Когда луна окрасится в алый

Глава 7. Владелица проклятых глаз

– Красивая вроде, но какой от того прок? Тьфу, о чем только родители думали… – Укутанная в многослойное кимоно крупная женщина со столь густо нанесенными белилами, что те едва не осыпались с ее лица, презрительно скривилась, когда Аямэ попросила кувшин саке и закуску к нему.

Сендай совсем недавно обрел статус города, а местные весьма быстро приняли новую данность и теперь кичились тем, что стали называться горожанами. Вероятно, это и послужило причиной того, что каждая мало-мальски образованная женщина Сендая с деньгами за пазухой возомнила себя высокородной дамой.

– Просто принесите мне выпивку, – ровно произнесла Аямэ, ковыряясь в рисе и не поднимая головы.

– Нет! – еще громче сказала хозяйка постоялого двора, чтобы слышали все посетители. – Малолетней девице, которая манерам не обучена, я ничего подавать не буду!

Со всех сторон послышались перешептывания, в большинстве своем осуждающие, но Аямэ и на это никак не отреагировала, продолжая смотреть на еду, которую лишь немного попробовала. Рис был плохо сварен, тунец – несвеж, а маринованные овощи – старыми, из-за чего слишком кислили. Какой здесь чай, Аямэ и думать не хотела, потому и попросила саке. Оно уж точно перебьет послевкусие от столь паршивого обеда.

– Какая разница, кому нести саке, если покупатель платит?

– Я владею этой гостиницей уже восемь лет, это приличное заведение, где… – принялась разглагольствовать в воцарившейся тишине женщина, но была дерзко прервана.

Аямэ громко, так, что это услышали все, кто следил за разговором, фыркнула. Порядочные девушки так не делали. А еще они не носили мужскую одежду, не путешествовали в одиночестве, а потому не останавливались на постоялых дворах и не пили алкоголь. Выходило, что Аямэ не была порядочной, но ей было на это абсолютно плевать. Как и на мнение хозяйки, да и всех посетителей ее гостиницы.

– И все восемь лет вы подавали такие дрянные блюда? Как вы еще не закрылись, даже не понимаю, – произнесла Аямэ, гоняя хаси[48] еду по тарелке.

Хозяйка задохнулась от возмущения: мало того что девица назвала ее блюда невкусными, так еще и хамила.

– Ах ты!..

Аямэ подняла голову впервые за то время, как вошла на постоялый двор. Кукольное личико, маленький рот с алыми губами, аккуратный и чуть вздернутый нос, угольно-черные брови и большие глаза, которые были бы красивыми, если бы не их цвет – прозрачно-голубой, слишком яркий, неестественного оттенка.

– Кто я?

Играть добропорядочную девушку все равно не выходило. Так стоило ли пытаться? Аямэ с детства старалась вести себя подобно большинству своих сверстниц, но это всегда получалось с трудом. Она пыталась быть тихой и доброй, совсем как сестрица Рэн, но и это оказалось сложно. По просьбе Йосинори она старалась просто не привлекать к себе внимания и соответствовать хотя бы половине общепринятых норм поведения, но, как показывала практика, и это ей не удавалось. Стоило ли вообще пытаться быть кем-то другим?

Хозяйке гостиницы казалось, что в затылок ей дышит смерть. Холод пробирал до самых костей, хотя в помещении было хорошо натоплено. Девушка, которую хозяйка сначала приняла за смущенную, потерянную малышку, ведь она все время смотрела в пол, а одеяния ее были и вовсе мужскими, будто она в спешке сбежала из дома, сейчас взирала на женщину так, словно могла выпотрошить человека и не поморщиться. Теперь становилось куда понятнее, что и штаны-хакама, и свободную до середины бедра накидку-хаори девушка носила умышленно, да и вряд ли откуда-то сбегала.

– Еда отвратительна, даже свиней лучшим кормят. В помещении, где подают саке, слишком жарко, чтобы гости, судя по всему, быстрее напивались, и тогда их можно будет обчистить, приписав к счету лишний кувшин. Здание лишь внешне выглядит прилично, но внутри я вижу старую мебель, которая развалится от одного удара, – пустым голосом перечисляла Аямэ, а на последней фразе и вовсе хлопнула ладонью по столу – он заскрипел и накренился. Пиала с рисом угрожающе покатилась в сторону хозяйки.

Аямэ поднялась со своего места легко и непринужденно, в какой-то степени даже лениво, и положила на перекошенный стол рё[49]. Слишком много для такого заведения.

– Пожалуй, остановлюсь в другом месте.

Хозяйка стояла, не в силах сдвинуться с места, со страхом наблюдая за тем, как Аямэ неторопливо направляется в сторону выхода. Подвыпивший мужчина лет сорока бросился ей наперерез. Немного покачиваясь из стороны в сторону, но все еще весьма уверенно держась на ногах, он грозно навис над миниатюрной Аямэ, которая выглядела совсем не впечатленной.

– Мелкая дрянь, госпожа Курихара – почитаемая дама всего нашего города, а ты так неуважительно о ней отзываешься! – не совсем четко прокричал мужчина, выдыхая густой и тошнотворный алкогольный дух.

Аямэ презрительно улыбнулась уголком губ и попробовала обойти мужчину, но тут ему на помощь подоспел еще один. Вдвоем они возвышались над Аямэ, пытаясь не то запугать, не то пристыдить, но, как ни старались, Аямэ так и продолжала выглядеть безучастной и отстраненной, хотя внутри начинала откровенно злиться. Она никого не трогала. Она просто попросила бутылку саке, чтобы перебить вкус паршивой еды, и ничего более. Но нет, ей не дали даже этого.

Ки придавила посетителей, заставив вздрогнуть и испуганно съежиться. Больше никто не удерживал Аямэ в этом пропахшем саке ресторанчике. Окажись здесь Йосинори, да и вообще любой оммёдзи, они бы отчитали ее за столь грубое и даже недопустимое поведение. К людям, которые не могли противостоять духовной силе, запрещалось применять ки, ведь баланс энергии в их телах мог быть нарушен. Вот только Аямэ на личном опыте убедилась: пару раз освободив ки, никому не навредишь. Так что всевозможные нравоучения пропускала мимо ушей.

Привычно опустив взгляд, чтобы никто не видел ее глаз, Аямэ пошла дальше по улице, что упиралась в подножие горы. Она не стеснялась себя или своей наследственности, но слушать постоянные перешептывания за спиной, ощущать излишне любопытные взгляды не хотелось. Когда происходило подобное, Аямэ желала только залезть в ближайшую бочку с водой и отмыться от этих липких ощущений.

«Владельцы проклятых глаз» – так их клан за спиной называли обычные жители, но в лицо улыбались и просили помощи. Аямэ ненавидела их, но не настолько сильно, чтобы желать смерти, как это было с ёкаями и тем более с они. Люди по натуре своей были лицемерными, но демоны – жестокими, а потому и заслуживали того, чтобы их стерли с лица земли без возможности возрождения.

И все же это не мешало ей ненавидеть людей. Хотя… ненависть все же была слишком сильным чувством, Аямэ просто недолюбливала их. За лицемерие, трусость и за слепую уверенность в собственной значимости. Сколько раз она слышала краем уха о великих подвигах и свершениях мужчин, о храбрости женщин, которые могли противостоять жестоким мужьям и отцам? Но на деле вся их смелость оборачивалась жалким раболепием перед лицом любого, даже самого мелкого и ничтожного они. Отчего-то каждый из этих храбрецов был уверен, что есть кто-то более решительный, более умелый, более смелый, кто сможет одолеть демона. Одним словом, просто кто-то «более».

И все это до жути раздражало Аямэ, которой в итоге приходилось спасать столь жалких созданий, которые только и могли, что умолять о спасении, не в состоянии по-настоящему постоять за себя, которые лишь жались друг к другу в поисках поддержки и помощи!

Аямэ попробовала отбросить глупые мысли, понимая, что ни к чему хорошему это не приведет. В последний раз, когда она злилась, пострадал молодой оммёдзи, потому что ее ки оказалась слишком сильной и переполненной негативной энергией. Аямэ считала, что не она была сильной, а парень – слабым. Всего два сикигами… Какое ничтожество.

Маленький постоялый двор с конюшней на два стойла находился у самой кромки леса, что густо покрывал горы. Улица еще какое-то время поднималась широкой и даже частично мощенной дорогой, но быстро превратилась в узкую тропу, по которой мог пройти только один человек. Стоило проверить потом эту дорогу и посмотреть, куда она ведет.

Постоялый двор выглядел на порядок уютнее предыдущей гостиницы, так что Аямэ вошла в здание и осмотрелась. Она больше не прятала глаз – постоялец был один, да и тот уткнулся носом в свою пиалу, жадно поглощая ароматный мисо-суп. Хозяин же стоял у очага и о чем-то говорил с невысокой женщиной. Она была старше Аямэ лет на пять, не более, послушно склонила голову и молча кивала на его замечания, демонстрируя образец достойной и послушной жены. Аямэ хотелось отвернуться и презрительно скривиться.

Решительным шагом она подошла к паре и негромко прокашлялась, всем своим видом излучая спокойствие и глядя куда угодно, но не в лица супругов. Хозяин повернул голову и осмотрел Аямэ с ног до головы, словно перед ним было что-то малоприятное, но с чем приходилось мириться. Как будто она не замечала таких взглядов последние десять сознательных лет.

– Я бы хотела снять комнату.

Какое-то время мужчина молчал, продолжая оценивающе рассматривать посетительницу, которая уставилась в пол, но в итоге хмыкнул и кивнул:

– Три рё. Четыре рё, если не хочешь, чтобы кто-то знал, что ты тут останавливалась.

Аямэ удивленно вскинула брови. Интересные услуги здесь предлагали. И как всегда, выводы о ней основывались исключительно на внешнем виде. Впрочем, сейчас было важно то, что стоила комната многовато для постоялого двора столь малого размера на самой окраине города, даже с учетом укрывательства гостей. Не говоря уже о том, что дом находился у самого леса, в котором могли водиться в лучшем случае волки. В худшем… Что ж, она и прибыла сюда, чтобы не допустить худшего.

– Не можешь заплатить – проваливай, – грубо произнес хозяин, скрещивая на груди руки и сверху вниз глядя на Аямэ.

– Почему же, могу, – все же ответила она и подняла голову.

Аямэ видела, как хозяин с трудом подавил желание вздрогнуть. Голубые глаза смотрели прямо, уверенно и дерзко. Она знала, что владельцу совсем не нравилась ее наглость. Будь это его дочь или жена, он бы уже отвесил ей оплеуху за столь неподобающее поведение, но Аямэ была гостьей, готовой хорошо заплатить, так что приходилось мириться.

– Присмотри за ней да накорми, – отдал хозяин распоряжение жене и скрылся в глубине дома.

– Сюда, молодая госпожа, – до тошноты покорно произнесла женщина, опустив взгляд и скупым движением указывая на лестницу, что вела на второй этаж. Вот только если Аямэ опускала голову с целью избежать пересудов, то эта женщина смотрела в пол из-за того, что боялась всего и всех.

Не говоря ни слова, Аямэ направилась за женщиной. Та шла медленно, едва передвигая ноги в узком, тяжелом кимоно. Совершенно непрактичное одеяние: слишком сковывает движения. Аямэ невольно поморщилась. Как же хорошо, что ее минула эта участь и она могла носить мужскую одежду, которая была на порядок комфортнее. Работа оммёдзи дарила значительные преимущества перед большинством.

– Ваша комната, госпожа, – поклонилась женщина, складывая руки на широком оби[50], на котором оммёдзи заметила омамори. – Купальня внизу недалеко от кухни.