Боксер, Пашка, я и космический отщепенец

- Хорошо, это правильное признание.

Трудности взаимопонимания на лицо. Вновь появилось устойчивое желание обидеться и пожаловаться на жизнь Машке. Последняя неким шестым чутьем угадала мое настроение и, проснувшись, глубокомысленно изрекла:

- Фсе муш-шики каслы...

20. Торт, Дольф и нерадивый врач.

В детстве я частенько разглядывала мамины журналы "Бурда моден". Всегда смешило это название на обложке, однако, пролистнув первые страницы, совершенно забывала о смехе и погружалась в мир прекрасного. Любимой тематикой, конечно, были свадебные платья - никогда не отличалась от общей массы девчонок, обожающих сказки про принцесс. Так вот, тогда казалось, что в будущем свадебная церемония станет для меня чем-то восхитительно прекрасным и чудесным. Красавица-невеста в великолепном пышном платье приблизится к алтарю (как в любовных романах о девятнадцатом столетии, я была ребенком, так что с фантазии брать нечего), где ее будет ждать прекрасный молодой миллионер в черном костюме с бутоном белой розы в петлице.

Став старше я поняла, что хочу скромную свадьбу, короткое кремовое платье, игривую вуаль вместо фаты и медовый месяц в Австралии. После появления в моей жизни Пашки, я осознала, что быстро проставленного штампа в красной книжечке мне хватит, но, блин, даже в самом страшном сне не виделось то, что происходило на данный момент в реальности.

Бразды правления взяла на себя мама. Она с точностью капитана военного крейсера знала какая свадьба нужна ее дочери. Пашка постоянно поддакивал, выдавал гениальные идеи и прятался за бабушку, если я вдруг намеревалась выдать подзатыльник. Сишати задавал сотню - другую вопросов и требовал традиционной славянской церемонии в красном сарафане, даром что ли археолог, антрополог или кто он там у меня. Папа заявил, что он ничего не понимает в организационных вопросах, денег даст сколько надо, а в свободное время обучит Кагараши языку и местным традициям, после чего забрал инопланетного медика и укатил с ним на рыбалку. По возвращению оба выглядели как огурчики... маринованные.

- Лунтик, ты одна моя отрада! - я сидела в комнате для гостей на втором этаже в доме моих родителей накрашенная в чулках и белье, ожидая когда приглашенная девушка закончит ваять шедевр на моей голове. Последняя с шедевром не спешила, размеренно причесывая, закалывая и бормоча под нос что-то невнятное, сильно смахивающее на рэп, по видимому звучащий в данный момент в ее наушниках.

- Кончай жалобиться. Взбодрись, боец! Фронт наступает, - Илона подсунула мне фарворовую чашку под нос. - Еще чайку?

Я мысленно продиагностировала организм на наличие алкогольного влияния. Вроде ничего так, можно еще грамм сто. Парикмахершу в зеркале вижу хорошо, фокус пока налажен, миловидная такая, прическу ничего лепит.

- Давай, - забрала чашку и сделала приличный глоток коньяка. - Хороший чай, крепкий. А Маша там точно в норме? Она все увидит?

- В норме, в норме, - уверенно кивнула подруга. - Она у нас за песика сойдет сумчатого. Кто там разглядит, что за голова из моей сумки высовывается.

- А если заговорит?

- Притворюсь, что это я.

- Ой, лажа буде-ет, - я снова занервничала и сделала еще глоточек, потом еще. Илона поспешно вырвала у меня чашку.

- Э-э, мать, не увлекайся. Кончай дергаться. За такого мужика замуж выходишь!

- Я не из-за Сишати переживаю, я из-за своих, земных. Ты просто моих родственников еще не видела, пока.

- Мордобой устроят? - обрадовалась Луня.

- Не дай бог!

- У-у, весело чувствую будет.

- Невеста, внимание! Снимаю! - раздался от двери мужской бас. Я завизжала и постаралась прикрыть все, что ниже шеи, руками. Парикмахер над моей головой шепотом проматерилась, видимо упустив какой-то важный локон из будущего шедевра.

- Жена капитан нельзя! - возникший оттуда же, из-за двери, Кагараши приподнял за шиворот нерадивого фотографа и вышвырнул в коридор.

- Я же должен сделать фото как невеста и жених одеваются, - лежа на полу, промямлил несчастный труженник чужих свадеб в оправдание. Дальнейшие его слова приглушила закрывшаяся дверь.

- Нет, категорично я тащусь от этого парня.

- Луня, если ты рассталась со своим... - я вовремя по нахмуренным бровям подруги вспомнила о данном неделю назад обещании не поминать черта. - Короче, у них это на всю жизнь, у парня там и так в душе дыра.

- У меня сейчас там тоже дыра.

- У тебя там люк, дорогая, закрылся - открылся - закрылся.

- Очень смешно.

- Мама, я нарядил Дольфа! - на этот раз в комнату влетел счастливый цветик.

- Молодец, - похвалила ребенка подруга, - мама рада. Правда мама?

Я усиленно закивала головой, мелькнула шальная мысль о шкафе с маминой баночкой валерьянки внутри.

- Во-от, - с интонацией опытного врача психотерапевта продолжила Луня. - Мама рада, а теперь иди и помоги Сишати. Ему твоя помощь, я думаю, очень нужна, он ведь иностранец.

- А-а, - Пашка многозначительно подмигнул нам обеим, да так, что мне захотелось провалиться, поскольку только дурак по его подмигиванию не определил, что мой муж - инопланетянин, а затем скрылся с наших глаз. Полминуты спустя его звонкий голосок и раскатистое "гав" уже доносились из комнаты под нами.

Туманность - именно так можно назвать нашу свадьбу, ибо все в моем сознании слилось в одно единое облако, через которое я шла с чугунной от страха головой и на ватных ногах. Спрашивается, нафига троюродной бабушке Гале понадобилось по прибытию в ЗАГС заказать традиционные песнопения, вождения жениха с невестой по кругу перед залом регистраций и откушивание "минеральной" из-под крана воды, да позавчерашнего каравая из ближайшей хлебобулочной? Вот она же все равно в это время, поцапавшись с организатором, то есть мамочкой, из-за "плохого соблюдения правильных традиций", убежала из дворца бракосочетаний покупать рис, чтоб нас обсыпать на выходе. Зачем тройняшки дяди Бори и тети Лены стащили у взрослых открытую бутылку шампанского и распили ее на скамье в сквере за ЗАГСом, где и были пойманы полицией споличным? Их же просили последить за Анечкой и Варей! Если б не эти охломоны, девочки не полезли бы к скрипачу проситься попиликать на инструменте мелодию из любимой песни "Farytale" и соответственно не уронили бы табуретку скрипача ему на ногу. А если б двоюродный братишка Алик, как единственный в семье предствитель ГИБДД, не побежал по душераздирающей весь зал просьбе тети Лены вытаскивать тройняшек из лап правосудия, его уже почти семнадцатилетний сын Колька не остался бы без присмотра и не совершил бы опрометчивый игривый шлепок по пятой точке Ники, моей двоюродной сестренки со стороны папочки, и не получил бы за это прицельный удар в глаз от Ники же. Да, этой девочке палец в рот не клади. И главное, если б цветик не напялил на квадратный боксерский башка кукольную фату (а мамочка-то еще удивлялась, кто это овандалил красивых игрушечных пупсов в костюмах жениха и невесты на капоте лимузина), по залу не раздавалось бы в самые торжественные мгновения истеричное похихикиванье гостей.

По полному нездорового любопытства взгляду Сишати я поняла, что все происходящее для него все равно, что для нас сходка племени африканских макак на ближайшем баобабе. Громко, шумно, хаотично, ничерта не понятно, но интересно. Ученый муж, в буквальном смысле.

Я тяжело вздохнула, выплюнула очередную порцию риса, которую младшая ребятня, в силу роста, швыряла прямо в лицо, и постаралась как можно быстрее пробраться к машине. Теперь к памятнику гулять. Почему-то заранее было страшно.

Луня оказалась ровно напротив меня рядом с Кагараши. Машка высунулась из розовой сумки на коленях подруги и, смерив меня любопытным взглядом, неожиданно произнесла:

- Маша, скаши "мяу".

- Это что?

Луня пожала плечами.

- Мы пытались подстраховаться, но у нас не получилось. Это было до того как мы решили, что будем собачкой.

- Клуто, - нарашека окончательно вылезла на свободу, переползла ко мне и уставилась на капитана, тот что-то прощебетал ей на своем, и кошка принялась аккуратно убирать с меня рис.

- Знаете, две недели прошло, а я никак не привыкну вот к этому вашему языку, - задумчиво проговорила подруга. - Чудно.

- Вы тоже чудно, - подал голос Кагараши. - Это мероприятие разрушительно.

- У-у, милый, гости еще трезвые, а ты уже испужался, - рассмеялась Илоночка. - Чаю хочешь? У меня с собой.

- Нет! - не хватало еще узнать как ведет себя в пьяном виде молодой сиросэкай, папа с рыбалки приехал злой как черт и заявил, что инопланетянин под алкоголем тих, но крайне неадекватен. Уточнять подробности в пылу суеты не стала, но родителю верю.

- Нет, так нет. Еще успеет, - пожала плечами Луня. - Что, господа молодожены? Горько!

Дальше я быстро поняла какая свадебная традиция моему капитану пришлась более всего по душе.

Прогулка на удивление обошлась всего парой синяков и разбитой о тротуар бутылкой вина. Оказывается от гуляющей без присмотра родителей молодежи ущерба и увечий значительно меньше. Ближе к вечеру в кафе наблюдалась иная ситуация. Тамада, столы, спиртное, конкурсы, и никого не заинтересовал факт отсутствия родни со стороны жениха. Народ принял как данное, более того через два стола кто-то громко порадовался, что "свадьбу справляем в тесной и дружной компании". Шестьдесят тесных и дружных людей. Одна отрада - под боком сидел любимый, на виду маячил довольный и деятельный кактус, а прямо передо мной красовался трехъярусный и аппетитный на вид торт. Жизнь определенно начинала налаживаться. Тамада отлично направляла социальную нетрезвую энергию в необходимое русло.

И все так и было до тех пор, пока папочка не наклонился ко мне и не прошептал на ухо страшную тайну о том, что зять не дал ему вложить в произошедшее ни рубля. Я подавилась яблоком.

- Только тс-с, - приложил он палец к губам, - я же обещал молчать.

Я ошарашенно оглядела всю толпу, которую накормил целиком, вместо уговоренной половины, мой муж и как-то пригорюнилась. Если я переживу все стрессы этого дня, то я - герой. За такое государственные награды давать надо. Ветеран свадебной церемонии третьей степени. Пережила два бракосочетания - второй степени, три - первой, дальше уже звезда положена.

- О чем думаешь, микаи? - ласково шепнул на ухо Сишати.

- Когда папа выпьет, он всегда говорит правду, даже если о ней не просишь. Ты об этом не знал.

Капитан нахмурился, затем улыбнулся, обнял и пересадил к себе на колени. Тамада что-то радостно заорала в микрофон, оповещая всех о творящихся за столом новобрачных бесчинствах. Ей бы в газете "Жизнь" работать. Где только мама ее откопала?

- Я люблю тебя, - он осторожно заправил выбившийся из прически локон мне за ухо. - Ты ведь давно моя жена, я воспитан на своих традициях, а мои традиции велят заботиться о тебе, и если честно...

- Что? - я нетерпеливо поерзала на его коленях, всматриваясь в зеленые искорки в ночных глазах, сообразив, что он неуверен стоит ли продолжать.

- Наши традиции более разумны и спокойны.

- Согласна, - счастливо улыбнулась я. - Только не все, не обольщайся.

- Микаи, - он в очередной раз коснулся моих губ, и я утонула в этом нежном, восхитительном поцелуе. Какая разница, что все смотрят? Какая разница, что кто-то закричал в микрофон "Миша, не бей Вову!"? Какая разница, что в зале стало неприлично шумно, а за нашим столом громыхнуло и проскрежетало? И, наверное, нас бы не отвлек даже равномерный чавкающий звук, раздающийся совсем близко, если бы сынка не вклинился между нами и не попросил спасти тортик. Оказалось, что дядя Миша, мамочкин брат, действительно бьет дядю Вову, мамочкиного школьного ухажера, с которым они остались большими друзьями. На сторону Миши встали, как минимум, четверо с папочкиной стороны, потому что Вова как-никак соперник, пусть и бывший, а на Вовину сторону встали две женщины и четверо мужчин со стороны мамы. Численное превосходство попытались устранить и не раз, что в итоге привело к общественной перебранке и частичному мордобою, воспользовавшись коим, бойкая молодежь кто постарше пошла покурить, кто помладше пошла пить родительский алкоголь, и только Дольф решил в одиночку сожрать трехъярусный тортик. Комнатный собак, красуясь уже изрядно потрепанной и перемазанной кетчупом фатой, скромно стоял у нас на столе и вкушал лакомство. Собственно его чавканье мы и слышали.