Мы сделаем это вдвоём

17. Интермедия. Женевьев, более двадлцати пяти лет назад

Моё представление ко двору случилось в начале осени, когда придворные собирались в столицу из своих владений – конечно же те, кто имел какие-то приличные владения и сам присматривал за ними. Королю всё время кого-нибудь представляли – выросших детей, жён, племянников и прочих родственников или знакомцев, и я надеялась, что моё представление пройдёт незамеченным в этой череде лиц.

Согласно моему распоряжению, когда мы прибыли в столицу, платья уже были практически готовы. Их в три дня подогнали во всех местах, где это было необходимо, добавили рюшей и кружев согласно последней придворной моде, а драгоценный супруг предоставил в моё распоряжение ларец с драгоценностями. В нём было не слишком много древних украшений, потому что дю Трамбле далеко не такой старый род, как Рьены, находящиеся в очень отдалённом родстве с Роганами. Но всё равно на свой первый выход в качестве замужней дамы я подобрала приметные и достойные вещи – брошь-камею, которая отлично выглядела на лифе, такие же, только совсем небольшие серьги, и ещё одну камею на чёрной бархатной ленте – на шею. Маркиз, будучи спрошен о камеях, ответил, что его отец купил их где-то далеко на Юге, не то в Ниалле, не то в Монте-Реале, а там их выкопали из земли. Я велела ему позвать королевского оценщика и учёного мага из Академии, и те подтвердили почтенный возраст камей. Мне понравилось.

- Вы с ума сошли, - сказал мне перед выходом из дома маркиз. – Снимите это сейчас же, в том ларце, что я вам дал, достаточно бриллиантов!

- Верно, - кивнула я. – Но бриллиантами никого при дворе не удивишь. Вам самому пришлось украшать ими даже кончики бантов, чтобы вас хоть как-то заметили. А этим античным камеям почти две тысячи лет. И если кто-то этого не понимает – его несчастье.

Что же, я оказалась права, меня заметили. Уже стоило нам войти в зал, где его величество принимал просителей и прочих, как я услышала шепоток за спиной – кого это привёл маркиз и что это у неё на шее, дайте разглядеть. Дам, но после. Не сейчас. Ещё захотите себе такое же.

Король выглядел ровно так же, каким запомнился мне на нашей с маркизом свадьбе. Никаких париков – а их носили многие придворные, и мужчины, и дамы – только собственные чёрные волосы, довольно длинные. Внимательный взгляд серо-синих глаз. Много золота в одежде. Золотой с чёрным, будто камни в ярком пламени, или ветки среди золотых листьев. Мне говорили, что золотой – его цвет. Их с королевой, но нет, его цвет, королева не при чём. Она сидела рядом, тоже в сверкающей парче, но не такой яркой, приглушенного цвета, и волосы её, очевидно напудренные, показались мне тогда неопределённо светлыми. Глаза у королевы были водянисто-зелёными, тоже неяркими. Я знала, что она – дочь короля Данеборга, племянница короля Полуночных островов. Династический брак, уже принесший свои плоды – в королевской семье подрастало двое наследников, младший, Франсуа, был ровесником моего Эжена, а Луи – старше его на год.

Мы с маркизом подошли и склонились перед королевской четой.

- Мы весьма рады наконец-то увидеть в этом зале супругу нашего дорогого дю Трамбле, - произнёс король хорошо поставленным красивым голосом. – И надеемся, что вам, маркиза, наш двор придётся по душе.

Я молча наклонила голову ещё ниже – на пару мгновений. Слышу, согласна. Потом нам дозволили подняться, и я взглянула на обоих ещё раз. Королева улыбнулась мне, а король смотрел внимательно и бесстрастно. Впрочем, эта манера – смотреть пристально и бесстрастно – раздражала в нём многих ещё в бытность принцем-наследником. Его младший брат смотрел на людей как-то более мягко, что ли. Впрочем, того в столице видели редко, потому что он предпочёл военную карьеру придворной, и показал себя успешным полководцем ещё пару лет назад, новости о его победе над армией германского императора доходили и в наше далёкое от столиц захолустье.

Я подумала, что на этом всё, и можно отправляться домой, но – просчиталась. Домой можно было отправляться, когда король покинет залу – тронную, обеденную или какую-нибудь ещё. И в тот день мы ещё удостоились чести обедать с королевской семьёй – практически с глазу на глаз. Кроме нас с маркизом, был приглашён недавно назначенный государственным канцлером кардинал Фету, и король шутил, что раз у него нет Вьевилля на это место, потому что Вьевилль в армии, то пусть будет хотя бы так. Кардинал был молод, ему недавно сравнялось тридцать, ему прочили большое будущее.

За обедом мужчины говорили о назначении новых податей, потому что урожай этого года не оправдал ожиданий, и денег в казне маловато. Я представляла себе и урожай, и подати с него в поместье Анвиль, и понимала, что повышение вызовет недовольство, но – молчала, только поглядывала на говорящих мужчин.

- Маркиза, вы так смотрите на мужчин, будто желаете участвовать в беседе? – спросила её величество.

- О нет, не думаю, - поспешно ответила я. – Мне кажется, мужчинам достаточно их самих.

Потому что король уверен в собственной правоте, маркиз тоже, а для кардинала и вовсе за податями не стоит никаких живых людей, у него нет земельных владений, он из очень мелкого дворянства, давно потерявшего всё и обретающегося в столице. И… он не маг. Впрочем, королева тоже не маг. Из всех, сидящих за столом, магом был только король. И перехватив в какой-то момент его взгляд, устремлённый на меня, я поняла, что его это устраивает.

Пока всё шло, как я и предполагала – утомительно и скучно. Королева, к слову, тоже предпочитала помалкивать. Может быть, конечно, она что-то говорит королю за закрытыми дверями, но – кто их знает, как устроена частная сторона их жизни и есть ли она у них вообще?

На следующий день мы отправились на бал. Открывали его менуэтом король с королевой, а все придворные почтительно пронаблюдали за танцем. После объявляли какие-то модные, недавно появившиеся контр-дансы, я их даже и не знала – потому что три года назад их ещё не танцевали. Эти танцы позволяли танцующим больше вольности, чем сольные, потому что передвижения были проще, и чаще всего танцевала всего одна или две пары. Остальные помогали им создавать рисунок танца, но не всё время, а иногда, и если этого прямо сейчас не требовалось – то можно было просто стоять и беседовать. Чем все и пользовались, надо сказать.

К счастью, маркиз всё время находился возле меня. Сам он не был хорошим танцором и до нашей с ним свадьбы, и очевидно, не утруждал себя этим бесполезным занятием в последние три года. Король же танцевал отменно, и пригласив на первый танец королеву, более не приглашал её. Почему-то другие кавалеры тоже не приглашали её, это не принято? Или причина в другом?

Колонна завершала один из контр-дансов, когда король стремительно подошёл к нам с маркизом.

- Дю Трамбле, вы позволите пригласить на сарабанду вашу очаровательную супругу? – спросил он.

Мне было очень любопытно, что ответит маркиз. Он мог попросту позабыть, что я теперь никудышная танцовщица. А мог… не позабыть.

- Вы можете попробовать, ваше величество, - вежливо склонился он.

Вы скотина, маркиз, я вам это припомню.

- Маркиза? – король подал мне руку.

- Благодарю, ваше величество. Считаю своим долгом предупредить, что испорчу танец, ибо с некоторых пор я не слышу ритма в музыке, - я склонилась столь же вежливо, как и мой супруг перед тем. – Но если вы желаете, я, безусловно, выйду, и сделаю всё, что смогу.

- Вот и отлично, маркиза. Я помню вас до замужества, вы танцевали весьма изящно.

Ну конечно же, он помнит, нам доводилось танцевать пару раз в ту весну, когда закончилась моя счастливая и беззаботная юность. Пару раз с ним, пару раз с его младшим братом. Принцы Роганы отличались красотой и изяществом, и мне нравилось танцевать с ними обоими.

Король повлёк меня в голову зала, где должен был начаться наш танец. Конечно же, придворная толпа смотрела во все глаза – пригласил неотёсанную провинциалку, которая даже бриллиантов не носит, только какие-то замшелые древности. Что ж, неотёсанная провинциалка полностью подтвердила свою репутацию – потому что выполняла движения правильно, но совершенно не в такт и вразнобой с королём. И ничуть этого не стеснялась – потому что я отстеснялась и отплакала своё давным-давно, сначала в доме отца, потом в Анвиле.

Впрочем, король не сказал мне по этому поводу ни слова. И надо сказать, более никогда не приглашал меня на танец. Но по дороге до маркиза тихо проговорил:

- Будьте в парке, возле Лунного фонтана завтра в девять утра. Я совершаю там каждодневную прогулку, вы составите мне компанию.

Что мне оставалось? Только поклониться в ответ.