Из грязи в князи. Или попаданка для графа

Опустошив мешок, я довольно смотрела на небольшой продуктовый набор: тряпичный мешочек муки, булка чёрного хлеба, десяток яиц, кусок вяленого мяса, пару мешочков крупы, банка варенья и совсем малюсенький мешочек соли. При виде еды под ложечкой противно засосало. И я поспешила подкинуть поленьев в ещё не успевший полностью потухнуть очаг. Подвесив над ним котелок, приступила к готовке. И уже через полчасика я сидела за столом и уманала пшённую кашу с вареньем. И на тот момент я думала, что вкуснее еды не бывает.

Закончив с обедом, я убрала продукты и остатки каши в комод. Затем вышла на улицу, полная желанием поскорее избавить двор от травы. С ней я провозилась до вечера. Руки нещадно саднило, волдыри от встречи с крапивой сильно зудели. Налив в таз холодной воды, я опустила в него горящие руки и с облегчением выдохнула. Боль отступала. Сидя на крыльце, я с восхищением наблюдала, как ярко горящее солнце скатывалось за горизонт. Жизнь вновь наполнялась игристыми красками. Ведь всё и не так уж и плохо. У меня есть свой дом, еда, работа, маячившая на горизонте, и большой участок земли, на котором можно будет что-то выращивать. Не пропаду!

Когда сумерки стали опускаться на землю, я поспешила вернуться в дом, решив заварить свой травянистый отвар. Но пришлось возвращаться на улицу за поленяьми дров. Повернув за угол дома, я стала собирать дрова для очага, когда услышала шум за поленницей. Что-то упало. Застыв, начала прислушиваться. Тишина.

"Показалось наверное!"

И только протянув руку за очередным поленом, я услышала всхлип. Кто-то определённо находился по другую сторону дров. Аккуратно, стараясь не шуметь, опустила набранные поленья на землю и с гулко колотящим сердцем двинулась в сторону всхлипов. Обогнув кучу дров, я сначала ничего не увидела, и всхлипы, как назло, стихли. Всматриваясь в ещё больше сгустившийся сумрак, я заметила движение в траве.

Сердце сковало от страха. Не решаясь идти дальше, я стояла и пыталась рассмотреть кто там. Но темнота всё больше сгущалась и возможности увидеть что либо дальше своей руки не предвещалось возможным. Напрочь сковавший тело страх не давал мне возможности пойти посмотреть кто там или плюнуть на это и вернуться назад. Но очередной надрывный всхлип заставил меня отмереть и поспешить в сторону детского плача.

Приблизившись, я увидела в траве маленькую, лет шести, чумазую девочку. Она с испугом уставилась на меня, размазывая при этом ручками слёзы по грязным щекам. Волосы-колотушки непонятного цвета торчали в разную сторону. Темнота не давала как следует рассмотреть её. И я, присев возле неё на колени, вымолвила:

— Кто ты? И как здесь оказалась?

На что малышка ещё громче заплакала.