Вторая часть Мерлезонского балета

Развалившись перед импровизированным столом, я лениво наблюдала за божьей коровкой, штурмующей колосок. Тот гнулся под ее весом, но та упорно продолжала свой путь наверх. Вот коровка достигла верхушки, посидела немного и, расправив крылышки, полетела по своим делам. Мимо промаршировал сосредоточенный долгоносик, огибая хлеб, казавшийся ему огромной горой. Суетливые муравьи, почуяв запах еды, сколотили отряд и направились к мясу. Ну нет, ребятки, обойдетесь! Я оторвала травинку и принялась осторожно отгонять настойчивых муравьев и так этим увлеклась, что не заметила, как эльфы, покончив с делами, присели рядом. Обед пролетел, пришло время отправляться назад, в лагерь.

Лошади медленно шли по полю, волоча сосну, привязанную к лукам седел Меленира и Дарэна. Мы с Глиннаэлем ехали позади, лениво наблюдая за следом, который оставляло дерево, сминавшее высокое разнотравье. Я украдкой поглядывала на своего спутника, непринужденно развалившегося в седле и насвистывавшего какую-то веселую мелодию. «Кем же ты был, Глиннаэль?» — эльф повернулся, удивленно приподняв четко очерченную бровь. Оказывается, я сказала это вслух!

— В смысле: кем я был? — эльф повернулся ко мне. — Я не совсем понял твой вопрос.

— Потому что это были просто мысли вслух, — смущенно пробормотала я. Расспрашивать эльфа казалось невежливым.

— Если ты хотела о чем-то спросить — спрашивай, — великодушно разрешил Глиннаэль, привычным жестом убрав волосы с лица.

— Почему ты не заплетаешь косички, если волосы тебе мешают? — непроизвольно вырвалось у меня.

— Никогда не любил возиться с волосами, — пожал плечами эльф. — Раньше всегда заправлял их за уши.

— Как ты их потерял? — я сказала это тихо, серьезно глядя в вечно смеющиеся глаза, на которые на миг набежала тень.

— Спасал жену, — так же тихо ответил он. — Не успел, — Глиннаэль коротко вздохнул, отвернувшись, и чуть прищурился, глядя перед собой.

— Ее схватили орки, — продолжил он после недолгого молчания. Его голос звучал отстраненно, словно это происходило не с ним, словно он просто пересказывал чужую историю. — Когда я выследил их, от нее практически ничего не осталось. Я не соображал, что делаю, когда накинулся на них, один на полторы сотни. Может, хотел остаться там, рядом с ней, не знаю. Но они почему-то не убили меня, а оставили, сказав, что «раз глупый эльф решил разделить судьбу мертвой эльфийки, так пусть напоследок испытает то же, что и она».

На этот раз Глиннаэль замолчал надолго, а я не решалась прерывать это молчание. Яркий летний день, запах пижмы и мышиного горошка, перекрикивание куропаток — всё казалось таким нереальным, неправильным. Таким безмятежным. Я вздрогнула и поежилась, как от холода.

— Сначала они отрезали мне уши, — глухо проговорил Глиннаэль, выныривая из тьмы воспоминаний. — Потом пальцы, сначала один, потом второй… Леголас с отрядом подоспел вовремя.

Остаток пути мы проделали молча, думая каждый о своем. Попрощавшись, эльфы отправились к повозке, планируя закончить ее ремонт до того, как сядет солнце. Я же пошла в палатку, легла на кровать и долго-долго просто смотрела в потолок, даже не пытаясь связать разбегающиеся мысли.