Университет Штормов: рассказы, которых нет

✨ Родословные обои

Благодарю читательницу Дарью Георгиади, которая предложила идею для рассказа.

— Дракулешти, ты не сдашь!

Раки уже видел деревянную дверную ручку аудитории, когда плечо приняло ком огня. Новый свитер завонял жженой шерстью. Не успел!

— Надо было выбирать, — рассмеялась девушка у него за спиной, — Магическое растениеводство!

Раки сделал шаг назад, развернулся. Ну конечно, рыженькая! Девушка сложила капризную рожицу и прыгнула в сторону. Он — нет. Не успел. А ведь знал, что рыженькая одна не ходит.

В плечо снова ударило. Теперь — струя воды.

Будто кит выдул получасовое содержимое легких. Запахло выброшенной на берег рыбой и сушеными водорослями.

Раки завертело и смыло на лестницу.

Отношения с одногруппниками не складывались.

Когда он снова поднялся на этаж, ударил первый гонг. Значит, все еще собрались в аудитории. После второго закроют двери до конца защиты — внутрь будет не попасть.

Он дошел до ручки, снял и бросил мокрый прожженный свитер на пол. Для экзамена он уже не годился. Футболка выглядела лучше, но тоже воняла и липла к пятнистой спине.

Магия на Раки не действовала, но куски льда, прилетающие из-за угла и в открытую, оставляли поля синяков. Он тщательно прятал эти следы встреч с колдунами и ведьмами, достойными наследниками лучших магически одаренных семей. Если увидят преподаватели, еще решат, что не справляется. Отправят домой. Ну нет!

— Дракулешти, — ректор Университета Штормов стоял ко входу спиной, — пришел.

До защиты оставалось ещё полчаса, но Раки извинился за опоздание и прошел к своему месту.

На два ряда выше перестали болтать черноволосая и рыженькая. Обе склонились к Раки и зашептали:

— Не сдашь! Профессор только Шереметевым выше трояка ставит.

— Ты дурак, вали отсюда. Мы из-за твоей дебильной защиты принца упустим!

Слухи, что наследник Магической Империи приедет в Университет — посмотреть на защиту лучших курсовых — ходили третий год.

— Дракулешти, — ректор постучал скрюченным пальцем по кафедре.

— Извините, профессор Шереметев, — Раки выдернул из-под стола коробку.

Её прислали из дома сразу в аудиторию, упаковка была целой. Значит, внутри без сюрпризов — только тубусы с приложением к его курсовой. Ещё один повод для издевок — колдуны на защите разворачивали иллюзорные проекции. Раки пришлось печатать свое приложение на бумаге. Как человеку.

— Дамы, — ректор зажмурился от скрипа сдираемого скотча, — не переживайте по поводу наследника. Мы не знаем, где он окажется. Помните, маги императорской семьи имеют редчайшую способность манипулирования временем.

— Заморозка... — зашептали черненькая и рыженькая, — он тут все заморозит, пойдет по универу и нас увидит!

— Именно. Советую замолчать, а то увидит вас принц с перекошенными лицами и открытыми ртами. Так-то лучше. Что до работы студента Дракулешти — я с ней ознакомился и могу смело ска... — ректор затих на полуслове.

Рука Раки дернулась — нож для бумаги, которым Раки взрезал картонный бок, замер, как приклееный.

Стало тихо, будто он сидел в камере сотню метров под землей, а не на полу учебной аудитории.

Обернулся — сверху смотрели черненькая и рыженькая. С плотно сжатыми губами и правда — хорошенькие.

Ректор впаялся в воздух с открытым ртом.

Блик замер на кольце, которым профессор собрался стукнуть по кафедре.

«Неужели про заморозку он не шутил? Значит, я увижу наследника Империи?!»

Увидеть принца считалось большой удачей во всём: от любви до, конечно же, защиты курсовой!

Раки решил остаться под столом — кто он такой, чтобы беседовать с принцем? Посидит тут, подождет. Потом всех разморозят и он... постарается защитить курсовую. Тройку не хотелось. «Может и правда стоило выбрать Растениеводство?»

В углу, где обыкновенно стояло сетчатое ведро для мусора, по аккуратному кругу треснула материя и провалилась в черноту.

В щелку Раки видел только человека в белом плаще. Половину лица незнакомца закрывала маска, будто собранная из сотни белых сосновых чешуек. Сверху козырьком торчал край жесткого капюшона.

Он вышел из черной норы, подкинул в воздух пару шаров и ушел. Весь визит занял пяти секунд. Нора схлопнулась. Снова стало видно сетчатое ведро с парой скомканных бумажек на дне.

«Ну вот, так и не увидел! — огорчился Раки. — Какой он там, под маской?»

Он посидел ещё под столом, пока не затекла нога. Встал.

На одежду, в отличие от студента Дракулешти, магия действовала. Ткань задубела и при каждом движении сыпалась пушистой пылью на сгибах.

Бежать в свою комнату переодеваться Раки не решился. Отморозятся, а его нет. Неуд и отчисление. С позором.

А он так хотел диплом!

Без магии можно было защититься только по Истории и МагРастениеводству.

История была предметом теоретическим. Магическое Растениеводство... найдите магически активное место, положите нужную семечку, ждите... скукота! В его семье все выбирали этот предмет для диплома: дядя, тетя, мама, дедушка и далее, далее, далее. С детства одних разговоров, что о семечках и содержании чего-то там в видах высококачественного навоза!

Копаться в земле? Нет уж!

А дипломы по Истории курировал сам ректор. И у него нужно сперва защитить курсовую...

Ждать «отморозки» было скучно: он рассмотрел листик укропа на зубах старосты, заглянул с покрытые сердечками тетради девчонок и за кафедру — перед ректором лежала его курсовая. Через титульный лист просвечивали пометки и записи — ректор и правда прочитал работу. Трогать бумагу Раки не стал — ещё рассыпется.

Перед кафедрой висели шары, подвешенные человеком в маске.

За три года в Университете Раки таких ещё не видел.

Похожи на те, что освещают подвалы. Только эти ничего не освещали, не потрескивали, не бросали белых искр, не дрожали на сквозняке.

Чёрные матовые, с пару крупных испанских апельсинов. Если бы апельсины могли всасывать свет — на их боках не было ни бликов, ни теней.

На фоне окна шары казались черными дырами. Или глазами безумного демона?

Один висел у ректора под носом. Профессор Шереметев застыл с поднятой рукой, будто собирался отогнать невидимую муху от лица. Раки подошел ближе, рассмотрел воздух на просвет. Муха действительно нашлась. Убрать, чтобы ректору не мешала?

Он посмотрел на насекомыша. Растопыренные крылышки, кругленькие глазки. Летела себе и замерла. Ректор без магии по ней не попадет. А замороженная... тронь и треснет, рассыпется маленький живой летун.

«Уж лучше пусть по шару долбанет, — подумал Раки, — а мушка улетит».

Осветительные шары можно было подвинуть без магии, он так уже делал. В подвале, на дежурстве.

Черненькая и рыженькая тогда загнали его в угол, что делать? Бросил в них светильник. Они ничего, поймали, не успел разбиться. А он убежать успел... В тот раз — да.

Эти шары... почти такие же.

Раки тронул один и за мгновения мгновений понял — ошибся.

В него будто въехал паровоз. Бах!

Отбросило в стену, от нее — на ближайшую парту, та треснула и осыпалась деревянными осколками. Шрррррр!

Ощупал плечи — щепки торчали из спины перьями, показалась кровь.

— зать, что... — отмер профессор Шереметев.

Задышали одногруппники, взвизгнули девчонки, не увидев Раки рядом с коробкой.

— Ложись! — закричал он и перекатился вправо.

Потревоженный шар упал на пол, ровно туда, где только что валялся студент Дракулешти, бахнул, оставил полуметровый кратер в мраморном полу, отскочил в потолок. Мгновение и он летит ко второму шару, недвижно висящему в метре от ректора.

Столкновение, удар — облако серой пыли спешно налипло на бархатную мантию ректора.

Треснула молния, брошенная с последней парты.

Шар нехотя развернулся и полетел.

Завизжала рыженькая. Увернулась. Она всегда была шустрой.

Ректор неожиданно резво для своего возраста прыгнул в угол. Удачно приземлился на мусорное ведро и грязно выругался.

В потолок врезалась струя воды. Знакомо запахло водорослями. Черненькая не выдержала, бросила в шар, чем могла. Бросила и юркнула под парту к подружке.

— Не трогать! — крикнул ректор. — Реагирую на ма...

Атакованный шар оказался быстрее. Мгновение — третьего яруса парт больше нет. Пыль оседает в проходе серыми бархатными холмиками.

Только коробка Раки осталась на месте. Из смятого картона продолжал торчать зеленый пластиковый нож для бумаги. Сбоку коробка одновременно треснула, подгорела и попала под шар. Картон быстро таял, превращаясь в паль. По ступенькам вниз посыпались коричневатые трубки — тубусы с бумажными рулончиками.

«Может, попросишь друзей помочь? — спрашивала мама, принимая „заказ“ на печать. — Неудобно же, пока будешь раскручивать, полчаса пройдет. Профессор ждать не любит... Пусть тебе кто-нибудь развернет иллюзию».

«Мам, у друзей свои курсовые, — ответил он тогда, — ты только попроси, чтобы завернули поплотнее».

Маленькая семейная типография принадлежала маминому брату и его жене. Судя по добротной упаковке, «заказ» любимому племяннику собирала лично тётушка Кара.

Один шар крушил парты, второй кружил по аудитории, смазавшись в чернильную каплю. Недолго. Ударился о стену, о потолок и косо, странно, уверенно... полетел к ректору!

Раки прыгнул на второй ярус, едва увернулся от шара. Подхватил в руки по тубусу. Нацелившийся на ректора шар свистнул у Раки над плечом.

Он прыгнул, развернулся уже в воздухе, оттолкнулся ногой от парты. Из-под нее взвизгнули девчонки. Рыженькая? Черненькая?

Раки перелетел через три яруса, нырнул на пол, собрал животом ещё щепок, уже у профессорских ног перевернулся и ударил. Успел! Попал.

Тубус оплавился, показалась скрученная в плотный рулончик бумага.

Второй шар развернулся и отправился к Раки, оставив в покое последние парты.

Девчонки кричали, полетели знакомые Раки огненные и ледяные комки энергии, струи воды, сломанный стул. Шары больше их не замечали. Появилась сложная цель. Цель, способная к сопротивлению.

Шары сделали круг, разошлись, скользнули еще круг.

— Сближаются! — захрипел ректор за спиной. — Нельзя...

Шары закрутились влюбленными бабочками, опустились к полу, готовые соединиться.

Раки прыгнул. С места. Накрыл собой. Его ударило о потолок, потом о пол. Отпустило. Шары... исчезли! Болело в груди, спине, ногах — везде.

Профессор подполз к нему ближе, осторожно повернул голову на бок.

— Живой, — проверил ректор, приложив ладонь к серым губам студента Дракулешти, — живой, — повторил он, рассматривая желто-фиолетовые разводы синяков на спине Раки.

Футболка расползлась в лохмотья и не закрывала их. Следы старых ударов дополняли тонкие игловидные щепки, торчащие по всей спине, от плеч до пояса.

Они едва дрожали — значит дышит.

На заднем ряду шмыгнули. Последняя уцелевшая в аудитории парта скрипнула и развалилась пополам.

Рыженькая помогла бледненькой чёрненькой вылезти. Трое парней из параллельной группы завороженно рассматривали выступающую на руках кровь.

Старшекурсник и пара ребят лежали в углу без сознания.