Принцесса с планеты Сприс

— Счастливого пути, уважаемые! — пожелал пристианцам Агафон, когда они направились к флаерам. — Ни пуха, ни пера, как говориться!

Ивала все это время стояла позади Быстрова, предчувствуя неладное и сжимая теплую рукоять масс-импульсного пистолета. Машины герцога и главы Имперской Ложи оторвались от земли одновременно, а зверотелый экипаж Леглуса на полминуты позже. Круто развернувшись над лужайкой, он вдруг клюнул носом и пошел точно над дорожкой.

— В сторону! — крикнула Ваала, толкая Быстрова к кустам.

Иридиевый флаер пронесся в двух метрах над землей, едва не сбив землян и галиянку.

— Гадина! — выкрикнула Ивала, вскидывая свой Дроб-Ээйн-77 и готовая нажать на спуск.

— Не надо! — Глеб перехватил ее руку и заставил опустить оружие. — Глупо давать ему повод задержать нас на законных основаниях.

— Как скажешь, — галиянка медленно убрала пистолет и вытащила из-за пояса флакон с моа-моа. — Он третий раз унижает меня. И, между прочим, тебя. Когда-нибудь Алона его накажет моими руками, — она шумно выдохнула и поднесла к носу душистое зелье, черные звезды зрачков вздрогнули и дико расширились.

— Идемте скорее. Олибрия ждет и, наверное, беспокоится, — Быстров зашагал вдоль стены зеленых кустов, покрытых цветами.

Родовой замок графини, подобный огромной извитой раковине, стоял недалеко от берега моря на возвышении и сверкал оттенками бирюзы и серебра. Вдоль вогнутой желобком лестницы, начинавшейся на мозаичной площади, в строгом порядке возвышалась статуи голубого камня и тонкие вазы. Ступени заканчивались у портала, вырезанного в форме вздыбившейся морской волны с овальной воронкой входа.

Олибрия, давно отослав всех слуг кроме Орэлина, встречала гостей в нижнем зале одна. Когда Глеб появился на наклонных плитах, сходящих в центральную часть зала, пристианка замерла, не сводя с него больших темных глаз, и едва сдержала себя, чтобы не пойти ему навстречу. Но традиции требовали ей оставаться в белом круге с родовым картушем, и она ждала, ждала, пока землянин одолеет немалое расстояние от входа до освещенной скрещенными лучами солнца полосы.

— Доброго времени, госпожа, — произнес Быстров, став перед ней и сложив руки в приветственном знаке.

— Пусть время всегда будет добрым для тебя! — ответила пристианка и сделала нервный шаг вперед.

Ее пальцы и пальцы Глеба соединились.

— Распрекрасно выглядите, госпожа Олибрия! — воскликнул Арканов, останавливаясь рядом с Быстровым. — Мой вам искрений поклон. И гостинцы с дачи, — он потряс за ручки тяжелую сумку.

— Доброго времени, — Ивала кивнула и покосилась на безучастного стоявшего у колонны Орэлина.

— Вы встретились с герцогом? — торопливо спросила Олибрия. — Что он сказал?

— Удивился моему появлению и сказал, что я вряд ли помогу вам, госпожа. Честно говоря, мне его слова не очень ясны, — ответил Быстров и, слабо улыбнувшись, добавил. — Леглус почему-то советовал нам держаться от этого дома подальше. Наверное, у важных господ было нехорошее настроение. Их кто-нибудь рассердил?

— Я боялась, что все повернется хуже, — не отпуская рук землянина, Олибрия мотнула головой, крошечные колокольчики, вплетенные в волосы цвета пристианской ночи, мелодично зазвенели. — Они действительно вышли очень сердитыми. Прощальный взгляд маркиза Леглуса был взглядом раненого вегра. Словно наша беседа была не беседой, а ритуальной охотой и я пронзила его копьем. Но забудем об этом: они уши, а вы благополучно добрались до меня. Я рада вам! Очень рада!

Олибрия неожиданно сильно сжала пальцы Быстрова и так же неожиданно их отпустила, повернувшись к другим гостям.

— Пойдемте. Господин Арканов, госпожа Ивала, ваши покои сейчас же покажет Орэлин, и поможет устроиться со всем удобством. А Глеба я провожу сама, — пристианка шагнула к широкому коридору, облицованному плитами кварца.

— Но госпожа графиня дары с моей дачи. Очень прошу принять, — Арканов нетерпеливо тряхнул сумкой, поставил ее на пол и вытащил трехлитровку с маринованными помидорами. — Это… — важно сказал он, — советую оставить на особо торжественный случай. — С грибочками тоже не спешите — закручены надежно. А груши и яблоки лучше кушать сейчас. Вот при мне, пожалуйста, отведайте, — он схватил краснобокое яблоко, тщательно вытер его краем плаща и протянул пристианке. — При мне пробуйте. И скажите, чем этот плод хуже ваших… Тех голубеньких, что за беседкой мы вместе ели.

— Это кусать? — приняв у Арканова яблоко, насторожилась Олибрия.

— Да, зубками, — Агафон ободряюще подмигнул.

Пристианка поднесла плод ко рту и осторожно его надкусила. Кисло-сладкий сок показался ей приятным, и она надкусила еще раз, разжевывая ароматную мякоть.

— Ну как же, госпожа графиня? — поинтересовался Арканов.

— Как поцелуй. Такой же сочный и сладкий, — Олибрия мельком глянула на капитана «Тезея» и обратилась к слуге. — Орэлин, пожалуйста, отнесите все это на восточную террасу. Там мы скоро устроим обед.

Орэлин, сведя густые брови, взял сумку и повел Ваалу и Агафона в дальние покои. Олибрия и Глеб шли следом за ними, пока пристианка не остановилась возле стрельчатой двери, которая тут же беззвучно растворилась.

Быстров ступил в комнату за хозяйкой. Сделав несколько шагов, она повернулась к нему, с минуту смотрела на землянина блестящими глазами: в них как в ночной воде отражались печаль, раскаянье и томление. Потом бросилась к нему, сильно обвив его шею руками и задрожав от слез.