Небесный странник. Сборник. Книги 1-3

Аделард Ламнерт, или Лард, – наша маленькая армия на всякий случай. Он один при нужде может справиться чуть ли не с полудюжиной. Да не с какиминибудь там бродягамиразбойниками, а с вполне серьезными и обученными воинами. От высокой широкоплечей фигуры Аделарда так и веет мощью, даже Родриг Брис ему не чета.

У Ларда, кстати, как и у Родрига, голова начисто обрита. Правда, он предпочитает прикрывать ее не косынкой, а шляпой и чуть ли не спит в ней. Причина тому – огромный рубец от удара мечом, давний, но попрежнему выглядящий устрашающе: глубокий, синий… Даже непонятно, как Аделарду удалось выжить после такого ранения. Но самое неприятное не в том, что шрам постоянно приходится прятать от всех.

У Аделарда изза ранения иногда бывают дикие приступы головной боли, причем настигают они его всегда внезапно. В такие минуты бедняга падает на колени, утыкается в них головой и, мыча, раскачивается из стороны в сторону. Именно в таком состоянии я застал Аделарда в Месанте – прибрежном городке, славящимся далеко за пределами герцогства верфями, где строятся небесные корабли. В Месанте, кстати, мне «Небесный странник» и построили.

Я тогда проходил центральной улицей города, спеша как раз на верфь, когда и увидел Аделарда, стоявшего на коленях. Пройти мимо мне показалось неудобным, и я поинтересовался у него, могу ли чемнибудь помочь?

У Ларда после очередного приступа, который заканчивается так же внезапно, как и начинается, всегда на какоето время наступает такая слабость, что он становится беспомощным, точно ребенок. При нашей встрече приступ как раз закончился, и мне пришлось под руки отвести его в ближайшую корчму, где он и приходил в себя. Так мы и познакомились.

Когда во время очередного приступа, произошедшего уже на борту «Небесного странника», Николь предложила Ламнерту свою помощь, тот лишь слабо махнул рукой, промычав сквозь зубы чтото невразумительное, И каково же было удивление и его самого, и всех остальных, наблюдавших за ними, когда Николь на удивление легко удалось избавить здоровяка от очередного приступа. Она просто склонилась над ним и некоторое время гладила по голове, как глядят матери своих детей, успокаивая их боль от разбитой коленки. С тех пор Аделард относился к Николь чуть ли не с нежностью. Не с той, что испытывают к любимым женщинам, нет, так, как относятся к дочерям. Да и разница в возрасте у них чуть ли не в пятнадцать лет.

Вот такие собрались у меня на «Небесном страннике» люди, и пусть это первый наш рейс, а знаю я их всего ничего, у меня нет никаких оснований для того, чтобы когданибудь придется разочаровываться хотя бы в одном из членов моей команды.

* * *

В приближающемся к нам Чеджуре мне бывать уже приходилось, хотя и давненько – помоему, еще в первый год моей службы на «Орегано». Тогда я, бывало, часами с мачты не слезал и все не мог налюбоваться – таким чудесным и удивительным мне казался открывшийся передо мной новый мир. В полете на мачте не засидишься – холодно, ветром насквозь продувает, а вот перед подходом к месту посадки, когда и высота небольшая, и скорость, я, если не был занят, всегда оказывался именно на ней…

Кстати, с мачты «Небесного странника» спускался Энди.

Так, а вот это, помоему, уже лишнее: перед тем как спрыгнуть на палубу, он сделал вид, что заглянул за ворот стоявшей неподалеку Николь. Понятно, с какой целью. Как понятно и то, что увидеть абсолютно ничего не удастся: у нее вся одежда под самое горло.

Николь все же отреагировала, прикрывшись сразу двумя ладонями, и чтото ему сказала. С мостика не слышно, что они говорят, но вряд ли новое – Николь в очередной раз пригрозила, что наложит на шутника наговор. Чтото вроде: «Девушки будут в упор тебя не замечать, хоть осыпь их золотыми ноблями с ног до головы. Нобли твои будут видеть, а тебя самого – нет».

Энди на ее угрозы обычно отвечает: «Нет в мире такого наговора, что сможет убить ко мне жгучий интерес девушек. Нет, и никогда не будет», причем начнет смотреть на Николь так, как будто и она сама вотвот почувствует к нему тот самый жгучий интерес. Доиграется когданибудь, дурень. Подозреваю, что Николь и на самом деле может ему устроить нечто подобное.

Так вот, Чеджур при первом знакомстве мне ничем не запомнился и ничем не удивил. Небольшой, затерянный в Джурских лесах город: несколько улиц и единственный храм на единственной площади. Опасаюсь, что найти здесь новый контракт на перевозку груза будет затруднительно.

«Ничего, – подбодрил сам себя я. – Не повезет в Чеджуре, так в двух днях лета на севервосток расположен Орегано. Город, давший название кораблю, на коем мне посчастливилось впервые подняться в небо. Орегано – не Чеджур, он большой, и в нем мы точно без работы не останемся».

Поля, предназначенные для посадки летучих кораблей, всегда находятся на окраинах городов, при каждом имеются склады для купеческих товаров и обязательная таверна, куда же без нее.

Как и в любой другой, в ней можно отведать все что угодно: от запеченного поросенка до сладкого итайского рома, не говоря уже о вине и пиве. Или договор с торговцем на перевозку груза заключить. А и при желании встретиться с теми девицами, на которых при виде золотых ноблей наговор Николь вряд ли подействует, каким бы сильным он ни был. В общем, все, как и в тавернах морских портов. Они даже внешне похожи как сестры.

– Господин Сорингер, обратите внимание, – отвлек меня от течения гладких мыслей голос навигатора Рианеля Брендоса, указывающего подбородком в сторону, противоположную той, куда смотрел я.

И действительно, на дальнем краю поля стоял трехмачтовик ОстЗейндской Торговой Компании. Зрелище для небольших городков вроде Чеджура довольно непривычное – обычно интересы Компании на такие места не распространяются.

Ну что ж, еще один повод навестить местную таверну. Возможно, есть чтото такое, от чего и мне удастся отщипнуть свой кусочек пирога?

– Спасибо, господин Брендос. Я действительно не заметил, – откликнулся я. Нет, как все же хорошо, что не в моей крови ни толики благородной крови – от всех этих церемоний во рту кисло становится. Тем не менее тон мой остался прежним: – Быть может, господин Брендос, возьмете на себя управление кораблем во время посадки?

Голова Рианеля склонилась в легком поклоне:

– Благодарю за доверие, господин капитан, – причем без всякой иронии, спокойным холодным тоном.

Кея Ильберта, первого торговца, воспользовавшегося услугами «Небесного странника», на земле ждали. К кораблю подъехала отрытая карета, и, глядя на то, как обращаются к купцу встречающие его люди, я сделал вывод – рука у этого торговца далеко не средняя.

Ильберт не стал дожидаться, когда с борта «Небесного странника» выгрузят его товар, лишь дал несколько распоряжений встретившим его людям, после чего подошел ко мне. Что ж, пора и рассчитаться.

В принципе, первый наш клиент должен остаться доволен: в Чеджур мы прибыли раньше срока, а полет оказался спокойным, безо всякой болтанки, что бывает довольно редко. К тому же «Небесном страннике» замечательный повар, а Николь сумела избавить Ильберта от мигрени и даже вручила ему с собой какието корешки, подробно разъяснив, как их заваривать и когда пить.

Впрочем, пассажиры попадаются всякие, уж ято на них насмотрелся. Бывают и такие, что за все время путешествия по небу и носа из каюты не высунут, высоты боятся. Выползают только после приземления, с зелеными страдальческими лицами, стеная и охая – каково им пришлось! Как будто бы их ктото насильно на борт небесных кораблей загонял. Действительно, случается болтанка, а куда от нее деться? Так ее и на море хватает, разве что в небесах она более муторная. Но ведь и преимущество налицо: дорога быстрее и безопаснее – внутри герцогства пираты в небе редкость, а по затратам – даже экономнее.

Господин Ильберт оказался не из тех, что не переносят небо. И хотя из каюты он показывался всего дважды, но подойти к борту и полюбоваться видами не забоялся. Все остальное время купец корпел над толстенными бухгалтерскими книгами – о чем поведал Амбруаз, относивший ему в каюту обед.

Отсчитав из кошеля оговоренную сумму, наниматель высыпал весело звякнувшие монетки уже в другой кошель и протянул его мне.

– Благодарю вас, господин Ильберт, – наклонил голову я. – Надеюсь, полет на «Небесном страннике» полностью вас устроил и при случае вы снова воспользуетесь его услугами.

Наш первый клиент посмотрел на меня так, как будто пытался запомнить мое лицо, но в ответ я услышал всего лишь:

– Непременно, господин Сорингер, – после чего купец неспешно направился к поджидавшей его карете.

«Так, ни к чему не обязывающая вежливость, – расстроился я. – Но, по крайней мере, хотя бы мое имя запомнил. И все же пару слов благодарности я бы рад от него услышать. Но даже в таком случае пусть всегда сопутствует удача во всех твоих делах, господин Ильберт, ведь ты – первый!»

Я протянул кошель Николь, ведь именно она наш казначей. Если вдуматься, решение назначить девушку на эту должность со всех сторон правильное – я иногда могу позволить себе такие траты, о которых потом долго сожалею.

– Род, открывай! – подал я знак Родригу, который исполнял на «Небесном страннике» еще и обязанности боцмана.

Часть правого борта корабля начала медленно опускаться на землю, обнажая внутренности трюма. Возможность загружать и разгружать имеется и сверху – на палубе предусмотрен грузовой люк, но он так, больше на всякий случай, с земли удобнее.

Поручив Родригу присматривать за разгрузкой, я решил незамедлительно наведаться в таверну. Вдруг повезет и сразу найдется торговец, готовый нанять мой корабль? Уже подойдя ведущему на землю трапу, услышал за спиной:

– Люк!

Нет, какой же приятный у Николь голос! А как представлю его шепчущим мне на ухо чтонибудь не очень приличное и саму Николь с раскиданной по моей подушке копной волос… Дрожь по телу, честное слово.

«Чтото много у меня мыслей о женщинах, – пришел к выводу я. – А не навестить ли мне сегодня вечерком, если не сложится с грузом, славный городишко Чеджур?»

– Люк! – вновь окликнула меня Николь. – Посмотри!

Обернувшись, я увидел, что девушка показывает мне новенький, испускающий солнечные зайчики золотой нобль. Одним из зайчиков она умудрилось случайно попасть мне в глаз. А может, и не случайно. Но в любом случае, Николь показывает монету не потому, что она такая новенькая и блестящая. Просто эта монета – выраженная не словами благодарность Ильберта.

Возникший будто из ниоткуда Энди тут же выложил свою версию ее происхождения.

– Это признательность господина Ильберта за мою помощь, – в общемто, обоснованно поведал он. Во время появления Ильберта на палубе «Небесного странника» корабль резко качнуло, и купец непременно бы упал, если бы Энди, находившийся рядом, не успел его подхватить.

– Не веришь – догони и проси, – продолжил Ансельм. – Но если ты хочешь оставить нобль себе, что ж, я не против.

При этом Энди так масляно посмотрел на девушку, пригладив несуществующие усы, что всем сразу стало понятно, в каком именно случае Николь может оставить себе монету. Та фыркнула и потрепала его по щеке, отчего Энди ожидаемо закатил глаза якобы от восторга: