Эхо древних рун

Лоб Йорун был обжигающе горячим. Кери вылезла из-под теплых одеял и меха и отправилась за водой. Попив, малышка на время успокоилась, но вскоре снова захныкала во сне. Кери понимала, что нельзя сидеть сложа руки. Единственное, как ей было известно, что могло помочь от лихорадки, — это обтирание прохладной водой. Но сделать это в кромешной тьме невозможно. Девушка хотела подбросить дров в очаг, чтобы стало светлее, но опасалась разбудить спящих. В конце концов ей оставалось только одно — отправиться на поиски Хокра.

Тихо отодвинув тяжелый занавес, отделявший его спальню от остальной части холла, она вошла внутрь и остановилась, чтобы соориентироваться. Она знала, что кровать Хокра стоит в дальнем углу, и сделала несколько неуверенных шагов в темноте. Не успела она пройти и половины пути, как раздался свистящий шепот:

— Кто идет?

— Это всего лишь я, Кери. Прости, что разбудила тебя, но твоя дочь больна.

— Йорун? Что ее беспокоит? Подожди.

Кери услышала движение, когда он проходил мимо нее в главный зал. Через минуту он вернулся с масляной лампой в руках. Когда он встал перед ней, одетый только в штаны, свет отразился от его массивного торса, покрытого клином золотистых волос, сужавшимся к талии.

— У Йорун жар, — сказала она, смутившись и отводя глаза. — Мне нужно обтереть ее холодной водой, но я ничего не вижу там, в холле.

Казалось, он сразу все понял, без дальнейших объяснений.

— Я перенесу ее сюда. А ты иди за водой.

Через несколько минут Йорун уложили в кровать Хокра, и Кери села рядом с ней, обтирая лоб, шею и руки девочки ледяной водой, которую принесла из ручья.

Малышка захныкала и попыталась отодвинуться, но отец крепко держал ее.

— Ш-ш-ш, Йорун мин, позволь мы поможем тебе.

Шли часы. Кери каждую минуту чувствовала присутствие мужчины, сидящего совсем близко, но старалась не обращать внимания на ошеломительное ощущение близости. Она поймала себя на том, что ей хочется, чтобы это были ее ребенок и ее муж и чтобы она имела право быть здесь, но таких мыслей нельзя было допускать. Ничего хорошего из этого не выйдет. Неосознанно она вздохнула.

— Ты устала? Может, мне сменить тебя, чтобы ты могла вернуться в постель?

Хокр неправильно понял причину ее вздоха.

— Нет-нет, со мной все в порядке. Почему бы тебе не прилечь? Ты собираешься утром на охоту, не так ли? Тебе нужно отдохнуть.

— Моя дочь важнее. Охота может подождать, — ответил Хокр. — Ну-ка, позволь мне. — Он осторожно высвободил полотенце из ее пальцев. — Ложись и отдохни чуток. Давай-давай. — Он похлопал по кровати и ободряюще кивнул.

— 3-здесь? Но…

— Только на короткое время. Я не воспользуюсь тобой, если это то, чего ты боишься. Я дал тебе слово, не так ли?

— Дал слово?..

Сознание Кери, казалось, выключилось. Все, что она понимала, это то, что ложиться в постель Хокра, безусловно, не было правильным, что бы он ни говорил.

— Что я позволю твоему брату выкупить тебя весной. До тех пор ты в безопасности, если не захочешь иного… — Он посмотрел ей в глаза, и она поняла, о чем он спрашивал.

Мысль о том, что он хотел ее, но не стал бы принуждать, была пьянящей, давая ей возможность принять решение. Власть над ним.

Она открыла рот, чтобы сказать ему «да», но слово не шло с языка. Нельзя было допустить, чтобы он услышал такой ответ. Он был женат, а она собиралась уехать весной. Лечь в постель с этим мужчиной в отсутствие его жены было бы грешно, и она была бы проклята навеки.

Вместо того чтобы кивнуть, как ей хотелось, она отвернулась. Ее разум кричал, веля признаться ему, что она не была уверена, что хочет быть выкупленной, что, может быть, она хочет остаться здесь, с ним и с Йорун, но она знала, что это невозможно. Было тяжким грехом даже в снах желать его.

— Кери? — Он повернул ее лицом к себе, ласково коснувшись рукой щеки. — Ты устала. Просто приляг и отдохни. Все будет хорошо, поверь мне.

Она кивнула, не в силах вымолвить слова. Она была уверена, что больше ничего хорошего не будет, потому что… она влюбилась в этого нежного великана, но при этом не могла, не могла…

Она легла рядом с Йорун и задремала, то проваливаясь в сон, то просыпаясь, пока малышка не стала успокаиваться. Затем Хокр прилег с другой стороны от дочери и обнял ее и Кери, прижимая их обеих к себе. Это казалось таким правильным, таким безопасным, что Кери не протестовала. Именно тут она и хотела быть. Всегда.

Хокр вообще не заснул в ту ночь. Он лежал, сторожа сон двух дорогих ему существ в своей постели, наслаждаясь ощущением их близости. Они обе были драгоценны, и по мере того, как шли часы, он пришел к пониманию, что это было нечто большее. Намного большее. Теперь он знал, что вообще никогда не любил Рагнхильд. Он, конечно, испытывал к ней вожделение, но у них не было той глубокой связи, которую он чувствовал с Кери. Как будто его душа и душа Кери были похожи, их взгляды на жизнь были одинаковыми. Он хотел ее так, как никогда не хотел Рагнхильд, но он никогда не лег бы с Кери в постель против ее воли.

Он уважал ее и ее убеждения, а также знал, что ни один из них никогда не будет счастлив, если она станет просто его любовницей, а Рагнхильд будет повелевать и хозяйничать. Это был верный путь к катастрофе, и он не мог так поступить с ней. С ней и с собой.

Он вздохнул. Кери вернется в Бретланд весной или летом — как можно позже, если боги пожелают даровать ему больше времени с ней, — но он должен был смириться с тем фактом, что она исчезнет. Однако сейчас она была здесь, и он мог наслаждаться ее видом; даже, как сегодня ночью, обнимать ее — нежданный драгоценный подарок. Хотя Йорун лежала между ними, она была такой крохой, что он едва замечал ее. Все его внимание было сосредоточено на Кери, тоже маленькой, как раз такой, чтобы уместиться в его объятиях.

Единственная ночь, но она навсегда запечатлеется в его памяти.