьи чешуйки достать? Просто сокровище! Гордиться потом будет, другим с важным видом показывать, хранить в тайном месте. Может и истории Зимородковы пересказывать начнет, со слов деда.

Истории у Зимородка были одна другой чудесней, рассказывал он весело, легко, с вдохновением, уж в чем, в чем, а в драконах он разбирался как никто другой. А тут такой благодарный слушатель. Даже Хайме заслушался, забыв обо всем. Если б Язон не пихнул под ребра, так бы и стоял, раскрыв рот. Потом Зимородок показал следы от драконьих когтей на боку - совсем свежие, едва затянувшиеся. Старичок был в восторге, хоть и запричитал, хватаясь за голову. Ай-ай-ай, мил-человек, как же это тебя... Но только ведь где еще такое увидишь? Счастливый день у него сегодня, таких удивительных людей повстречал!

В конце концов починили колесо, поехали дальше.

На развилке все так же висели покойники.

Другие, конечно, не те что раньше, столько времени прошло... а покойники совсем новенькие... воронья вокруг полно.

Хайме перекрестился. А Зимородок только выпрямился в седле... словно на параде.

* * *

У ворот ждали.

Первым их заметил Зимородок, еще издалека, сделал знак остановиться. И, как ни в чем не бывало, помахал рукой страже у ворот. Там засуетились, но бежать на встречу пока не стали. Призадумались.

- Ну все, дальше я один.

Спрыгнул с лошади. Снял с пояса сумку и кошель, отдал Язону.

- На. Все равно пропадет.

Тот дернулся было, но взял, кивнул... руки у него заметно дрожали.

Зимородок хлопнул его по плечу.

- Ну, давай, - легко так сказал, словно на денек-другой отлучиться по делам собирался. - На Золотых Полях встретимся. Надеюсь, не скоро... Береги себя.

Они постояли молча, обнялись... почти одного роста, одного возраста, только Язон, пожалуй, раза в полтора шире... оба в дорожной пыли.

- Слушай, внучку-то как назвать собираетесь?

- Ванесса хотят, а если мальчик, то Кристоф, - на мгновенье по лицу Язона скользнула улыбка, но быстро исчезла. Он отвернулся.

- Хорошее имя... ладно... Хайме, удачи тебе.

- И тебе...

Зимородок фыркнул насмешливо, повернулся и зашагал к воротам.

Стражники ждали его. Еще немного помялись, соображая, но на полдороги спохватились, побежали выполнять свой долг. Налетели разом, скрутили руки за спиной, Зимородок даже и не думал сопротивляться. Повалили на землю, принялись бить ногами... с чувством так...

Язон смотрел. Неподвижно. Закаменев, вытянувшись, словно пес, учуявший зверя. Нечеловеческое у него было лицо, нехорошее, страшно смотреть. Кажется, даже дышать перестал. Когда Зимородка подняли-таки и уволокли за ворота, Язон резко выдохнул, ударил вдруг со всей силы кулаком по бедру, крутанулся, едва не пнул ногой лошадь... Долго, громко и очень выразительно ругался такими словами, что Хайме аж покраснел до самых ушей.

Потом устал, сел на землю, закрыв руками лицо.

Хайме стало как-то неловко. Что он тут... что может сделать? Помочь нечем. Только мешать.

- Ну, я это... я пойду? - спросил несмело.

Язон посмотрел на него, тяжело сглотнул, в глазах сверкнули слезы.

- Иди, Кречет.

-- 7

Уйти? Совсем? И попробовать забыть?

Пойти, отнести голову в Гельт и потребовать награду?

Хайме шел, взвалив на спину мешок, сам не зная куда.

Забыть он не сможет. Все, что случилось с ним в последние несколько дней - отрезало путь назад. Жить, как раньше - не выйдет. Пойти в Гельт он не решиться тоже, хотя бы потому, что для этого придется врать. Он не умеет врать.

Не умеет. С тоской все смотрел в небо - высокое, синее, птицы летают... раскинув крылья... Смотрел, и пугался самого себя - нельзя. Нечего ему на небо теперь смотреть. Искушение велико, нельзя подаваться, иначе душу уже не спасти. До дрожи, до липкого пота на спине... нельзя!

Как ему теперь?

Сорваться, все бросить! взмахнуть крыльями и...

Упрямо смотрел под ноги, в дорожную грязь.

Ужасно хотелось поговорить, хоть с кем-нибудь, рассказать, поделиться, спросить совета. Но только с кем? Кто у него есть? Тетка Каталина? Да как ей скажешь? Она тут же взвоет, потащит его в церковь каяться... Хорошо представлялось лицо старичка Франциска, перепуганное насмерть. Хорошо виделось, как тот отшатнется, попятится, беспрестанно осеняя бесовскую тварь крестным знамением, словно надеясь, что та сгинет вот-вот, словно морок. Или тетка не потащит? Кто знает? Нет, наверно в церковь не потащит, велит прятаться. В подвал. И сидеть там всю жизнь, опасаясь, что придут святые браться и отправят на костер. Мисочки с кашей ему приносить будет. Может и так. Но вот взвоет - это точно.

А друзей у него толком нет, всегда был нелюдим. Брат в поход уехал. Кому расскажешь?

Элиза? Милая, славная Элиза. До ее дома отсюда два дня пути. Она конечно поймет... выслушает и пожалеет...

Все шел...

Яблони у дороги - все в цвету. Беленькие.

* * *

Шаги в коридоре, скрип ключа в замке, глухой лязг.

- Эй! К тебе пришли!

Кое-как Зимородку удалось сесть, все тело болело и звенела голова. Солома под ним хрустнула - хорошая, сухая, свежая солома, не пожалели...

В дверях стояли двое.

- Марта! - Зимородок тихо, сквозь зубы, застонал. - Что ты здесь делаешь?!

Хотел было вскочить, но не вышло, нога подвернулась, едва не упал... гулко лязгнули кандалы. Темные круги поплыли перед глазами. Сел, раздумав вскакивать. Вместо Марты ответил Иеф.

- Мы просто зашли к тебе, Уль. Марту отпустили домой. Все нормально.

Голос неприятно дребезжал. Марта стояла, вцепившись в локоть королевского венатора, на ее бледном, строгом и ужасно собранном лице, нелепо выделяется распухший красный нос... глаза сухие, губы сжаты плотно. Держится, изо всех сил.

- Уль... - слов почти не слышно, но легко догадаться и так.

- Ничего, Марта, все будет хорошо.