Тень Копья Оро

— Если честно, первые дни меня и Ваалу мучила обида от невнимания. Мы действительно были обижены, и Ваала со свойственной ей горячностью лишь разогревала эту обиду. А после отлета с Присты я хотел выйти на тебя туннельным каналом. Хотел узнать, как ты, немного поболтать, вспоминая Землю, Сприс и «Сосрт-Эрэль». Я виноват, что тянул с этим, рассуждая, что тебе нужно побольше времени освоиться с новым положением. Потом мы потерпели аварию возле Хигоса и застряли в пустыне на сто с лишним дней. Сто с лишним дней мы оставались отрезаны от обитаемого мира и всех возможных сообщений. Тогда я не знал даже, что происходит с империей. В огромной мертвой пустыне я особенно часто вспоминал о тебе, — Глеб слабо улыбнулся. — После Хигоса, когда мы, наконец, вырвались, меня сразу нашел герцог Саолири и уговорил выполнить некоторое неотложное дело на Земле.

— Значит, часто вспоминал, — императрица налила в бокал сок маио из фарфорового фиала. — Интересно, в каком облике. Чудовища, измазанного кровью и дрожащего от жалости к себе?

— Твоем настоящем облике. Который я вижу сейчас: девушки редкой красоты, в чьих глазах тонешь как в море, — Глеб привлек ее к себе. — Той, чьи губы хочется целовать с божественным блаженством.

Ариетта ответила на поцелуй и с жаром прижалась к землянину.

— Мы здесь одни, — прошептала она. — В доме ни посторонних глаз, ни ушей. За то в соседней комнате есть огромная постель, которую я мечтала разделить с тобой столько дней. А еще на мне это несуразное платье. Сними его скорее!

— Скорее? — он приподнял пальцем ее подбородок.

— Немедленно! — с вызовом произнесла пристианка. — Почему я должна столько страдать от твоей неторопливости и дурацкой сдержанности!

Пальцы Быстрова легко справились с застежками на ее груди. Едва они спустились ниже, раздался сердитый писк браслета.

— Ивала, — пояснил Глеб. — Придется ответить, иначе прибежит сюда.

— Выходит, мне легче избавиться от своей свиты, чем тебе спрятаться от своей всего на час, — сердито ответила императрица.

Он, стал так, чтобы Ариетта оказалась за его спиной, и нажал треугольную пластину.

— В чем дело, Глебушка? — лицо галиянки возникло в суженном конусе света. — Долго нам тебя ждать?

— У меня важная встреча, товарищ Ивала. И вам взбрело потревожить нас в самой горячей ее точке, — Быстров многозначительно усмехнулся, тут же почувствовав, как ногти Ариетты кольнули его в бок.

— Скажи ей… — прошептала правительница империи. — Хотя я сама скажу, — она выглянула из-за его плеча и проговорила: — У вас, госпожа Ваала, талант приносить своими появлениями излишнюю остроту.

— О! — галиянка от удивления скруглила рот и тут же залилась звонким смехом. — Да как же мне не стыдно, совать нос в дела такой невероятной важности! Кого я имею счастье видеть!

— У меня тоже головокружение от счастья, — не выходя из-за спины Быстрова, Ариетта подтянула сползающее платье.

— А желаете получить еще и головокружение от коньяка? Если да, то может быть, вы сочтете возможным переместиться сюда? — движением руки Ивала показала накрытый стол и одиноко сидевшего Шурыгина.

— Какая бессовестная провокация! Бросить все и к вам туда? — Ариетта, наморщив лоб, разыграла глубокую задумчивость. — Вы не оставляете нам выбора.

Когда Глеб выключил браслет, пристианка сказала:

— Я не знала, кто с вами третий. Выходит, Сашка.

— После нашего отлета он пережил много неприятностей. До сих пор сожалею, что не затащил его в «Тезей» прошлый раз, — отозвался Быстров.

— Это же здорово, что здесь Сашка! Я только соберу вещи, — императрица метнулась в соседнюю комнату.

— Может вызвать прогулочную платформу? — предложил Глеб.

— Нет. Пойдем пешком, — выглянув из-за двери, настояла императрица.

Они спустились в сад и направились по краю клумбы, полной мохнатых шариков лювий и цветов, похожих на земные гладиолусы. Идра скрылась за неровной стеной западного леса. Ее последние лучи остывали на вершинах гор, и небо походило на бархатистый купол, расшитый растрепанными лентами облаков.

— Сюда, — пристианка свернула с дорожки и направилась между серебристо-зеленых кустов. — Я здесь знаю каждое дерево и куст — иногда прилетаю сюда, когда меня в конец измучает столица.

По тайной тропке Ариетты идти до соседнего коттеджа оказалось значительно ближе, чем плутать по мощеным дорожкам. Лишь за беседкой путь преграждал ручей, и императрица было направилась к мостику, перекинутому у ног алебастрово-белых статуй. Быстров решил проблему с переправой иначе: подхватил свою спутницу на руки, и не обращая внимания на ее визг, вошел в холодную протоку.

— Ты не смеешь обращаться так с императрицей! — ударяя его кулаками в грудь, вскричала Ариетта.

— А ты не смеешь мне указывать! Я не твой поданный, — рассмеялся землянин, остановившись посредине ручья. — Я могу тебя просто бросить в воду. Ну? Остудить твой пыл?

— Не забыл ли ты, с кем имеешь дело? Мне ничего не стоит сейчас же обзавестись клыками вегра и прокусить тебе горло, — прошипела она. — Насквозь!

— Силенок не хватит против капитана Быстрова, — Глеб глянул в ее глаза, зеленовато-серые с блеском стальных клинков.

Ариетта извернулась и прижалась губами к его шее. На секунду ему показалось, что ее зубы действительно пронзили кожу, но это был всего лишь страстный поцелуй.

Шурыгин и Ваала встретили их на лестнице под светильником, игравшим приливами красных и пурпурных тонов. Декорация на стенах по воле галиянки изменилась: вместо холодного камня вокруг из складок ткани выглядывали букеты цветов и веточки длиннолистых марезий. По впадинам колонн стекали капельки влаги.

— Прелестно вы устроились, — заметила Ариетта, ставя ногу на первую ступень. — Я и не думала, что у галиянок может быть хороший вкус и стремление к домашнему уюту!

— Домашнему уюту? Какая ерунда, — отозвалась Ивала. — Это всего лишь каприз на один день. И здесь больше заслуга Сашки — его захватило микроструктурное конструирование.

Шурыгин стоял, улыбаясь во весь рот, сжимая своей ручищей переносной терминал управляющей системы.

— Господин Сашка, я приглашу тебя во дворец навести такое великолепие лично для меня, — рассмеялась пристианка, поравнявшись с ним. — Не посмеешь же отказать?

— Как же самой императрице! До сих пор не могу поверить, что наша Ариетта управляет империей в семь десятков миров! Поздравляю, так сказать, с назначением, — он поймал ее ладонь и пожал с теплом и силой.

— Как-то сухо поздравляешь, — Ариетта, кокетлива вскинув голову, слегка покраснела.

— Могу и мокро, — он обнял ее и поцеловал с громким чмоком.

— Какая распущенность при нынешнем дворе! — Ивала пристукнула каблуком. — Насколько я помню, при Фаолоре даже встречи любовников проходили пристойнее. Ваше Величество, где же ваша роскошная свита?

— Сдала под замок в хранилище реликвий, — не обращая внимания на колкость Ивалы, Ариетта прошла в зал, оглядывая стол, накрытый с истинно имперским размахом.

Шурыгин, опережая ее, устроил между кустов марезий кресло ближе к средине стола, и с тожественным видом поднял бутылку коньяка.

— Надо было Шампанское брать, — глядя на Быстрова, заметил он.

— Надо будет — до «Тезея» пять минут ходьбы, — отмахнулся Глеб и плюхнулся в крайнее кресло.

— Перекю с горелай, шарос в соусе ааробо, меркэ… — вытягивая палец, начал перечислять Шурыгин блюда, расставленные на сверкающей столешнице. — Меркэ… Такое сякое меркэ. В общем, сплошная экзотика. Рад бы порекомендовать, Ваше Величество, но до сих пор не пускал в собственный желудок из названого ничего.

— Мне это напоминает вечер… Наш вечер в доме у Глеба, — прикрыв глаза, произнесла Ариетта. — Тогда мы тоже сидели все вместе за столом, на котором для меня была экзотика. А еще тогда я была счастлива.

— И тогда вам, Ваше Величество, от Шампанского крепко заплело мозги, — заметила Ваала, устраиваясь рядом с Шурыгиным. — Посмотрим, что сделает с вами коньяк.

Они сидели до поздней ночи. Сашка говорил тосты, много тостов, как тем осенним вечером в Москве. Ваала и Ариетта смеялись, не всегда понимая игру русских слов. Разошлись с восходом яркой бусинки Овлари, светившей в окна до самого утра.