Шестое чувство

— Как и чашка крепкого кофе, — добавил Сидни, берясь за поднос с тремя чашками черного ароматного напитка.

Передавая кофе Леоноре, он улыбнулся, и в этот момент она начала понимать, кто именно разбил сердце Шерил, заставив бедняжку страдать столько лет. Многое из того, что она знала о Сидни Спенсере, было известно ей понаслышке, этого нельзя не признать, но располагала Леонора и кое-какими фактами. Он имел аристократическое происхождение, что, кстати, и по манерам заметно. И Леонора, хотя никогда не говорила об этом с Шерил, в глубине души всегда чувствовала, какая пропасть лежит между этими двумя в смысле социального положения. Вспоминая, какой трогательной простушкой была юная Шерил шесть лет назад, Леонора понимала, что это не могло не сыграть определенной роли в том, что Сидни расстался с ней самым безжалостным образом.

И потом, вполне можно признать за факт одну из бесчисленных историй о разбитых им сердцах, про которую Леоноре было известно чуть не из первых рук. Но и это, конечно, она не считала возможным обсуждать с Шерил. И все же, когда Сидни улыбнулся, Леонора не могла не признать, как сильно меняет улыбка это красивое лицо. Что-то знакомое почудилось ей, и вдруг она вспомнила чистое личико Сидди во всей его детской невинности.

— Миссис Тампст, если у вас еще есть вопросы, — сказал Сидни, — то, пожалуйста, не стесняйтесь и спрашивайте.

— Нет, вопросов пока больше нет, — ответила она, вдруг опять устыдившись, что мирно беседует с человеком, сделавшим Шерил несчастной. И все же довольно бодро заметила: — Мы не сомневаемся, доктор, что Сидди попал в хорошие руки.

— Да, конечно, — согласилась с ней Шерил, осознав, что главное сейчас здоровье Сидди, а все остальное просто несущественно.

Каким-то шестым чувством Леонора угадывала состояние своей дорогой девочки, ставшей ей дочерью, и, встретившись с ней взглядом, увидела в нем такую боль, что сомневаться в своей догадке больше не могла.

— Я пригласил педиатра, чтобы осмотреть малыша, — сообщил Сидни. — Мы договорились встретиться до обеда, но мне пришлось срочно уехать по вызову. Вероятно, есть вещи, которые вы обе хотите обсудить, а мне надо осмотреть больного. — Он слегка поклонился. — Я вернусь примерно через полчаса.

Как только дверь за ним закрылась, Леонора сразу же подошла к Шерил и взяла ее за руки.

— Дорогая, мне непереносима мысль, что тебе приходится иметь дело с этим человеком, но так уж сложились обстоятельства. — В голосе ее слышалась печаль. — Увы, теперь нам приходится думать только о благополучии Сидди.

— Сидди… — прошептала Шерил. Бедный мой мальчик. Он храбрился из последних силенок…

Видя, что Шерил готова вновь заплакать, Леонора обняла ее за плечи.

— Дорогая, он все сделает как надо. Ты ведь и сама знаешь, так что перестань себя терзать.

Шерил кивнула, пытаясь успокоиться.

— Это единственное, что казалось мне сегодня реальным, а все остальное было просто бредом. — В голосе ее слышалось отчаяние. — Ох, Леонора, как только Сидни появился в этой комнате, я утратила способность нормально мыслить! И не потому, что была потрясена или смущена… Я вдруг потеряла контроль над тем, что приходит мне в голову, и над тем, что я говорю…

— Шерил, послушай меня! — резко прервала ее Леонора. — Ты просто перенервничала! Еще вчера у тебя не было никаких причин для беспокойства, а сегодня ты примчалась сюда в карете «скорой помощи», мало того, неожиданно столкнулась с отцом своего больного ребенка… Разве всего этого недостаточно, чтобы довести человека до умоисступления?

— Ты права. — Шерил вздохнула. — У меня от всего этого просто голова идет кругом, и потребуется какое-то время, чтобы хоть немного прийти в себя.

— Боюсь, времени на это у тебя не будет, — тихо сказала Леонора, и в глазах ее мелькнула тревога. — Судя по тому, что Сидни называет Сидди просто «малышом», у тебя не было случая сказать ему правду.

— Я и не собираюсь этого делать! — взорвалась Шерил, чувствуя, как рушится весь ее мир.

— Дорогая, что ты такое говоришь? Да ему достаточно узнать, сколько лет Сидди…

— Нет! Не достаточно! Он уже знает, сколько лет! — в отчаянии воскликнула Шерил. — Леонора, неужели ты не понимаешь? У него наверняка есть жена и дети… Да он просто не хочет ничего знать!

— Господи, спаси и помилуй! Все это превращается в форменный кошмар, — простонала Леонора. — Дорогая, за все эти годы мы ни разу с тобой толком не поговорили о Сидни, что, как я теперь вижу, было просто глупо. Иначе ты бы знала, что нет у него никакой жены и детей!

Шерил взглянула на нее с явным недоверием.

— Мне бы еще четыре года назад сказать тебе, что он тогда так и не женился, — с грустью продолжала почтенная женщина, — но на его имя было наложено негласное табу, вот ты и жила в неведении и в заблуждении.

Шерил старалась собраться с мыслями, что плохо ей удавалось.

— Четыре года назад? — наконец переспросила она. — Но с тех пор он мог жениться.

Леонора покачала головой и деревянным голосом сообщила:

— Его невеста умерла через два месяца после их обручения.

— Боже, какое несчастье!.. — в ужасе прошептала Шерил и, помолчав, не очень уверенно добавила: — Но с тех пор много воды утекло. Такой человек, как Сидни, вполне мог найти другую женщину.

Леонора фыркнула.

— Ох, найти-то ему не штука, хоть с дюжину других женщин, верно. Но что с того? Побросать их потом, чтобы усеять разбитыми сердцами весь свой путь до Южной Америки?

— Леонора, откуда тебе все это известно?! — воскликнула Шерил, потрясенная не столько смыслом сказанного, сколько тем, от кого именно ей пришлось это услышать.

— Ну, ты ведь прекрасно знаешь, как я отношусь к слухам и сплетням, — вздохнула Леонора. — Но подчас их столько, что поневоле задумаешься… Я даже радовалась, что ты часто бываешь в отъезде и до тебя все это не доходит. Тут ведь кое-что даже в прессу попало. — Она замолчала и какое-то время сидела, покачивая головой. — Уж не знаю, что там случилось с его невестой, но, видно, перенес он это тяжело. Потому, наверное, и обходился скверно с другими женщинами.

— Возможно, он просто искал ту, которая могла бы заменить ему потерю… — рассеянно пробормотала Шерил.

— Может, и так, — мрачно согласилась Леонора. — Но то, что Сидни не был женат, факт.

— Ох, Леонора, я столько раз думала о том, что у Сидди наверняка есть сводные братья и сестры, о которых он никогда не узнает… Сама мысль об этом разрывала мне сердце.

— Бедная моя девочка, — вздохнула Леонора. — Но нам-то с тобой точно известно, что один сын у Сидни все-таки есть, и ты не можешь отрицать, что он имеет право знать об этом.

— Нет у него никаких отцовских прав, — отрезала Шерил. — Он потерял их задолго до того, как Сидди появился на свет!

— Нет, детка, ты не права, ведь у него не было выбора, не было возможности признать ребенка или отказаться от него. Он же просто не знал о его существовании. И вообще, как бы там ни было, но Сидди его плоть и кровь, — стояла на своем Леонора. — Сама подумай: что, если ему придется оперировать собственного сына, даже не зная об этом?

Шерил покачала головой.

— Ну нет, Леонора, этого я не допущу. Я… я не могу допустить подобное.

— Конечно, не можешь, родная, конечно. Но ты… — Леонора не договорила, нахмурившись. — Мне послышалось или ты действительно сказала, что он знает, сколько лет Сидди?

Шерил кивнула, сердце ее болезненно сжалось. Она никогда никому не рассказывала об унижении, пережитом ею в ту злосчастную ночь шесть лет назад. Знал об этом только Мартин Картрайт, который оказался свидетелем несчастья Шерил, и в тот тяжкий момент дружески поддержал ее. Сидни, как видно, полагал, что бабушкой Сидди должна быть мать Мартина, вот почему так удивился, увидев, что в этой роли выступает Леонора.

— Но не мог же он не подумать…

— Ох, Леонора, мог! Еще как мог. Но будем справедливы к нему, он проигнорировал это лишь потому, что я позволила. В последний раз, когда я видела Сидни, все так чудовищно запуталось… Я хотела причинить ему боль, а потому позволила поверить, что неверна ему. Думаю, он был только рад принять мою ложь за чистую монету.

— Ты была так молода, так уязвима, — с грустью прошептала Леонора, и глаза ее наполнились слезами.

— А посмотри на меня теперь! — бодро сказала Шерил.

— Да, детка, теперь ты совсем другая, — с гордостью подтвердила Леонора. — Иногда мне кажется, что ты не вполне способна оценить, чего тебе удалось добиться. Ты звезда международного класса, ты… И нечего, моя девочка, таращиться на меня, будто я говорю невесть что. Многие ли в двадцать пять лет способны сделать такую блистательную карьеру, как ты?

— Но мне платят просто смешные деньги, — улыбнулась Шерил. — Вот уж, действительно, удача!

— Да, ты заслуживаешь гораздо больше удачи. — Леонора вздохнула и сменила тему: — Дорогая, мне не хотелось бы сегодня возвращаться в Гисборн и оставлять вас с Сидди, но это, увы, необходимо. Завтра я собиралась навести в галерее порядок.

— Послушай, Лайза прекрасно там за всем присмотрит, а ты нужна здесь. Давай делать, как решили. Приезжай после обеда, как только сможешь.

— Но…

— Послушай, если бы с Сидди было что-то более серьезное, ты бы вообще не вылезала отсюда. А теперь я прошу тебя переменить планы из-за меня, ведь я в этом нуждаюсь.

— Конечно, дорогая, тебе не придется просить меня дважды! — воскликнула Леонора, бросая на Шерил тревожный взгляд. — И еще… Ты сама знаешь, что и как тебе делать, но пойми, могу ли я не беспокоиться, хватит ли у тебя на это сил?

— Не тревожься, Леонора, я все сделаю как надо, — заверила Шерил, хотя при одной мысли о необходимости сообщить Сидни об его отцовстве у нее сжалось сердце.

— Ну, мы еще вернемся к этому разговору. Но вот что нам действительно надо сделать в первую очередь, это побеспокоиться о…

Тут дверь открылась, и вошел Сидни.

— Только что поговорил с педиатром, — заговорил он с порога. — А к Сидди заходить не стал, малыш уже заснул, и мне не хотелось на ночь глядя его беспокоить. Да, кстати, хотелось бы знать ваши планы на то время, пока Сидди будет находиться здесь.

— Я сейчас еду в Гисборн, — ответила Леонора. — А завтра, как только смогу, вернусь сюда. Шерил, конечно, останется с малышом. Надо только подыскать ей подходящий отель поближе к больнице.

— Вам совсем не обязательно мотаться туда-сюда по острову, впрочем, как и Шерил останавливаться в отеле, — твердо сказал Сидни. — Мой дом в полном вашем распоряжении, вы можете жить в нем столько, сколько понадобится.

— Благодарю за предложение, — ответила Леонора. — Я бы с удовольствием им воспользовалась, но мне действительно утром надо быть в галерее.

— Для Шерил мое предложение остается в силе. — Сидни взглянул на молодую женщину, ожидая ее реакции, но Шерил, похоже, ничего не слышала, полностью погрузившись в себя. Тогда он вновь обратился к Леоноре: — Мой дом гораздо ближе к больнице, чем гостиница.

Леонора коснулась руки Шерил.

— Думаю, дорогая, это вполне приемлемый вариант. — Не дождавшись ответа, Леонора обратилась к Сидни: — Знаете, она измотана… Премного благодарна за предложение и от имени Шерил принимаю его. Надеюсь, это не стеснит вас?