Кассиопея

Они проезжают две станции, когда Мингю наконец-то формулирует про себя до банальности простой вопрос:

– Мы куда едем?

– В университет же, – Чонхо смотрит на него через отражение на стекле напротив.

– Я понял. В какой? Вы в одном учитесь?

– Да, вместе, но на разных факультетах. В Ёнсе.

Мингю резко поворачивается к нему, слегка задевая чужое плечо своим.

– Не в Сеульском?

Чонхо круглит глаза немного, а потом возводит взгляд к потолку, явно что-то припоминая. Мингю не ждет его, просто продолжает:

– Я видел фото на стене.

– А… – тянет Чонхо понимающе, – он хотел поступить в Сеульский. Мечта была. Но не вышло.

Мингю по-прежнему смотрит на него – долго так, пронзительно, – а после отворачивается, тоже упираясь взглядом в окно вагона напротив. Мечта была, значит. Не вышло, значит. Даже в идеальной на первый взгляд чужой жизни есть свои сорняки.

– Ёнсе ничем не хуже. Может, даже лучше.

– Я ему это постоянно говорю, – усмехается Чонхо.

Мингю в отражении замечает, как он чуть опускает голову и косит взгляд вбок, на его руки, которыми он не переставал елозить друг о друга всю дорогу, стараясь спрятать за рукавом рубашки не только тыльную сторону ладони, но и все пальцы. Ему кажется на секунду, что его вот-вот все-таки спросят про татуировку: что она означает, почему сделал, зачем прячет. Но Чонхо так и не спрашивает – наверное, решает, что Мингю заранее на автомате пытается скрыть от чужих глаз такое явное различие между ним и Мином. Если изменившие цвет волосы и проколотые уши еще можно объяснить другим, то вот наличие уже далеко не новой на вид татуировки – едва ли.

Они едут оставшиеся несколько остановок молча и выходят на станции Синчхон. Мингю смотрит на эскалатор одного из выходов и теряется как-то, вдруг чувствует себя загнанным в угол, но виду не хочет подавать, нельзя это, не надо. Однако Чонхо все равно замечает, что он замедлил шаг и засунул руки поглубже в карманы штанов.

– Я здесь жил, – предвосхищает Мингю его вопрос и с рвением психопата разглядывает чужие мятные кеды на своих ногах. Не «живу». Жил. Что за чертовщина, Мингю? Что за. – Не то чтобы прямо жил, но… какое-то время, в общем. Несколько дней, прежде чем… все случилось.

Чонхо внимательно смотрит на табличку с номером выхода и кивает.

– Хочешь, сходим туда потом?

– Не знаю, – Мингю заносит ногу и ставит ее на одну из ступенек, – может быть.

Они выходят на улицу и идут прямо. Мингю в какой-то момент сжимает лямку рюкзака покрепче и вспоминает, как вчера нашел в нем лекции по литературе. Не спрашивает у Чонхо, как так, потому что узнает свое же бывшее рвение успеть везде и вся: будучи на первом курсе он посещал лекции и других факультетов. Кажется, у них с Мином из общего не только лицо.

– Странно вышло, – говорит Чонхо, когда они заходят на территорию университета через главный вход.

– Что именно?

– То, что вы изучаете одни и те же вещи. Может, разные отделения, но… – Он бросает взгляд на Мингю и слегка улыбается. – Это все упрощает на самом деле.

Почему-то Чонхо не говорит «изучали» – как будто Мингю все еще. Словно он не только мыслями в прошлом живет. Словно он и есть это самое прошлое, которое не умерло вовсе, а стало настоящим.

– Если сегодня будет какой-нибудь дурацкий тест и я его завалю, чтоб ни слова мне не сказал потом, – ворчит Мингю.

– Начало семестра, какие тесты вообще? – Чонхо смеется в голос; проходящая мимо девушка с удивлением смотрит в его сторону.

Ёнсе такой красочный. Мингю ни разу не бывал здесь. Они идут по идеально ровной аллее, и он смотрит вперед, на просвет, где вдалеке склон годы разрезает сиреневое небо. Красиво. Яркий университетский городок под чертовым сиреневым небом – это красиво.

Мингю начинает нервничать. Он идет чуть позади Чонхо, просто слепо следуя за ним, и проклинает себя за все принятые решения. Он ведь никому ничего не должен. Не обязан сидеть вместо Мина на занятиях. Не обязан спасать чужую жизнь от краха.

Нет. Обязан.

«Это все в качестве благодарности», – Мингю думает. Прокручивает в голове эти слова снова и снова и каждый долбаный раз спотыкается. Благодарность. Не его тема. Ему даже Санхёну было тяжело сказать «спасибо» за то, что не позволил остаться на улице.

Чонхо тоже. Он не выгнал его – разрешил остаться. Разрешения как такового ведь не было даже – просто факт, который не нужно озвучивать. «Остаешься».

Быть может, они просто используют друг друга. Мингю – чтобы вернуться в свой мир, Чонхо – чтобы вернуть близкого человека. Они нужны друг другу – и признавать это как-то тяжело и не хочется совсем.

– Так, – выдыхает Чонхо, когда они останавливаются перед одним из зданий; смотрит напряженно на вход и поворачивается к Мингю. – У меня первой пары нет, поэтому я посижу с тобой.

– А? – моргает тот. Не то чтобы он такому раскладу не рад – удивляется скорее.

– Прослежу, чтобы ты не выкинул чего-нибудь.

– Разве что тебя в окно.

– Смешно, да, – усмехается Чонхо. – В твоем рюкзаке лекции с прошлого семестра, полистай их на перерыве потом, – продолжает он как ни в чем ни бывало, – и по возможности не говори ни с кем, хорошо? У Мингю сегодня лишь три лекции, никаких практических занятий, поэтому тебе главное просто отметиться. И улыбайся, бога ради, – просит Чонхо в конце.

Мингю смотрит на него исподлобья, начинает закипать про себя. Буквально слышит, как булькает вода в котле, почти переливаясь через край. Снять бы этот котел с огня, пока он правда не «выкинул чего-нибудь».

От него хотят слишком многого.

Чонхо хочет, чтобы он стал Мином.

Мингю вздыхает глубоко, запрокидывает голову и глядит на сиреневое небо сквозь ветви деревьев. Щурится немного, потому что ярко слишком и не его глаза должны сейчас смотреть туда.

Мингю свои глаза закрывает, чувствует, как внутри звенит что-то. Закрывает, чтобы открыть их снова почти сразу и, опустив голову, широко улыбнуться – так, как не делал этого уже много лет.

– Так пойдет? – спрашивает он, не убирая улыбку с лица; чувствует, как сводит рот.

– Да, – кивает Чонхо коротко и сразу отводит взгляд, – пойдет.

И стоит ему отвернуться, как улыбка с лица Мингю мгновенно пропадает, уступая место привычному хмурому виду. Это тяжелее, чем он думал.

Они довольно долго идут по коридору, петляя между студентов, которые кучами просачиваются в аудитории. Мингю наблюдает за взволнованными чужими лицами, слышит обрывки разговоров. Не сразу понимает, что нервно елозит зубами по нижней губе, на которой кожа и так потрескалась. Не хочет признаваться себе в том, что скучал по всему этому.

Ему бы тоже быть студентом опять и спешить на лекции. Договариваться с одногруппниками выпить на выходных. Идти к кому-то домой делать лабораторную. Страдать от недосыпа, потому что до утра готовился к тесту. Ему бы-

не быть собой.

Чонхо останавливает его у одной из дверей и взволнованно смотрит. Пробегается взглядом по лицу Мингю, ведет его выше, глядит на волосы. Облизывает губы и вздыхает.

– Ладно, идем, – он перешагивает было через порог, но резко останавливается и хватает Мингю за плечо, – только перед этим еще кое-что.

– Что?

– Не говори с ним.

– С кем?

Чонхо не отвечает – Мингю видит только, как раздуваются его ноздри от резкого выдоха. Не понимает ничего.

Они заходят в аудиторию. Проходят мимо стола преподавателя и начинают подниматься между рядов наверх. Мингю старается придать себе непринужденный вид и не глазеть по сторонам, но выходит как-то откровенно хреново, потому что с той самой секунды, как он переступил порог, в него копьями вонзился как минимум десяток взглядов, которые провожали его до самого верхнего ряда. Мингю хочет ответить хотя бы на один, но удерживает себя – плечами лишь раздраженно поводит в попытке стряхнуть с себя чужое любопытство.

Чонхо садится рядом; явно нервничает. Мингю смотрит перед собой секунд пять максимум – не может больше. Начинает разглядывать студентов. Видит девушку с волосами по плечи, которая неуверенно улыбается ему и машет рукой в знак приветствия. Мингю взвешивает про себя все за и против и отвечает кивком головы. Чонхо рядом ерзает на стуле.

Мингю и глядит в его сторону, видит бурлящую ненависть в чужих глазах. Внутри щелкает что-то, подскакивает вверх, до горла самого, ударяется о нёбо. Он прослеживает за взглядом Чонхо и видит…

Тэёна?

Это точно Тэён – вне сомнений. Мингю бы не смог перепутать это лицо ни с чьим другим – знакомое слишком, родное.

У этого Тэёна черные волосы и тяжелый взгляд. Он оценивает эту тяжесть по достоинству, ибо взгляд направлен на него самого – ему в глаза прямо. Мингю на чужой взгляд отвечает охотно, рассматривает Тэёна в ответ, подпирает щеку рукой и улыбается криво, даже не думая реагировать на беззвучное «даже не думай» со стороны Чонхо, что висит в воздухе чем-то острым – того и гляди на голову рухнет и череп проткнет. Мингю не реагирует. Просто ставит на стол другую руку, упираясь локтем, и показывает Тэёну средний палец.

Нет, Мингю не злится. Нет, он ничего не имеет против этого человека – у них не было никаких разногласий. Просто дело в том, что перед ним Тэён – и пусть этот Тэён не его. Слишком сложно удержаться, чтобы не посмотреть на чужую реакцию.

А она есть – тяжесть во взгляде Тэёна мгновенно пропадает, уступая место искреннему удивлению. Мингю до жути засмеяться хочется, но он не успевает, потому что Чонхо хватает его за руку и резко опускает ее вниз, прижимая к столу. Отпускает мгновенно, пытается с Мингю взглядами подраться, но отступает сразу, чтобы опять посмотреть на Тэёна и показать ему средний палец самому.

И вот где-то здесь Мингю не выдерживает и смеется, потому что Тэён отвечает Чонхо тем же.

Какой же здесь расположился милый детский сад.

– Какие люди, ничего себе! – почти орет кто-то, и Мингю едва не подпрыгивает от неожиданности – не привык он как-то совсем, когда настолько громко приветствуют. Незнакомый парень с красными волосами садится на скамью на ряд ниже и подается вперед, складывая руки на их столе. – Ты где пропадал? Я тебе все утро названивал вчера, а ты абонент не абонент. В салоне зависал, что ли?

– Привет, – улыбается Чонхо, и даже очень охотно; Мингю сразу понимает, что парень перед ними кто-то вроде друга Мина в универе. А если Чонхо к нему относится хорошо, значит, все в порядке.

– А ты чего тут? – незнакомец смеется. – Решил факультеты поменять?

– Да не, просто пары первой нет, а дома скучно, – пожимает Чонхо плечами, печатая что-то в телефоне.

Двух секунд не проходит, как он под столом легонько пихает Мингю коленом и так же под столом разворачивает телефон к нему. Мингю смотрит на экран и видит на нем «Кан Сонёль». Понимает, что это имя одногруппника.

– Ну эй, чего вы там начали опять, – дуется Сонёль. – Так и не скажешь, чего пары прогулял? Тебе идет, кстати, – кивает на волосы.

Мингю старается улыбнуться максимально дружелюбно:

– Дела были, но ничего серьезного.

– Ну и хорошо.

Какое-то время Сонёль болтает с Чонхо, иногда поглядывая на Мингю – в эти моменты на его лице проскальзывает тень беспокойства, – а сам Мингю к разговору не прислушивается почти. Лишь подмечает про себя чужие реакции, движения рук. Убеждается окончательно, что Сонёль сносный парень и, пока не будет Чонхо, стоит держаться поближе к нему. Главное, чтобы вопросов с подвохом не задавали.