Замки роз: Оранжерейный цветок

Глава 1

- О, принцесса! Как вы сегодня прекрасны! – лорд Корвин пытается поймать мою руку, чтобы поцеловать.

Брезгливо убираю ладонь. И привычно ставлю ментальный блок. Окружаю себя невидимым барьером, через который не пробьются чужие чувства. Не хочу ощущать эмоции этого светского хлыща! И без того знаю, что там будет.

Вожделение, самодовольство, алчность.

Породниться с моей семьёй – высший предел мечтаний для этого смазливого брюнета, наследника огромного состояния и десятков акров земли к югу от Фрагонары. Я могла бы быть косой уродиной, ему было бы всё равно. Главное, что я старшая дочь короля Хьюго Стратагенета, правителя великого Королевства Ледяных Островов.

Но на свою беду, я к тому же высокая голубоглазая блондинка и обладательница весьма привлекательных форм, так что взгляд лорда Корвина постоянно сползает в вырез моего бледно-голубого платья.

Я морщусь и не выдерживаю.

Отпускаю магию на свободу. Невидимой бабочкой она перелетает с моей ладони и садится на нос лорду. Невидимой для всех остальных, разумеется. Разве что, кроме моего отца – сильнейшего менталиста по обе стороны океана. Он способен заставить человеческий разум превратиться в запеканку в считанные минуты. Подданным очень повезло, что мой отец милосерден и не пользуется этой своей способностью. По крайней мере, если не злить. Однажды в истории такое уже случалось. Мало не показалось никому.

И вот от папеньки я и унаследовала свой ментальный дар. Правда, мысли чужие читать не умею. Только эмоции. Но и этого хватает, чтобы осложнить мне жизнь. Потому что эмоции других людей… они чаще всего не подарок, мягко говоря. Особенно, когда направлены прямиком на тебя, как сейчас.

- Жанель, куда же вы? Вечер только начался! Я надеялся пригласить вас на танец! – вальяжно протягивает лорд Корвин… а потом его глаза стекленеют.

Ты. Ничего. Не чувствуешь ко мне.

Тебе. Всё. Равно.

Ты… хочешь пить.

Лорд хлопает глазами, как фарфоровая кукла, а потом послушно идёт прочь. Туда, где на круглых столиках, убранных белыми скатертями с королевским гербом, стоят пирамиды хрустальных бокалов.

Если бы папа узнал, что я вытворяю, был бы мной очень разочарован. Он всегда повторяет, что менталист не имеет права использовать силу без веской на то причины и нарушать личные границы других людей.

Прости, папа. Но моя причина веская.

Эти чужие эмоции… они как ядовитые щупальца. Тянутся ко мне, трогают против моей воли. Заставляют меня содрогаться от омерзения. Я не хочу, чтобы они меня касались.

Не хочу, чтобы вообще кто-либо дотрагивался до меня.

За что мне этот дар? Это не дар, это проклятие. С тех пор, как он пробудился, мне нет покоя. Требуется столько сил, чтобы держать щиты и не пускать посторонних к своей душе… иногда мне хочется сбежать из дворца в какую-нибудь пустыню, где нет людей на многие мили вокруг.

Хотя что лукавить, вряд ли решусь когда-нибудь так поступить. Я – как оранжерейная роза. Выросла в тепличных условиях, на воле не выживу ни дня. Никчёмная принцесска, способная только на то, чтобы носить красивые платья. Это осознание наполняет чувством бессилия.

В воздухе разлито благоухание цветов. Замок пурпурной розы даёт бал в честь дня рождения старшей принцессы.

А мне единственной тут не весело.

Иногда мне кажется, я вообще разучилась испытывать какие-либо эмоции. Так часто гасила чужие, так часто выставляла этот блок, чтобы чужие чувства не лезли грязными пальцами в мою душу, что кажется, совершенно утратила способность что-либо чувствовать сама.

Серые дни.

Безвкусная еда.

Звуки скрипки, которые совершенно не трогают душу.

Я как сломанная кукла. Слишком красивая сломанная кукла.

Разворачиваюсь и иду прочь. Вряд ли моё отсутствие заметит кто-нибудь. Родители уже поздравили с самого раннего утра. Старший брат Тео как всегда где-то в разъездах, закопался небось по привычке в какой-нибудь старой библиотеке и потерял счёт времени. Средний, Вильгельм, – шляется где-то в компании своих бестолковых друзей, вспомнит о моём дне рождения по обыкновению дня через три, притащит какую-нибудь ерунду типа котёнка. Даже не знаю, в кого Хельм пошёл своей любовью к разгульному образу жизни. Видимо, его слишком много баловали в детстве. Младшая сестрёнка Шарлин уже спит.

Мать родила нас поздно, долго лечила бесплодие. Наверное, поэтому родители так спешили, когда её здоровье пошло на поправку - между нами всеми всего по два года разницы в возрасте. Мне сегодня исполнилось двадцать два. И с тех пор, как я вошла в возраст невесты, отец в страхе ждёт, когда его старшая дочь начнёт влюбляться. Вот только этого так до сих пор и не случилось ни разу.

Хотя когда-то я мечтала влюбиться.

Но с тех пор утратила всякие иллюзии.

И поняла, что просто не способна. Сломанным куклам не положено любить.

Бреду длинными коридорами дворца одиноким призраком.

Серо-лиловые стены Замка пурпурной розы украшены тут и там гроздьями каменных цветов, которые светятся изнутри магическими огнями. А по углам уже сгущаются тени. Вечереет. Стрельчатые окна прячут за стёклами непроглядную тьму.

Поворот. Ещё один.

То и дело мне попадается кто-то из королевской стражи. Стражники по традиции несут караул на каждом этаже, каждом пролёте лестницы, у каждых дверей. С тех пор, как на моих отца и мать много лет назад было совершено покушение, Его величество очень щепетильно относится к вопросам безопасности.

У моей спальни стражники тоже дежурят с самого детства. Я давно привыкла относиться к ним как одушевлённым предметам мебели. Тем более, что они делают всё, чтобы их присутствие было как можно менее заметным для высокородных особ. Порядки в королевской гвардии строгие. Их муштруют так, чтобы человек мог не шевелясь провести много часов, застыть неподвижной статуей. Капитан гвардейцев наказывает своих за малейшее движение, так что они не среагируют, даже если пчела сядет на нос.

Это огромная честь – попасть в королевскую гвардию в знаменитый Замок пурпурной розы. Отбор кандидатов ведётся по всей стране. Много сотен претендентов на место. За малейшую провинность – вылет без права на восстановление.

Поднимаюсь высоко, на жилой этаж, куда нет доступа посторонним.

Ещё пара поворотов – и окажусь в длинном коридоре, в самом конце которого моя спальня. Я настояла на том, чтоб в моём крыле больше не было ничьих покоев. Потому что иногда посторонние эмоции просачиваются даже через стену. С возрастом мой дар становится всё более чутким.

Нет, при желании я, конечно, с лёгкостью блокирую даже очень сильные эмоции. Но для этого надо быть постоянно настороже. Я мне хотя бы ночью, хотя бы в своей комнате хочется отдохнуть.

Мне везёт, что в стражники попадают обычно безэмоциональные брёвна, другие такой муштры не выдерживают. Их эмоции блокирую в фоновом режиме, даже не напрягаясь. Там, как правило, кроме скуки и желания наконец-то размять ноги или поспать, ничего и нет.

…А потом я останавливаюсь, словно налетаю на невидимую стену.

Не сразу понимаю, что заставило меня застыть.

И почему моё сердце начинает ускорять ритм.

Несколько долгих минут прислушиваюсь к странным ощущениям в теле – даже не помню, когда моё сердце билось так быстро. Непривычно. Пожалуй, мне нравится. Этот звук успокаивает. Значит, я ещё жива. Ещё не превратилась в куклу окончательно.

Потом прикрываю глаза и осторожно щупаю пространство вокруг. Хочу найти источник. На что я среагировала?

И тогда ловлю их.

Отзвуки чужих эмоций.

Они касаются меня пока ещё слабо. Как эхо. Как звук прибоя где-то вдалеке. Или в морской раковине, если поднести её к уху.

Пытаюсь распутать сложный клубок, разобраться в оттенках вкуса этих эмоций.

Прежде всего, понимаю с немалым удивлением, что эмоции эти… мужские. Что странно. Уж мужские-то эмоции я блокирую автоматически, стоит им лишь до меня дотянуться! Привыкла уже, что хорошего от них ждать не приходится. А тут… пробую, и с огромным удивлением понимаю, что не могу!

Наверное, надо просто подойти поближе.

Но всё-таки завернуть за угол, чтобы увидеть источник, пока почему-то не решаюсь. Надо сначала подготовиться лучше. Тем более, что источник этих незнакомых и тревожащих эмоций, что очевидно для меня, не двигается. Значит, есть время разобраться.

Дальше.

Осторожно приоткрываю щиты шире, даю чужим эмоциям доступ. Мне важно понять, из чего состоит эта симфония, распознать и услышать каждую ноту в отдельности. Мне важно понять, почему так странно реагирую и что в них не так.

Самая главная нота, которую слышу первой… это волнение.

А еще… предвкушение.

И… радость.

И я совершенно сбита с толку и не знаю, что делать. Потому что вопреки обыкновению, эта смесь эмоций меня не злит и не вызывает омерзения. Она обескураживает. А ещё… заставляет волноваться тоже. Не знаю, почему.

Странно это.

Когда я в последний раз испытывала волнение? Да ещё так, чтоб сбилось дыхание?

А оно сбилось. Я смотрю на себя в полном шоке, и понимаю, что моя грудь высоко вздымается под лифом платья, расшитом серебряными цветами и мелким жемчугом.

Хмурюсь. Беру левой ладонью правое запястье и начинаю щупать пульс.

Так и есть! Учащённый.

Хм.

Нет, так дело не пойдёт! Не хватает ещё этими чужими эмоциями как-то заразиться. И я конечно же, опускаю обратно щиты и устанавливаю привычный блок.

А потом…

В замешательстве понимаю, что блок не выставляется.

Делаю ещё несколько шагов вперёд.

Мужчина там, за поворотом, слышит мои шаги.

И его волнение усиливается, проникая в меня, трогая что-то, где у меня предположительно должна быть душа. Разносясь с током крови по венам. Отзываясь эхом в биении пульса.

Я сбита с толку и хочу разгадать, наконец, эту загадку.

Поэтому отбрасываю сомнения и иду вперёд.

Заворачиваю за угол… и снова замираю как вкопанная.

Потому что нахожу, наконец, источник.

У дверей моей спальни высится здоровенной горой стражник. Этого я здесь никогда раньше не видела. Видимо, новенький.

Он настоящий гигант.

Широкая грудная клетка под массивной стальной кирасой с королевским гербом. Алебарда весом с половину меня небрежно лежит на плече. Тёмные волосы с видимым усилием собраны в короткий хвост на затылке, как будто он причёсывался пальцами. Непокорные пряди лохматой гривы тут и там пытаются выбраться на свободу. Крупные черты лица, дерзкий изгиб губ, диковатая небритость. Как таких варваров вообще берут на такие ответственные должности?

Белая ткань рубахи под кирасой плотно натянута, как будто одежда слегка мала ему. Предплечья крест-накрест перетянуты кожаными ремешками. Когда смотрю на рельеф могучих мышц, который не может скрыть ни ткань, ни кираса, нервно сглатываю. Теперь понятно, за что его взяли. Алебарда тут не нужна. Он одним небрежным движением рук человеку шею переломить может.

А потом поднимаю глаза выше и наталкиваюсь на жгучий карий взгляд.