Пьесы. Статьи

Юлек, повернувшись к нему, стоит молча.

У тебя, вероятно, есть что рассказать.

Ю л е к (с усилием). Есть. Но… ты будешь мною недоволен…

О к у л и ч. Я уже недоволен тем, что вижу. Ну, говори, я слушаю.

Ю л е к (отходит на шаг и говорит, не поднимая глаз). Ты будешь недоволен, потому что я не выполнил задания.

О к у л и ч. Это мне уже известно. В семь часов утра нетрудно было выяснить, что в стенах гимназии этой ночью ничего не произошло. Вот я и жду твоих объяснений.

Ю л е к (тихо). Ничего не произошло… О боже!

О к у л и ч. Во всяком случае, директора Ягмина видели в семь часов утра. Он как будто не спал ночь, но цел и невредим. (Подходит вплотную к Юлеку.) Да говори же, черт возьми! Я знаю, что ты там был!

Ю л е к (глухо). Не удалось. Меня разоружили…

О к у л и ч. Он сам?

Ю л е к. Да. (Идет к столу, садится, заслонив лицо руками.)

О к у л и ч (стоит за его стулом, кладет ему руку на плечо). Не надо расклеиваться. Со всяким может случиться. Правда, я тебе говорил, чтобы ты шел туда не один… Ну да все равно. Что поделаешь, на этот раз тебе изменило солдатское счастье.

Ю л е к (порывисто поднимает голову и смотрит на Окулича). Нет, не называй меня солдатом! Я… я… ах, разве я знаю, кто я теперь?

О к у л и ч. По правде говоря, ты сейчас, скорее, похож на школьника, которому задали трепку. Подтянись, ну! Терпеть не могу слюнтяев! Рассказывай!

Ю л е к (не сразу). Он вырвал у меня пистолет, а потом… говорил со мной. Долго, очень долго.

О к у л и ч. Скажите! Даже в беседу вступил! О чем же, а?

Ю л е к. Обо всем. (Помолчав.) Да, долго говорил. И не так, как говорили между собой мы — ты, я, «Роман»…

О к у л и ч. Сделай милость, отвечай яснее… (Другим тоном.) Глупый, ведь ты же понимаешь, что мне все нужно знать точно!

Ю л е к. Это трудно пересказать… Я не сумею…

О к у л и ч. Он тебя допрашивал? Выпытывал насчет организации?

Юлек отрицательно качает головой.

Что за черт! Не о футболе же вы с ним беседовали и не о девушках!

Ю л е к. Мы говорили и о тебе, отец…

О к у л и ч. Вот как! И обо мне! (С ударением.) Надеюсь, ты на эту тему не распространялся?

Ю л е к. Во всяком случае, ничего плохого я о тебе не сказал.

О к у л и ч. Значит, все же что-то говорил! (Хватает его за руку и заставляет встать со стула.) Слушай! Мне надоели эти фокусы! Хотя ты и заявил, что не чувствуешь себя теперь солдатом, ты будешь говорить со мной тем языком, к которому я приучил тебя!

Ю л е к. Не сердись. Я не знаю, сумею ли еще говорить таким языком. (Тихо.) Как раз об этом я и думал целую ночь.

О к у л и ч. А, кстати, где ты, собственно, был целую ночь?

Ю л е к. За городом, в поле… сам не знаю где. Когда я вышел от него, мне нужно было… непременно нужно было еще раз все продумать одному…

О к у л и ч. Когда ты вышел от него? Значит, он добровольно отпустил тебя?

Ю л е к. Кажется, он так хотел сделать… Да, он наверняка отпустил бы меня, но я… Может быть, не следовало… но вышло так, что я… убежал.

О к у л и ч. В котором же часу это было?

Ю л е к. Около одиннадцати, кажется…

О к у л и ч. Около одиннадцати? И ты не счел нужным сейчас же сообщить мне или «Роману» о том, что случилось?

Ю л е к. Нет, отец. И думаю, что Ягмин тоже никому ничего не сказал. Никому!

О к у л и ч. Ты бы поменьше думал, другие делают это за тебя гораздо лучше! (С озабоченным видом ходит по комнате.)

Ю л е к (наблюдает за ним, через несколько минут, робко). Я хочу тебе сказать одну вещь, отец.

Окулич останавливается.

Я больше никогда не пойду… на такое дело…

О к у л и ч (угрюмо). На такое — или вообще ни на какое больше не пойдешь?

Ю л е к. Я хотел бы все тебе объяснить, но для этого нужны какие-то другие слова, не те, что мы с тобой привыкли употреблять…

О к у л и ч. А ты научился уже говорить другими? (Презрительно.) Один раз споткнулся — и раскис. Эх ты, слюнтяй!

Ю л е к. Смейся надо мной сколько хочешь. (Горячо.) Думаешь, я не говорил уже с тобой после всего, что случилось? Целую ночь говорил — там, за городом, в поле. Всю ночь ты ходил со мной рядом, я слышал твой голос, отец!

О к у л и ч (мягче). Не мели ерунды. У тебя просто нервы развинтились. Это бывает иногда после провала. Надеюсь, что это так. Выспишься — и все пройдет.

Ю л е к. Ты считаешь, что это только провал задания? Что, когда я высплюсь, все пройдет?

О к у л и ч. Советую тебе больше не думать об этом, тем более что теперь у нас есть заботы поважнее. Главное — надо решить, что делать! Ведь так или иначе ты разоблачен. Ты говоришь, что Ягмин сохранит все в тайне, но я не так наивен и не разделяю твоей уверенности — это здоровее для нас обоих! (Подумав.) Безопасности ради лучше будет тебе выспаться у «Романа». Мы сейчас туда пойдем, надо с ним посоветоваться.

Ю л е к (решительно). Никуда я не пойду, отец.

О к у л и ч. Ты что — ошалел?

Ю л е к. Не сердись. Я останусь дома.

О к у л и ч. Это приказ, слышишь? Я приказываю тебе, глупец! Ты немедленно пойдешь со мной!

Ю л е к. Ты отлично знаешь, что я этого не сделаю. Я уже не тот, что вчера, — разве ты не видишь?

О к у л и ч. Сказать тебе, кто ты? (Хватает его за плечи.) Юлек, побойся бога! Ты отдаешь себе отчет, что ты затеял? Знаешь, как это у нас называется?

Ю л е к. Умоляю тебя, не произноси этого слова! Это неправда! Если бы это было так, разве я мог бы смотреть тебе в глаза? А я смотрю! Смотрю!

О к у л и ч (грубо отталкивает его). Трус! Жалкий трус!

Ю л е к (пошатнулся. Хватаясь за стулья, отходит на несколько шагов. Помолчав, говорит спокойно). Пусть так! Ты вправе не подавать мне руки. Вправе оскорблять и презирать меня. Но…

О к у л и ч (глухо). Я имею право сделать больше.

Юлек с ужасом смотрит на него.

(Подходит ближе.) Слушай, мальчик! Я допускаю, что ты мог ненадолго развинтиться. Но ведь с тех пор прошло уже десять часов! (Ударяет его по плечу.) Ну! Возьми себя в руки! Опомнись наконец! Я помогу тебе. Но не здесь. В другом месте мы сможем поговорить спокойно. Выше голову! Завтра ты сам посмеешься над собой. А послезавтра забудешь все и снова примешься за дело.

Ю л е к (еле слышно). Позволь мне остаться дома. Я так устал! Не знаю, что будет завтра и послезавтра, а сегодня я…

О к у л и ч. Не знаешь? Ну так я тебе скажу. Если ты останешься здесь, то завтра начнешь мириться с собой, со своим позором, а послезавтра — со всем тем, против чего ты дал клятву бороться!

Ю л е к (в отчаянии). Это ты велел мне бороться с ними, отец! А что если ты ошибаешься? Что если мы все… мы все…

О к у л и ч. Довольно! Я все понял.

Ю л е к. Нет. Ты этого понять не можешь. Я промучился всю ночь, стараясь понять, что со мной случилось… И только одно мне ясно: я уже не тот, что вчера!

О к у л и ч (холодно). Словом, ты уходишь от нас?

Ю л е к. Не сердись. Если ты хоть чуточку меня любишь, ты позволишь мне остаться здесь…

О к у л и ч. Довольно! Мне надоело слушать все эти глупости! Если ты не считаешь себя солдатом, так, во всяком случае, ты был им до вчерашнего дня. Ты присягал, помни! А из этого кое-что следует, особенно если человек воспитан, как ты, в правилах чести. Надеюсь, ты меня понял?

Ю л е к (через минуту, шепотом). Да… понял.

О к у л и ч (смотрит на часы). Даю тебе ровно пять минут сроку. Пойдешь наверх, к себе в комнату, и обдумаешь мои слова. Через пять минут я приду узнать, что ты решил.

Оба долго смотрят друг другу в глаза, потом Окулич берет Юлека за плечи и, повернув, толкает к двери.

Ну, иди, иди!

Юлек как автомат идет к двери. На пороге появляется С а б и н а.

С а б и н а. Постель постлана, Юлек. Я отнесла тебе наверх чай и таз с горячей водой. Пойдем.

О к у л и ч. Останься здесь, Сабина. Он и сам дойдет. А мне с тобой надо поговорить.

Юлек стоит у двери, не сводя глаз с Сабины.

С а б и н а (подходит к нему, целует). Ступай, ступай! Я потом приду поглядеть, как ты спишь!

Ю л е к (целует ее руку, долго не отрывая губ). Спасибо, мама! (Уходит.)

С а б и н а (смотрит ему вслед. Потом оборачивается к мужу). Ну, я слушаю, Виктор. Ты, кажется, просил чаю…

О к у л и ч. Нет, не сейчас. Я сначала схожу позвоню по телефону. А сказать тебе я хотел вот что: мне придется сегодня уехать на несколько дней. Достань, пожалуйста, мой чемодан, уложи туда белье, еды на дорогу и все, что в портфеле. А потом… тебе прилечь надо, я вижу, ты не спала ночь. (Идет в кабинет и уже в дверях добавляет.) Напрасно ты грела для Юлека воду. Ручаюсь, что он через две минуты заснет как убитый… забудет даже раздеться. (Уходит.)

Сабина мгновение стоит в растерянности, потом машинально подходит к креслу, раскрывает портфель Окулича, выкладывает его содержимое на стол. Долгая пауза. Входит Т е р е з а.

Т е р е з а. Пани, к вам какой-то пан Ягмин…

Я г м и н появляется на пороге. Он и Сабина смотрят друг на друга. Потом он медленно подходит. Оба невольно протягивают руки. Долго стоят молча, обнявшись.

С а б и н а (отстраняясь, закрывает лицо руками. Через мгновение опускает их). Видишь, после стольких лет я не знаю даже, что сказать тебе, Стефан…

Я г м и н (с улыбкой). К чему нам слова, Сабина? Какие тут могут быть слова?

С а б и н а (вдруг очнувшись). Муж мой только что вышел. Ты, верно, встретился с ним у калитки или на улице?

Я г м и н. Нет, я никого не встретил. Но когда входил в прихожую, мне показалось, что кто-то шел по лестнице наверх… Впрочем, если бы я его и встретил… Ты же знаешь, мы с ним никогда не видели друг друга…

С а б и н а (в недоумении). По лестнице наверх? (Улыбаясь.) Ах, это Виктор, должно быть, хотел убедиться, спит ли он уже как убитый.

Я г м и н. Кто, Сабина?

С а б и н а. Да Юлек! Кто же еще? Юлек, конечно!

Я г м и н. А, так он наконец дома? Нашелся!

С а б и н а. Да, только полчаса как пришел. Почти одновременно с Матильдой. (Другим тоном.) Ах нет, не надо сейчас ни о чем. После этой страшной ночи сразу стало так легко на душе, так спокойно! (С улыбкой.) Присядь на минутку.

Ягмин садится и смотрит на нее.

Я г м и н. Восемнадцать лет тому назад я спрашивал тебя…

С а б и н а. Нет, нет! Об этом еще нет. (В беспокойстве поднимает голову, смотрит наверх.) Виктор там… Зачем он пошел к нему?

Я г м и н. Боишься?

С а б и н а. Нет, отчего же? Но предпочла бы, чтобы мальчик был здесь, с нами. (Снова в страхе.) Он, конечно же, ничего не знает?

Я г м и н. От меня, во всяком случае, — нет.

С а б и н а. А ведь ты говорил с ним! Я знаю все это от Матильды. Скажи мне всю правду, Стефан! Что было между вами? Зачем он приходил к тебе?

Я г м и н. Ты знаешь, что он приходил — разве этого недостаточно?

С а б и н а. Не обманывай меня! Я хочу знать все. О чем вы говорили? Мне все надо знать подробно, чтобы… чтобы… (Обрывает, услышав стук захлопнувшейся двери и шаги в прихожей.)

Входит Л е м а н с к а я.

Л е м а н с к а я (кричит уже с порога). Что, Сабина, мальчик нашелся? Ах, извини!.. Я думала, что ты одна, Потому что Виктора я встретила на лестнице. (Недоверчиво поглядывает на Ягмина.) Это вы разыскали нашего Юлека?