Летучие мыши появляются в сумерках

Глава 1

На двери висела табличка: «Б. Кул и Дональд Лэм. Бюро расследований». Но слепой не мог ее видеть. Лифтер сообщил ему номер комнаты, и он двинулся по коридору; его трость, начав с угловой комнаты, обстукивала все двери по порядку, подсчитывая нужный номер, пока наконец хрупкий силуэт слепого не показался в стеклянной двери, ведущей в контору.

Элси Бранд на минуту оторвала взгляд от своей пишущей машинки и увидела худого старика в темных массивных очках, с резной тростью и лотком, на котором расположилась всякая всячина: галстуки, грифельные карандаши и оловянные чашки. Ее пальцы замерли.

Слепой заговорил прежде, чем она успела вымолвить хоть слово.

— Миссис Кул?

— Она занята.

— Я подожду, пока она освободится.

— И совершенно напрасно.

Недоумение отразилось на лице слепого, а затем болезненная вымученная улыбка осветила его ввалившиеся щеки.

— Я хотел бы воспользоваться услугами вашей фирмы, — сказал он и чуть позже добавил: — Я заплачу.

— Это меняет дело, — отозвалась Элси Бранд. Она потянулась к телефону, потом раздумала, вышла из-за стола и бросила посетителю: — Подождите минуту! — Затем она пересекла комнату и вошла в дверь, на которой было написано: «Б. Кул. Личный кабинет».

Берта Кул, на вид лет пятидесяти с небольшим, представляла собой особу, все семьдесят пять килограммов которой выражали чистый практицизм; она сидела за столом на огромном вращающемся стуле и встретила Элси Бранд скептическим взглядом своих серых глаз.

— Ну, что у тебя?

— Слепой.

— Молодой или старый?

— Старый. Уличный торговец с лотком: галстуки, оловянные чашки и…

— Гони его прочь.

— Он хочет видеть вас по делу.

— Деньги есть?

— Говорит, что есть.

— По какому делу?

— Он не сказал.

Глаза Берты сверкнули.

— Позови его. Какого черта ты здесь торчишь? Если у него есть дело и он собирается заплатить, что тебе еще нужно?

— Я хотела только удостовериться, что вы его примете. — Элси открыла дверь и пригласила слепого: — Входите.

Постукивая тростью, он вошел в «святая святых» Берты. Потом остановился и, чуть склонив голову набок, внимательно прислушался.

Его чуткое ухо уловило едва слышный звук, когда Берта пошевелилась. Он повернулся к ней лицом так, будто только что увидел ее, поклонился и произнес:

— Доброе утро, миссис Кул.

— Присаживайтесь, — предложила Берта. — Элси, принеси стул. Прекрасно. Ты свободна, Элси. Присаживайтесь, мистер… Простите, как ваше имя?

— Кослинг. Родни Кослинг.

— Отлично, садитесь. Меня зовут Берта Кул.

— Да, я знаю. А где тот молодой человек, который работал вместе с вами, миссис Кул? Дональд Лэм, так, кажется, его зовут?

Берта мгновенно рассвирепела.

— Пропади он пропадом! — чуть слышно выдавила она.

— Где же он?

— В армии.

— О!

— Он завербовался в армию. Я сделала все, чтобы он получил освобождение от службы: специально заключила военный контракт. Добилась, чтобы он был признан незаменимым работником, занятым на производстве, связанном с военным заказом, и после всего этого чертов коротышка идет и вербуется в военно-морской флот.

— Я скучаю по нему, — коротко отозвался Кослинг. Берта хмуро взглянула на него:

— Вы скучаете по нему? Я не знала, что вы знакомы.

Он слегка улыбнулся:

— Я думаю, мне известен каждый обитатель этого района.

— Что вы имеете в виду?

— Я обычно сижу перед зданием банка на углу улицы — это примерно полквартала вниз отсюда.

— Точно. Я припоминаю, что как-то видела вас там.

— Я знаю почти каждого, кто проходит мимо меня.

— О! — сказала Берта. — Я, кажется, понимаю теперь. — И засмеялась.

— Нет-нет, — поспешил он поправить ее. — Это не то, что вы подумали. Я действительно ничего не вижу. Но прекрасно различаю всех по шагам.

— Вы утверждаете, что опознаете любого человека в толпе по шагам?

— Конечно, — скромно подтвердил Кослинг. — Походка у людей так же различна, как и все, что они делают. Длина и частота шагов, определенная манера волочить или поднимать ноги, — о, существует множество отличий! И потом, конечно, я иногда слышу их голоса. А это уже много. Вы и мистер Лэм, например, почти всегда разговаривали, проходя мимо. По утрам вы расспрашивали его о делах, над которыми он работал, а по вечерам вы обычно торопили его с получением конкретных результатов, необходимых клиентам. Он же редко говорил много.

— От него это и не требовалось, — заметила Берта. — Самый умный малыш, которого я когда-либо встречала, но с большими странностями. То, что он подался в армию, все-таки явно свидетельствует о том, что с головой у него не все в порядке. Отсрочку он получил, прилично зарабатывал, накануне стал официально моим компаньоном в деле — и после всего этого он идет и вступает в военно-морской флот!

— Он почувствовал, что нужен своей стране.

— А я чувствую, что он нужен мне, — сказала Берта сердито.

— Он мне всегда нравился, — заметил слепой. — Он был так задумчив и сосредоточен. Мне кажется, ему пришлось туго до того, как он начал у вас работать.

— Он был так голоден, что, казалось, его ремень прилип к животу, когда он пришел ко мне наниматься, — ответила Берта. — Я дала ему работу, возможность честно зарабатывать себе на жизнь, потом сделала его своим компаньоном, а он ушел и оставил меня одну.

Кослинг, казалось, весь погрузился в воспоминания:

— Даже когда удача отворачивалась от него, он всегда старался сказать мне что-нибудь приятное. А потом, когда он начал зарабатывать немного денег, бросал мне монеты: он никогда не делал этого, когда вы были рядом. Когда он бросал деньги, никогда не говорил ни слова. — Слепой улыбнулся и продолжал: — Как будто я не знал, кто это! Я всегда узнавал его шаги, так же как и голос, но он боялся обидеть меня своим подношением; словно у попрошайки есть хоть сколько-нибудь гордости. Когда человек начинает выпрашивать деньги, он готов взять их у любого, кто только выразит такое желание.

Берта выпрямилась за своим столом.

— Хорошо, — сказала она жестко. — Раз уж речь зашла о деньгах, что вы хотите от меня?

— Я хочу, чтобы вы нашли одну девушку.

— Кто она такая?

— Я не знаю ее имени.

— Как она выглядит? О, простите.

— Ничего, — сказал слепец. — Вот все, что я о ней знаю. Она работает в радиусе трех кварталов отсюда. Работа хорошо оплачиваемая. Ей около двадцати пяти — двадцати шести лет. У нее стройная фигура, она весит около сорока восьми килограммов, ее рост — приблизительно сто шестьдесят сантиметров.

— Откуда вы все это знаете? — спросила Берта.

— Единственный источник информации для меня — уши.

— Ваши уши не могли узнать, где она работает.

— О, напротив!

— Держу пари, — сказала Берта, — что вы меня дурачите!

— Совсем нет. Я всегда знаю, который час. Там есть часы, они отбивают время.

— При чем здесь часы?

— Она всегда проходила мимо меня где-то без трех или без пяти минут девять. Если было без трех минут девять, она обычно спешила. Если до девяти оставалось еще пять минут, она шла медленно. Если работа начинается в девять часов — это работа высшего класса. Стенографистки обычно начинают работать в полдевятого. Я определил ее возраст по голосу; ее рост — по длине шагов; ее вес — по звуку шагов. Вы бы очень удивились, узнав, что можно услышать, если уши — единственное, что вас связывает с окружающим миром.

Берта Кул, обдумав услышанное, подтвердила:

— Наверное, вы правы.

— Когда человек становится слепым, — пустился в объяснения Кослинг, — он либо чувствует, что отгорожен от всего мира и не может жить в нем, и поэтому теряет всякий интерес к жизни или пытается примириться с тем, что у него есть, и выжать из этого все, что только можно. Вы, может быть, заметили, что люди обычно знают много о том, чем они интересуются.

Берта Кул сделала попытку вернуться от философских проблем к конкретным долларам и центам:

— Почему вы хотите, чтобы я нашла эту девушку? Почему вы не можете сделать это сами?

— Она попала в автомобильное происшествие на перекрестке улиц. Это произошло примерно в полшестого вечера в прошлую пятницу. Она работала допоздна в тот день и очень спешила, когда проходила мимо меня. Может быть, она назначила свидание и торопилась домой, чтобы переодеться. Она не сделала и двух шагов от обочины, когда я услышал глухой стук падавшего тела, а затем девушка вскрикнула от боли. Я слышал, как подбежали люди. Мужской голос спросил, не ушиблась ли она, она рассмеялась и сказала, что нет; но она была напугана и потрясена. Он настаивал, что ей надо показаться врачу, она не хотела. Наконец она попросила отвезти ее домой. Когда она садилась в машину, она отметила, что голова болит и, может быть, следовало бы обратиться к врачу. Она не проходила в субботу, ее не было и в понедельник. Сегодня вторник, ее не было и сегодня. Я хотел бы, чтобы вы нашли ее.

— Что вам от нее надо? — спросила Берта. Слепой мягко улыбнулся.

— Вы можете рассматривать это как акт милосердия, — сказал он. — Я живу за счет милосердия, и потом, может быть, девушке нужна помощь.

Берта холодно взглянула на него:

— Зато я живу не за счет милосердия. Вам это будет стоить десять долларов в день, а также залог — двадцать пять долларов. Если мы ничем не сможем помочь вам до того момента, как этот залог исчерпается, вы будете вправе решать, продолжать ли поиски дальше из расчета десять долларов в день или нет. Двадцать пять долларов вы должны заплатить вперед.

Слепой распахнул рубашку и начал расстегивать пояс.

— Что это за стриптиз? — спросила Берта.

— Пояс с деньгами, — объяснил он.

Берта наблюдала, как он засунул пальцы внутрь одного из туго набитых кармашков, вшитых в пояс, прикрепленный к телу, вытащил толстую пачку денег, взял одну бумажку и протянул ее Берте.

— Дайте мне только сдачу, — сказал он. — Расписки не надо. Это была стодолларовая купюра.

— У вас есть какие-нибудь другие деньги, помельче? — спросила Берта.

— Нет, — коротко и однозначно ответил слепой.

Берта Кул вытащила ключик из сумки и открыла им ящик своего стола. Она вынула оттуда железный ящичек, сняла веревку с ключом с шеи, открыла этим ключом ящик и достала из него сдачу — семьдесят пять долларов.

— Когда и как вы хотите получить отчет о проделанной работе? — спросила она.

— Я хотел бы, чтобы вы сделали это устно, — сказал слепой. — Поскольку я не смогу прочесть его. Просто подойдите к банку и сообщите о результатах. Вы могли бы наклониться ко мне и тихо все рассказать. Постарайтесь сделать так, чтобы никого не было рядом с вами. Вы можете сделать вид, что рассматриваете галстук.

— Хорошо, — согласилась Берта.

Слепой встал, взял свою трость и, постукивая ею, направился к выходу. Неожиданно он остановился, повернулся и сказал:

— Я почти вышел на пенсию. Если погода будет плохая, я, может быть, не выйду на работу.