Креолка. Тайна аристократки

ПИРАТЫ

Труа, капитан корвета «Амфитрион», остановился в устье реки и засунул большие пальцы за пояс, ожидая, пока его ребята наполнят бочки водой. Они сошли на берег, хотя не видели сигнального факела, который обычно зажигали негры, когда у них был ром, не обратив внимания на звуки выстрелов, недавно раздававшихся высоко на холмах. Сегодня вечером на острове капитан ощущал что-то неспокойное и неприветливое, и ему не терпелось поскорее убраться отсюда. Четверо моряков покатили бочки к длинной лодке, когда он бросил последний взгляд поверх реки. Его рука рванулась к пистолету у пояса.

— Берегись! — громко крикнул он. — Сзади вас кто-то есть.

Оставив бочки, матросы схватились за мушкеты. Они всмотрелись в темные скалы, но разглядели только стройный силуэт в тени у реки.

— Подойди ближе! — сказал капитан.

Мальчик подошел, качаясь так, будто он устал или был пьян.

— Ты один?

Он кивнул, вышел из воды и остановился в нескольких ярдах от них. Капитан Труа велел матросам заниматься своим делом и подошел взглянуть на мальчика, промокшего до нитки. Его лицо и руки были исцарапаны до крови. Большие черные глаза взглянули в лицо капитану, затем он отвел взгляд и стиснул кулаки.

— Говори, парень. У тебя к нам дело?

— Жо… — тихий голос запнулся. — Жозеф прислал меня.

— Ты не ответил. — Капитан вспомнил Жозефа. Тот подходил к нему и выражал желание уплыть с ним однажды. Капитан хорошо помнил его широкие плечи, мощную жилистую шею, великолепную фигуру. Капитан, конечно, понимал, что этот молодой человек создан для женщин, но его чувства не находили выхода во время долгого плавания, поэтому капитана частенько преследовала мысль о том, не пригодится ли Жозеф для удовлетворения его желаний.

— Он послал тебя. Зачем?

Мальчик сглотнул и подтянул рваную куртку к шее. Руки его дрожали. Труа, положив ладонь ему на плечо, ощутил эту дрожь. Прикосновение заставило его забыть о Жозефе.

— Я слышал выстрелы. Ты сбежал, не отрицай. Что ты хочешь?

— Уйти с вами. Я могу заплатить. — Глубокий грудной голос удивлял и возбуждал. — У меня есть золото.

— Давай посмотрим, так ли это.

Мальчик сунул руку за пазуху и вытащил кошелек. Капитан высыпал монеты на ладонь. Позади он слышал, как полные бочки ударились о дно длинной лодки, и уже повернулся, чтобы уйти, но, взвесив золото на ладони, поднял голову. В чей карман забрался мальчишка, чтобы прийти сюда с девятью ливрами? Для капитана эта сумма ничего не значила, но для оборванца это большие деньги. Капитан подумал, не прислал ли Жозеф залог. Если так, почему не взять мальчика. Он хорошо владеет французским и, кажется, смышлен. Капитан взял его за щеку и повернул к себе. Полуоткрытый окровавленный рот был по-своему привлекателен, а превосходные зубы обещали что-то большее попозже, когда мальчишка восстановит свои силы. Капитан уже размышлял о том, не стоит ли рассмотреть его подробнее прямо здесь, на песке, как вдруг и его и мальчика отбросило в сторону. Земля под ногами заколебалась, и из глубины острова донесся гул, словно выражавший протест тысячи голосов.

— Мой бог! — воскликнул капитан. — Пеле!

Вокруг все снова закачалось, и в верховьях реки, в ущелье, загрохотали скалы. Наверху они затрещали, и горная порода поползла вниз, к побережью. Капитан схватил мальчика за руку, и оба помчались к лодке.

— Отчаливайте, да быстрее.

Мальчик забрался на борт, и капитан указал ему на покрывало поверх отрезов с хлопчатобумажной тканью.

— Оставайся внизу. — Он на всякий случай наступил на него сапогом.

Они сбежали вовремя. На острове землетрясение продолжалось, хотя рев горы прекратился. Над ней поднялось серое блестящее облако.

Для тех, кто остался на земле, все скоро закончится, а на море худшее было впереди и зависело от того, какой точки достигнет землетрясение на дне океана. Пока они отплывали от острова, мысли капитана были заняты кораблем, и он забыл про тело под своими ногами. Оно вздрогнуло, напряглось и опять вздрогнуло.

— Если тебя тошнит, то делай это не здесь, иначе я вышвырну тебя за борт.

Два матроса рядом с ними бросили на капитана быстрый взгляд, и он пояснил им:

— Я беру его на место Дамьена.

Они тотчас отвели глаза и старались не улыбаться под его жестким взглядом. Дамьен был последним мальчиком капитана в каюте. Месяц назад он перешел на другой корабль в их родном порту Пуэнт-а-Питр на Гваделупе. Когда они добрались до «Амфитриона», капитан отправил мальчика первым по веревочной лестнице наверх, обеими руками придерживая того за тощие ягодицы, пока другие поднимали его. Когда сам капитан поднялся по лестнице, он тут же увидел, что хозяин корабля Анри Фуршон улыбается старшине-рулевому.

— Поднимите лодку и позовите меня, когда будем готовы к отплытию. — Капитан толкнул мальчика перед собой и начал спускаться к своей каюте. Пусть Фуршон наблюдает за кораблем, а ему необходимо пока уладить свои дела.

Его тело охватило знакомое возбуждение. Он не мог оторвать взгляда от мальчика, идущего впереди него. Капитана занимали мысли о том, что этот мальчик каждый день будет под рукой, подчинится любому его капризу и будет страстно обнимать его жаркими ночами.

Стюард приблизился к нему, едва они достигли двери каюты, но капитан, выругавшись, приказал ему убираться, толкнул дверь и вошел в нее такими же неуверенными шагами, как и мальчишка. Его горло пересохло, когда он подошел к мальчику. Тот стоял посреди комнаты и смотрел на него.

— А теперь давай подумаем, что еще ты можешь предложить.

— Я заплатил вам.

— Еще нет. — Капитан взял мальчика за рубашку у шеи, но в тот же момент каюту тряхнуло, и светильники закачались. Он снова выругался. На море началась качка.

Пальцы капитана нащупали шелковистую шею молодого человека. Он потрогал место, где надлежало быть адамову яблоку, и восхитился гладкостью кожи. Корабль снова тряхнуло, и капитана охватило нетерпение. Он разорвал рубашку до пояса и обнажил грудь. Его чувства накалились, затем он замер, пораженный, но тут раздался стук в дверь.

— Пошли вон, будьте вы прокляты! — Его охватила ярость.

Схватив Айшу за руку и заведя ее за спину, капитан бросил девушку на койку. Его руки нащупали нежную маленькую грудь, когда он перевернул ее на живот. Она сопротивлялась, пока он стаскивал с нее бриджи, но он был слишком тяжел для Айши. Желание наброситься на девушку стало непреодолимым, но прикосновение к этой незнакомой плоти подействовало на его мужскую силу самым неожиданным образом. Однако, когда Айша осталась почти без одежды, в дверь опять громко забарабанили. Капитан снова выругался и отвлекся от девушки на долю секунды. И тут она совершила немыслимое, быстро схватив и скрутив его мужское достоинство. Капитан взвыл и рухнул на пол каюты от страшной боли.

Когда он наконец поднялся, девушка уже почти оделась. В ее глазах горела такая ненависть, что казалось, будто она сошла с ума. Он хотел достать пистолет и прикончить ее, но не мог пошевелиться от боли.

Каюта кренилась и качалась, но капитан все же с трудом поднялся. Желание и иллюзии покинули его. Он понял, кого по глупости затащил на борт. Один ее вид вызывал у него ярость. Он поднял руку и ударил девушку по лицу так, что она отлетела в угол, затем повернулся и вышел на палубу.

Айша два дня лежала на койке в узкой каюте, находившейся рядом с капитанской. Корабль швыряло из стороны в сторону, как перышко, и команда пыталась удержать «Амфитрион» дальше от берега, поскольку громадные волны, вызванные землетрясением, устремились к острову. Ревущий ветер дул в том же направлении. Кораблю предстояло пробираться к северу сквозь шторм, а затем на восток, чтобы достичь Атлантического океана, где они собирались совершить следующий набег.

Айша ничего не ела, потому что ей не предлагали никакой пищи, и только дважды она пробиралась в каюту стюарда в его отсутствие и пила воду из кувшина. Жозеф умер ради нее, но за эту жертву она должна была сейчас заплатить своей гибелью. Однажды Айша вынула нож, который подарил ей Жозеф, и положила его на жесткий влажный матрац. Глаза у нее затуманились от слез, и она убрала нож.

Айша отколола брошку. Изящные переплетения, тонкие, как волосок, внушали ей суеверный страх в полутьме каюты. Буква «А» возвращала девушку к фантастической мысли детства, к мечте о том, что мадемуазель Антуанетта — ее мать. Она — тайный плод романтического увлечения юности мадемуазель, и когда-нибудь та признается, что Айша ее родная дочь. Этой мечте пришел конец, когда Айша поделилась ею с Лори и впервые услышала историю своего появления на свет. Девушка помнила, как Лори обо всем поведала ей и как она сникла, узнав правду. Айша также пришлось поверить словам Лори, что ее белый отец — не их хозяин. Несмотря на свой невыносимый характер, Лори никогда не лгала. С того дня судьба Айши определилась — она заняла место среди своего народа. Но ею владел не холодный фатализм Лори, она ощущала узы связывающей их всех африканской крови, общность их существования и пылкой ненависти к французам, заставляющим их гнуть свои спины. Теперь Айша ушла от своих и находилась среди белых, и, чтобы жить, она должна усвоить несколько уроков. На корабле каждая минута предлагала определенный выбор: нужно было знать, чего хочешь, и тут же добиваться этого. Иначе окажешься в чьей-то власти. Этот мудрый вывод не принес Айше ничего утешительного. На самом деле сейчас все решал капитан: убьет ли он ее или отдаст команде — конец один. Айша слышала о том, как поступают пираты с женщинами, взятыми в плен. Флибустьеры поступают с ними точно так же.

Оставался лишь один проблеск надежды: все зависело от того, как воспримет капитан ее ловкий прием. Если он расскажет об этом команде, все сочтут ее обман забавным. Если же капитан Труа болезненно воспринимает насмешки, возможно, он оставит ее внизу до прихода в следующий порт, где избавится от нее.

Встав с койки, Айша осмотрелась. Если капитан решил, что она должна прислуживать в его каюте, то работы предстоит много. В сундуке, прикрепленном к стене, Айша обнаружила несколько предметов одежды, оставленных ее предшественниками. Среди них фланелевую рубашку с длинным воротником, который завязывали вокруг шеи и закрепляли спереди. Надев ее, Айша поняла, что ткань прикрывает то место, где у мальчиков выступает адамово яблоко. Она нашла бриджи, порванные в нескольких местах, но более сносные, чем тонкая одежда, которую ей приходилось носить на плантации. Они оказались великоваты, но это скрывало отсутствие того, что отличает мужчину от женщины, если она уж решила ввести всех в заблуждение. Здесь была и голубая куртка с латунными пуговицами и широкими плечами, придававшими ее фигуре сходство с мужской. Айша никогда не носила туфель и не понимала, как можно ходить в них.

Она прошла по длинному узкому проходу к двери капитанской каюты, толкнула ее. Та открылась, и девушка заглянула внутрь. Там было не светлее, чем в проходе, и она поняла, что солнце заходит. Пройдя через каюту, Айша посмотрела в высокие окна, покрытые солью. Сначала она видела лишь серо-зеленую волну, потом корабль взметнулся на гребень волны, и перед Айшой раскинулось бескрайнее море. Земли не было видно. Отвернувшись от окна, она оглядела стены в поисках зеркала. Овальное зеркало висело на переборке. В нем девушка рассмотрела свое лицо, когда подошла ближе. Казалось, на нее взирает совсем незнакомый человек. Айша приложила к зеркалу руку, чтобы ощутить холодное стекло и увидеть отражение своих пальцев. Глаза в зеркале встревожили ее. В темноте они казались очень черными; густые ресницы отбрасывали тень на ее щеки. Глаза сказали Айше о том, чего ей не хотелось знать: она сейчас одна и обладает свободой, о которой так долго мечтала.