Храм муз словесных

В словаре Шишкова и больше производных слов. Это достигается тем, что некоторые слова, представленные в академическом словаре в виде вариантов лексем в одной словарной статье, лексикограф вносит в словопроизводную цепь как самостоятельные.

Шишкову не удалось завершить работу. Судя по ее объему, президент предполагал составить обширное справочное пособие, из которого можно было бы почерпнуть «всевозможное» словоупотребление. Будущий «тезаурус» мог бы стать настольной книгой писателей, особенно создателей исторических произведений. Именно им, по мнению президента, для передачи колорита описываемой исторической эпохи, были бы так необходимы архаизмы, широко вводимые в новый словарь. «Кто хочет писать о тех временах, тому они опять понадобятся», — подчеркивал Шишков [там же, л. 28].

Последним лексикографическим трудом 84-летнего президента явилось переиздание знаменитого «Сравнительного словаря всех языков и наречий» Палласа, впервые напечатанного в 1787–1789 гг. В отличие от словаря Палласа, где русским словам соответствовали только эквивалентные лексемы, в труде Шишкова каждому слову сопутствовало пространственное объяснение его возможного происхождения и связей со случайно созвучными словами из разных языков. В переработке этого монументального труда Шишкову помогал академический переводчик, знаток старых и новых языков. К. Гроссгейнрих, составивший рукописный план словаря. В работе над словарем были использованы многочисленные лексиконы, хранившиеся в академической библиотеке, а также уникальная лингвистическая коллекция известного историка и филолога Ф. П. Аделунга, из которой можно было почерпнуть сведения о всех языках мира. Материал для словаря собирали и другие ученые. Так, И. А. Гульянов, член Российской Академии и известный впоследствии востоковед, занимаясь в 1820-е гг. в парижских архивохранилищах, по поручению Шишкова делал выписки о языке индейцев — гуарани Парагвая.

В своем «Сравнительном 200-язычном словаре» (1838) лексикограф тщетно пытался доказать общность происхождения разнокоренных слов, возвести их к некоему «праязыку». Опубликованный на немецком языке, сравнительный лексикон был предназначен в основном для ознакомления зарубежных ученых с этимологическими воззрениями Шишкова. Это был последний памятник «философской» науки о языке, вышедший в годы, когда сравнительно-исторический метод в филологии уже одержал окончательную победу.

На протяжении 1810 — 1830-х гг., в соответствии с общим планом академических словарных работ, предпринимались попытки создать общеславянский сравнительный словарь. Идея создания такого словаря была вызвана стремлением славянских народов к культурному единству между собой, стремлением к межъязыковой общности. Кроме того, общеславянский словарь мог бы играть вспомогательную роль «корневыявителя», необходимого как при составлении словопроизводного словаря русского языка, так и при составлении словарей такого типа других славянских языков.

Еще в 1760-е гг. мысль о создании такого монументального труда высказывалась Шлецером, претворить же ее в жизнь впервые пытался выдающийся чешский ученый Добровский. В работах по истории чешского языка, опубликованных в 90-х гг. XVIII в., он обратился к вопросам сравнительного изучения славянских языков, главным образом живых: русского, польского, чешского, сербского. В ходе своих исследований Добровский пришел к мысли о необходимости создания общего сравнительного словаря славянских языков. В 1813 г. в Праге вышел в свет его «План всеобщего славянского словаря всех славянских языков», в девяти пунктах которого были сформулированы правила распределения слов по родству звуков, унификация славянских орфографий, использование заимствований, сложных и производных слов и т. д. Основа словаря — коренные слова, к которым подбирались бы производные [100].

В России с планом познакомились сразу же после его публикации. По поручению Шишкова стала создаваться обширная библиотека, куда доставлялись книги и рукописи, в том числе и из-за границы, содержавшие сведения по славянским языкам и литературам. Идею создания такого словаря поддержали все ведущие славянские ученые той поры: И. Добровский, С. Линде, Й. Юнгман, П. Шафарик, Ф. Челаковский, В. Караджич. Работы по составлению такого словаря начались в Академии в конце 1810-х гг. и велись практически до 1841 г. Так, в плане частных разработок, связанных с созданием общеславянского словаря можно рассматривать незавершенный «Словарь иллирийского языка с латинским и российским» Н. Я. Озерецковского и А. X. Востокова (1818–1820) — словарь хранится в коллекции Российской Академии Рукописного отдела Библиотеки АН СССР и представляет собой фолиант, состоящий приблизительно из 15 тыс. слов [151]. Составители смогли проделать только начальный, предварительный этап составления лексикона: выборку слов, размещение их по алфавиту, подборку русских эквивалентов переводом с латинского языка. Некоторую помощь ученым оказал выдающийся сербский просветитель В. Караджич, побывавший в те годы в Петербурге. Он просмотрел и исправил в словаре некоторые неточности, используя при этом буквы составленного им алфавита. Это подтверждают исправления, внесенные им в словарь. Исправления касались замены некоторых букв кириллицы буквами созданного Караджичем алфавита. Дальнейшие работы над «Иллирийским словарем» были прерваны в связи со смертью Озерецковского.

К 1822 г. относится проект А. X. Востокова и П. И. Соколова — «О главном различении в словаре всех славянских наречий». Как считали авторы, основная задача словаря — показать «древо языка славянского» в том виде, в котором оно разрослось. Исходным языком являлся церковнославянский, далее следовали русский, малорусский (украинский), польский, вендский (серболужицкий), богемский (чешский), краинский (словенский), хорватский. Особое внимание уделялось просторечию и диалектам каждого славянского языка. Отдельную часть проекта составлял подробный список источников для каждого языка, которые предполагалось привлечь для выборки слов. Список насчитывал несколько десятков книг и словарей: в качестве источников для украинского (малорусского) языка фигурировали грамматика Павловского, рукописный словарь Новацкого, хранившийся в академической библиотеке, «Энеида» Котляревского и др. Для хорватской части словаря предполагалось пользоваться лексикографическими пособиями Хабделича, Ямбресича и Беллостеница. В плане было разработано построение словарной статьи, решался вопрос о графике и правописании. Для польского, чешского, вендского, краинского предлагался латинский алфавит, для остальных языков — кириллица. В разделе «О грамматических замечаниях» этого плана отмечалась необходимость указания, первообразно ли слово или производно, простое оно или сложное. Составители плана писали, что в словарной статье необходимо приводить и корни слов. Здесь же рассматривались вопросы о грамматических характеристиках слов, синтаксических сведениях и др. Но эта работа из-за занятий Востокова грамматикой русского языка не была доведена до конца и ограничилась только проектом словаря.

Понимая, что своими силами создать сравнительный словарь очень трудно, Шишков решил привлечь славянских ученых: В. Ганку, П. Шафарика и Ф. Челаковского. Но приглашенные ученые по разным причинам не смогли приехать в Россию, и им было предложено работать в Чехии. В 1833 г. они составили план общеславянского этимологического словаря. В нем подчеркивалось, что это мероприятие задумано для успешного развития славянских языков и литератур, а также «для облегчения литературных сношений между разъединенными ветвями славян» [149, л. 5–6 об.]. Будущий словарь должен был состоять из двух частей: сравнительно-исторической (в 6-ти т.) и алфавитного перечня слов каждого языка (в 4-х т.). Предполагалось, что описательным языком будет русский. Составители словаря считали удобным издать словарь в Праге. Они просили прислать одного или двух помощников из России; вся работа была рассчитана на 5–8 лет. Но это начинание так и осталось проектом.

Над славянским словарем работал и Д. И. Языков — последний непременный секретарь Российской Академии. В конце 1839 г. он представил в собрание небольшой русско-чешский глоссарий на букву «М», сопоставленный с германскими, латинским, греческим и «азиатскими» языками. Как он писал, этот глоссарий «покажет, какие именно слова не существуют или не употребляются в том или другом наречии и потому может быть пособием к введению в тот или другой язык слов коренных словенских вместо коих ныне употребляются чужеродные» [127, № 44, л. 127 об. — 128]. Тем самым ученый подчеркнул вспомогательное значение своего словаря, который должен был играть роль своеобразного «корневыявителя» при составлении словопроизводного словаря русского языка. Академическое собрание предложило Языкову продолжить свои изыскания, но и эта работа не была завершена.

К 30-м гг. относятся работы над русско-польским сравнительным словарем С. Линде. Это начинание обсуждалось на заседаниях Российской Академии и подверглось критике Востокова. Ученый считал, что печатание словаря преждевременно, поскольку последний требует значительной доработки и средств. Только в 1845 г. Линде удалось издать в Варшаве пробную часть своего труда «Материалы для сравнительного словаря русского языка (буквы К выпуск первый)». Со смертью Шишкова работы по составлению сравнительного общеславянского словаря надолго прекратились.

Во второй половине 1830-х гг. в Академии собирался материал и для нового толкового азбучного словаря. Члены Словарного комитета П. А. Ширинский-Шихматов и М. Е. Лобанов составили небольшой план комплектования словника. Предполагалось, что в новый лексикон должны войти все слова, «к какому бы слогу они не принадлежали…, ибо словарь не есть выбор слов, но полное собрание языка библейского и народного, как в древних и новейших писателях, рукописях и печатных книгах, так и в устах народа сохранившегося» [127, № 40, л. 169]. В словарь хотели вводить и лексику славянских языков, «если она ясна». Таким образом предполагалось составить обширное пособие, напоминавшее словарь Шишкова. К 1841 г. обсуждение и обработка лексического материала была в основном завершена. На академическом заседании 23 августа этого года сообщалось: словарный комитет обработал 69 282 слова — большую часть алфавита. Было предложено начать печатать словарь. Однако издать его Академия не успела. Собранный материал был использован в «Словаре церковнославянского и русского языка», который в 1847 г. напечатало II Отделение Петербургской Академии наук.

Академии удалось воплотить в жизнь другие пункты лексикографической программы, например, создать отраслевые словари типа «Технико-ботанического словаря» (1820) и «Словаря родовых имен растений» (1826) академика И. И. Мартынова (1771–1833), известного филолога-классика, педагога и переводчика, члена Российской Академии с 1807 г., почетного члена Московского, Виленского, Харьковского, Казанского, Петербургского университетов, одного из основателей Русского минералогического общества. В предисловии к «Технико-ботаническому словарю» Мартынов подчеркивал, что труд его рассчитан не только на ботаников, но и на «любителей общей русской словесности». По мнению лексикографа, язык и обогащается «переводом, составлением и введением слов, необходимых при распространении областей наук и искусств» [82, с. 5].