Тайны Далирана

Теплый прием

Приветствуя юную леди, благородному лорду следует с уважением и изяществом склонить голову и сделать утонченный, ни к чему не обязывающий комплимент.

Если вам кто-нибудь когда-нибудь скажет, что для настоящих эльфов не существует плохой погоды, можете презрительно рассмеяться ему в лицо. Этот кто-то не сидел несколько часов кряду на сундуках с вещами в чистом поле под моросящим осенним дождем. А вот мне пришлось: у кареты ужасно не вовремя треснула ось. И – сам Пресветлый свидетель – от того, чтобы не расплакаться от холода и сырости меня удерживало только нежелание выглядеть совсем уж жалко в глазах собственных слуг. Хватит и того, что теперь вместо положенного высокородной леди чинного и степенного прибытия во владения ее жениха, мы вынуждены уныло ожидать, когда же вернется с подмогой наш кучер, отправленный верхом в Далиран. Ужасно унизительная ситуация. Я сдержала очередной горестный вздох.

– Вон! Вон, едут, ваша милость! – раздался голос Эрла – юркого постреленка, который давно уже занял наблюдательный пост и разглядывал окрестности в увеличительную трубу. – Только... эээ...

– Что? Что там? – я тут же подскочила к мальчишке, в очередной раз позабыв о том, что благородной эльфийской леди не пристало так суетиться. Эрл без единого слова передал мне трубу и поспешил отойти в сторонку. Это встревожило меня еще больше.

– Что такое, леди Марита? – забеспокоилась Рона – моя компаньонка и нянюшка в одном, слегка зеленоватом (благодаря вмешательству предков-гоблинов) лице.

Я напряженно всматривалась вдаль. Сначала взору моему предстали лошади – четверка крепких прекрасных вороных, которыми управлял наш кучер, Ривз. А потом я разглядела огромную черную повозку, до предела стиснула челюсти, пытаясь одновременно с тем глубоко дышать, и молча передала оптический прибор Роне.

– Это же... Да как они?.. – бедная нянюшка от возмущения чуть не лишилась дара речи. Очень жаль, что благородным дамам подобное непозволительно.

Доран и Морген — мои охранники – с беспокойством поглядывали то на меня, то на приближающееся недоразумение. Только головы при этом склоняли подозрительно низко и покашливали так, словно пыли наглотались. Я с досады притопнула ногой – если даже собственные слуги ко мне относятся безо всякого почтения, как к весьма недалекой девице, что уж об остальных-то говорить.

Вороные между тем подъехали ближе и кучер, крикнув всем нам отойти подальше, совершил залихватских разворот, так что мы имели возможность со всех сторон осмотреть лакированные бока – да, стоит называть вещи своими именами – катафалка. Золотые знаки смерти даже я разглядела очень четко.

Из недр этого чудовища вышло трое бравых молодцов с инструментами. Отвесив мне положенные поклоны и пробубнив приветствия, они тут же принялись осматривать карету, то и дело похохатывая и поглядывая в мою сторону.

– Как это все понимать? – поспешила я прояснить ситуацию у кучера. Голос так и звенел от едва сдерживаемой злости.

– Его Светлость рей Д'Оррэль распорядились отправить за вами, – с видом вышколенного болвана отчитался Ривз так, будто вызволять невест из затруднительных ситуаций с помощью катафалков – самое привычное дело в Эль-Астарии.

– А почему именноэто,он вам не сообщил? – я закусила губу, чтобы не оскорбить слух Пресветлого непотребной руганью.

Кучер сделал неопределенное движение губами, возвел глаза к небу, прочистил горло и подозрительно ровным, чуть выше обычного, голосом произнес:

– Его Светлость не известил меня об этом, но обещал подобрать достойное его невесты средство передвижения с.. хм.. наилучшими от него пожеланиями, – и Ривз, странно дернув щекой, посмотрел в сторону гробовозки.

Я невольно проследила за его взглядом и заметила золотую вязь рун на черной блестящей поверхности. Сжав пальцы в кулаки и слегка помогая себе губами, я медленно, по слогам, прочла «покойся с миром», «в последний путь» и еще «нам будет тебя не хватать».

Что ж, намек прозрачней некуда.

О, Элле, даруй мне терпение! Я еще в глаза не видела своего жениха, а уже полна желания повернуть назад и бежать домой, сверкая пятками. Если бы не настоятельная просьба Его Величества...

Я прикрыла веки, пытаясь не замечать посмеивающихся мужчин, и попыталась представить себе, что бы сделала на моем месте блистательная леди Навия Таррэль, приходящаяся мне мачехой. Уж точно не стояла бы на месте, перетаптываясь с ноги на ногу.

– Неслыханно! Это настоящее оскорбление. Мы не сядем в эту ужасную телегу! – выражала свое недовольство нянюшка..

– Сядем, Рона, – наконец, решилась я. – Мы не будем мерзнуть тут еще Элле знает сколько времени, рискуя заболеть. Мы отдадим должное гостеприимству Его Светлости и прославим его доброту на всю округу.

– Так-то оно так – проворчала та, – да как бы боком не вышло.

Вот с такими не слишком веселыми мыслями мы впятером расположились в громадной, совершенно неуютной повозке на все тех же сундуках (скамеек внутри катафалка, разумеется, предусмотрено не было). Ривз запрыгнул на козлы и мрачная махина достаточно медленно, чтобы вконец не растрясло ее пассажиров, двинулась к поместью моего добрейшего – в этом я уже не сомневалась – жениха.

Чтобы как-то отвлечься от тревожных мыслей, я крутила на руке обручальный браслет, который носила с самой аудиенции у Его Величества, чтобы не забывать о своем долге. Незаметно воспоминания обступили меня, позволяя хотя бы ненадолго вырваться из плена не слишком радостного настоящего.

А как все хорошо начиналось! День, когда отец получил послание от Его Величества Леррана с приглашением во дворец на мое имя, запомнился необычайным оживлением, волнением и ожиданием чего-то грандиозного.

Поднялась ужасная суматоха. Леди Навия тут же приказала явиться портнихам, и те с ног сбивались, отшивая нам платья по последней столичной моде, чтобы мы, не дай Пресветлый, не ударили перед местными красавицами в грязь лицом. Вокруг меня, конечно, суетились больше всего. Во-первых, именно меня возжелал видеть государь , а во-вторых, в моду, как раз вошли платья из легчайшего кружева с невообразимым количеством оборок, долженствующие подчеркнуть изящество и хрупкость высокородных дам. На мне же – широкоплечей и с более грубыми, чем того требуют приличия, формами – эти женственные одеяния выглядели совершенно неуместно, и мачеха всю голову сломала, придумывая, как бы так сделать, чтобы я и провинциалкой не казалась, и вульгарной при этом не выглядела.

– Ах, Мари, – причитала она то и дело, осматривая меня со всех сторон, – Нет, никуда не годится. Кружева пустим по подолу, а здесь и вот здесь затянем плотным атласом. Шире плечи, дорогая.. они конечно, не столь узки, как нам бы хотелось, зато благодаря им твоя талия кажется уже. Решено! – защелкала она убранными перстнями пальчиками – На нее и сделаем акцент. И не задирай так сильно подбородок, курносым это вовсе не идет. Ах, какое счастье, что тебе идет бирюза! И модно, и тратиться так сильно не нужно, и Лерран, насколько мне помнится, предпочитает оттенки голубого. Ах, я просто умираю от любопытства...

Лерран. Его императорское величество ненамного меня старше, и в детстве мы с сестрами, благодаря высокому положению моего отца и доверию к нему со стороны монаршей семьи, часто играли вместе. Лания и Рубелия это помнят не слишком хорошо. Все же они тогда были еще слишком малы, а вот я бережно храню эти воспоминания. В них Лерран навсегда запечатлелся тонким, изящным юношей (мне он, конечно, казался очень взрослым), безукоризненно воспитанным и красивым той хрупкой красотой, которая отмечает иногда слабых здоровьем созданий. Я помню светло-золотистые локоны, в отличии от моих собственных без оттенка рыжины, и умные, немного печальные глаза, пронзительно-синие, как у всех потомков Арвиэлля Великого.

Иногда мы, как и все дети в нашем возрасте, носились, играя с нашими приятелями в догонялки, «эльфы-орки» и «сову и мышей». Тогда мы все замечали, как непросто давались эти игры Его Величеству, как часто на его бледном лбу выступали бисеринки пота, как он останавливался вдруг, держась рукой за голову. И мы старались бегать немного помедленнее.

А иногда мы вместе пускали кораблики из коры в ручьях, рассуждали обо всем на свете или разглядывали картинки в книгах. Мне очень нравился его тихий приятный голос, и сам он тоже нравился. Я даже была в него влюблена. А он немного выделял меня из своего окружения. Наверное потому, что мы с ним оба чувствовали свою ущербность. Он – благодаря своей болезни, я – из-за уже всплывшей проблемы с чтением. Никак не давались мне эти буквы, не слушались, не желали складываться в слоги и стоять на месте. Одно мучение было с ними.

Он начал читать мне вслух, а я ловила каждое его слово.

Еще я отлично помнила его мать – вдовствующую императрицу Эллирию. Она иногда приходила посмотреть за нашими играми. И казалась мне самой прекрасной женщиной на свете.

Потом мы стали старше. У Леррана появились новые заботы и обязанности. Мой отец стал больше времени проводить в Тавидоре, нежели в столице. И наше с Лерраном общение сошло на нет.

За последние несколько лет в Равельтане я была всего несколько раз – на мое официальное представление свету, на совершеннолетие императора и на похоронах императрицы. И каждый раз мы с Его Величеством лишь обменивались положенными по этикету приветствиями и несколькими подходящими случаю фразами.

Не удивительно, что после получения приглашения мы все терялись в догадках, что же оно означает. А у меня к тому же сердце сжималось, то тревожно, то сладко.

В день аудиенции меня сопровождали папа и леди Навия. Его Величество ожидал нас в своем кабинете, и пока мы с мачехой приседали в полагающемся случаю реверансе, я украдкой, из-под ресниц, разглядывала Леррана. Высокий, очень красивый и элегантный, все еще очень бледный, но теперь эта бледность казалась аристократичной, а не болезненной. От папы я знала, что с возрастом государь почти перерос свой недуг, и теперь тот проявлял себя лишь иногда изнурительными мигренями.

– Лорд Таррэль, леди Таррэль, я благодарен вам за то, что вы сопроводили леди Мариту, но сейчас я бы хотел поговорить с ней один на один. – мягко сообщил он. – Не беспокойтесь, ей ничего не угрожает, – он слегка обозначил улыбку.

– Что вы, Ваше Величество, нам бы и в голову не пришло! – тут же бросилась убеждать монарха леди Навия и рассмеялась легко и серебристо.

– Вы несказанно расцвели, Мари, – произнес император, когда родные покинули зал, – позвольте по старой памяти называть вас так.

Разумеется я тут же позволила и сама согласилась обращаться к нему по имени, когда мы наедине. И была вознаграждена за это еле заметным кивком и теплой улыбкой.

– Садитесь, прошу вас– Лерран указал рукой на кресло с высокой резной спинкой, больше похожее на произведение искусства, чем на мебель. Сам встал напротив, внимательно меня рассматривая. Я же изо всех сил следила за собственным дыханием и старалась унять участившееся сердцебиение.

– Вы были прелестным ребенком, а стали очаровательной леди, – произнес Его Величество, – я очень ценил нашу детскую дружбу, воспоминания о ней – одни из самых светлых в моей жизни. Именно поэтому вы стали первой, о ком я подумал... – он вздохнул и сложил ладони вместе, смотря на меня почти кротко. – У меня есть к вам одна просьба, Мари, очень личного характера.